Не замерзает тихий омут

Что там на фоне общей зимы в нашей литературе?

В природе-то все заледенело, замерзло, даже городские троллейбусы периодически впадают в спячку, не говоря о пребывающей в клинической смерти своего очищения Свислочи.

А в литературе наблюдается бурное течение, местами - подводное...

Кстати, о подводных течениях...

В известном союзмультфильмовском шедевре по мотивам русской народной сказки есть незабываемая сцена. Добрый молодец ныряет за утопшей Аленушкой (сестрицей козлика) в омут, извлекает любимую на сушу, бережно укладывает на травку и, склонившись, нежно-нежно проговаривает

: - Что с тобой, Аленушка? Что с тобой, милая?

Когда неглупые люди начинают прилюдно удивляться, почему это захирела современная белорусская литература да почему не слыхать о молодых белорусских поэтах, прозаиках, драматургах и куда они все подевались, сердешные, мне невольно вспоминается вышеупомянутый добрый молодец.

Да никуда они не подевались. Живут, пишут... Много и хорошо. Просто о них не пишут и их не издают (не знаю, что тут первично). Ну не всегда же литературный талант сочетается со способностями менеджера, пиарщика и тому подобное! Не каждый в целях привлечь драгоценное внимание общественности посадит себя на цепь в первозданном виде, как русский постмодернист Цветков, не каждый способен оборвать лацканы главному редактору в процессе объяснения степени гениальности своей рукописи... Писатель в большинстве у нас до неприличия интеллигентный, непробивной... Тем более на фоне отдельно взятых воинствующих фигур.

Правда, упомянутая сестрица Аленушка, будто и не набрав в легкие за время пребывания на дне ни грамма водицы, ответила, что вроде все в порядке, мол, притомилась я просто.

Нет, господа, литературу со дна нужно вытаскивать и желательно вовремя. А полагаться на архивистов будущих поколений - как-то даже жестоко. Собрание членов литфонда, состоявшееся в конце декабря, как будто очередная попытка выбраться на берег писательского достатка. Нет-нет, не жди от меня, уважаемый читатель, аналогий с бессмертным булгаковским творением, сделавшим словосочетание "член литфонда" нарицательным. Нет у сегодняшнего белорусского литфонда ресторана, где подают осетрину, не раздают там дачи и квартирки, как в былые времена. Кое-кто из острословов вообще называет эту организацию вкупе с Союзом писателей "похоронной командой": единственная привилегия члена литфонда на сегодня - быть похороненным за счет своей творческой организации. И тут уж ирония вовсе неуместна.

Мечталось и о собственной поликлинике (была когда-то таковая), и о льготных путевках в Дом творчества... Литературная молодежь сих благ не испытала, но не против испытать, старшее поколение ностальгически вздыхало...

Под сенью подобных мечтаний новым директором общественного объединения "Беларускi лiтаратурны фонд" был избран Николай Чергинец, автор популярных детективных романов и человек, входящий во власть имущие структуры, - название его должности звучит солидно: председатель Постоянной комиссии по международным делам и национальной безопасности Совета Республики Национального собрания. С новым директором связаны большие надежды погреться под солнышком возвращенного благополучия. (Нет, я неисправима - все равно сбиваюсь на литературные аллюзии, на сей раз диккенсовские.) Помогать Николаю Чергинцу станет исполнительный директор Алесь Комаровский, в недавнем прошлом - директор издательства "Юнацтва", ныне слитого с другим издательством, а также новое правление литфонда, в которое среди прочих вошли председатель Союза белорусских писателей со своими замами. Поясню, что литфонд и Союз писателей на сегодня - две разные организации, а отношения между ними такие, что можно быть членом СБП, не будучи членом литфонда, но членом литфонда ты не можешь быть, не будучи членом СБП. Надеюсь, я ничего не перепутала, а то, знаете ли, юриспруденция для среднестатистического поэта нечто вроде Чеширского кота: где лапы, где хвост - не понять, одна издевательская улыбка.

Кстати, накануне в Институте Гете на презентации книги Алеся Рязанова, вышедшей в Германии, рязановский переводчик, обаятельный немецкий поэт Оскар Анзуль признавался присутствующим, что стихи никого не кормят даже на родине Гете. Для обретения материального достатка поэт должен уметь что-то еще - хотя бы организовывать литературные вечера, чем господин Оскар и занимается. Круг интересующихся интеллектуальной поэзией и в Германии невелик, но постоянен, и в общественной структуре ценим. Во всяком случае, и наших поэтов там слушают и издают - так же, как и представителей других литератур. Ведь есть мнение, что уважающее себя общество должно позволять себе роскошь содержать (хотя бы поддерживать) своих поэтов. И если это общество достаточно духовно, никто не спросит - зачем?

Вряд ли возникал такой вопрос и у приглашенных на пресс-конференцию по поводу празднования 80-летия старейшего белорусского литературного журнала "Полымя". Кофеек с конфетками в фойе - это почти банкет по-европейски. А 80 лет в литературе - это же такой кусок истории, что можно подавиться, пытаясь осилить, точнее, осмыслить его за один присест. Практически все видные белорусские литераторы печатались в "Полымi", многие классические сегодня произведения явились читателю впервые именно на его страницах. Да чего только на тех страницах не было! Некоторые авторы, вероятно, даже хотели бы от кое-чего из напечатанного отказаться.

К счастью, напечатанное слово обладает повышенной живучестью - несмотря на то, что в центральных библиотеках, если у вас возникнет желание полюбопытствовать, в страницах периодических изданий 30 - 40-х, начала 50-х обнаружите аккуратные продолговатые дыры, "сочиненные" при помощи самого радикального критического инструмента - ножниц либо лезвия.

Впрочем, политическая смелость в литературе имеет срок годности и принадлежит к продуктам скопропортящимся. Недавно вычитала у Виктора Ерофеева насчет того, как нынче бледно выглядят "Дети Арбата" Рыбакова и пьесы Шатрова, в свое время казавшиеся предельно дерзкими. Время "раздевает" литературу, лишая смысла завуалированные намеки на влиятельных особ и партийные интриги. Какое нам сегодня дело до того, принадлежал ли Данте к гвельфам или к гибеллинам, и кого из политических противников он хотел разоблачить и морально уничтожить, помещая в круги ада, - главное, нам осталась "Божественная комедия".

А литература, безусловно, обладает феноменальными качествами той самой сказочной Аленушки. Сколько б ни продержали ее под водой забвения, на твои причитания об отсутствии признаков жизни взглянет вдруг иронично, да и спросит: "А ты читал последний сборник Сыса? А новенькие рассказы Янки Сипакова и мистический роман Анатолия Козлова? Миниатюры Леонида Голубовича? Дорожные зарисовки Адама Глобуса? "Квантемы" Алеся Рязанова? А может быть, предпочитаешь "Адам Клакоцкi i ягоныя ценi" Игоря Бобкова или "Веску" Андрея Федоренки? Нет? Не читал? Первый раз слышишь? Белорусскоязычными литературными изданиями никогда не интересовался? Слушай, а ты уверен, что это я была на дне?"