Наверное, даже Николай Макаров, знаменитый конструктор огнестрельного оружия, с первого взгляда не определил бы, что находится в руках преступника, — настоящий пистолет или муляж. Из пластика производители игрушек делают точную копию оригинала: порой отличить ее можно только по весу.
Этим сходством порой пользуются преступники. В Чашникском районе двое подростков, вооруженных игрушечным автоматом, похитили у пенсионерки молочный бидон. В Лунинецком районе грабитель взял на мушку пластмассового муляжа кассира одной из сельских бань. Громкое нападение на отделение банка в Барановичах тоже, кстати, совершалось с помощью пластикового пистолета, купить который можно в любом киоске.
В МВД не отрицают: налетчики в большинстве случаев за огнестрельное оружие пытаются выдать либо игрушку, либо сувенирную зажигалку. Практически всегда подобные преступления — это спонтанные грабежи и разбойные нападения. Когда в подъезде в живот или спину утыкается «ствол», испуганная жертва даже задуматься не успевает муляж это или нет. В Мексике, к примеру, с проблемой решили бороться радикально: с 2002–го точные копии оружия под запретом. Зато у нас прилавки магазинов ими завалены.
— Игрушечные пистолеты есть? — интересуюсь в одном из универмагов. — Только мне надо, чтобы точь–в–точь как настоящий!
Продавец выкладывает передо мной весь ассортимент: черные, с металлическими вставками, насечками, даже пульками!
— А что–нибудь менее реалистичное? Поярче, для ребенка, — интересуется другая покупательница.
Консультант указывает на полку — выбор там значительно меньше. Ядовитые цвета, странные формы и размеры, без инструкции не разберешься, водяной ли это автомат или пневматический револьвер с присосками. Но неужели наши дети стали кровожаднее? Ведь спрос рождает предложение. Или наоборот? Ассортимент в магазинах формируют взрослые: малышам остается выбрать игрушку. Почему в таком случае предлагают пластиковые копии настоящих пистолетов и автоматов?
За комментариями обратилась в одну из фирм–импортеров детских игрушек. «Спрос есть на то, что интересно, — уверяет директор. — Детям хочется или функциональную игрушку, или хотя бы реалистичную». А еще он посетовал на жесткие условия сертификации. Хотя в Белорусском государственном институте метрологии претензиям и жалобам импортеров удивились: обычная процедура, если игрушка испытания не прошла — на прилавок не попадет. Правда, внешний вид изделия не учитывается.
— В игрушечном оружии нет ничего плохого, — уверен психолог Олег Трофимович. — По своей эмоциональной нагрузке для ребенка оно ничем не отличается от игрушечного набора доктора или повара. Подрастая, малыш подражает взрослым: в игре он примеряет на себя различные социальные роли — учителя, врача, милиционера. Если ему хочется иметь пистолет, который родители отказываются покупать, он сделает его самостоятельно, например, вылепит из пластилина. Стремление детей заполучить игрушечное оружие может быть продиктовано мечтой — стать, например, военным или охотником. Важно, какой смысл ребенок вкладывает в игру, какую позицию занимает. Само по себе игрушечное оружие агрессию не вызывает. Ее могут спровоцировать неблагополучные отношения в семье или яркое эмоциональное потрясение, например, кровавая сцена из фильма.
Взрослые, глядя на детей, часто приговаривают: «А вот мы такими не были». Действительно, раньше чаще играли в кубики да машинки. А теперь все изменилось. Почему мальчишки и девчонки не мечтают стать строителями и учителями? А часто ли мы видим позитивные телесюжеты о представителях мирных профессий? Наоборот, о них чаще вспоминают в негативном контексте. Если репортаж про водителя троллейбуса — то врезавшегося в столб. У инженера строительной организации потребуется комментарий только тогда, когда рухнет мост или дом. Вот такая антиреклама. По новостям сплошь происшествия да сводки преступлений. Переключаешь канал, а там герой очередного криминального сериала расстреливает врагов. Так с кого брать пример?
