Не вместо, а вместе
29.09.2005
В поисках гражданского общества
История распорядилась так, что гражданское общество на постсоветском пространстве стали «выстраивать», когда мир, традиционно называемый цивилизованным, эту стадию благополучно преодолел. Давным–давно сформировались партийные институты, организовались и развились разнообразные общественные движения. Это дало западным политологам повод говорить о том, что государству сформирована достаточно влиятельная альтернатива.
Что правда, то правда: оппонирование государству со стороны различных общественных институтов имеет место и в Англии, и в Германии, и в Скандинавских странах. Худо–бедно система функционирует, вот только это оппонирование носит зачастую не альтернативный, а откровенно лоббистский характер.
В формальной логике есть такое словечко — «дизъюнкция». Означает оно, если говорить упрощенно, употребление союза «или» только во взаимно исключающем смысле. Скажем, или государство, или гражданское общество. Или политическая партия, или сейм. Или парламент, или феминистки. Собственно, в таком смысле нам и подаются достижения западной цивилизации, и это же формулируется как некий социальный идеал для нас. То есть в белорусском обществе партии, движения должны жестко отслеживать государственную политику и в случае отступления от неких умозрительных стандартов корригировать ее.
Когда послушаешь выступления лидеров многих стран, особенно же глав так называемых теневых кабинетов, то создается впечатление, что так оно и есть: дизъюнкция, сплошная дизъюнкция!.. Вот только рано или поздно в прессу просачиваются сведения о сотрудничестве партийных лидеров и государственных чиновников. Оказывается, что лидеры общественных движений получают зарплату из государственной кассы. Что создаются возможности для формирования партийной собственности на льготных условиях — очевидно, в рамках особо сложных условий труда партфункционеров. Другими словами, пресловутая дизъюнкция незаметно превращается в свою нестрогую противоположность. Это когда союз «или» употребляется в значении «и». На деле, как оказывается, надо говорить и писать: и партии, и государство. И сенат, и борцы за права нацменьшинств. И государственный аппарат, и сонм внебюджетных радетелей за материальное благополучие трудящихся.
К чему эти рассуждения? Да к тому, что попытка выстроить примерно то же самое на белорусской почве, вот только с присущей Президенту откровенностью, иногда подается как подавление государством гражданского общества, выстраивание гражданского общества под конкретные персоналии. Заметные выступления А.Лукашенко на съездах профсоюзов и молодежной организации, не сомневаюсь, будут поданы некоторыми источниками информации как вмешательство государства в деятельность важнейших элементов гражданского общества. Так ли это?
Немецкий канцлер Отто фон Бисмарк в последней четверти ХIХ века, американский президент Франклин Делано Рузвельт в первой половине ХХ проявляли огромный интерес к деятельности профсоюзного движения, активно формировали совместную с данным движением социальную политику. Нет нужды говорить о мотивах данных действий. Очевидно, что они, эти мотивы, были разные: как благородные, так и не очень. Но суть получалась одна: государство совместно с профсоюзами решало задачу как сохранения и развития государства, так и укрепления социального мира. Как оказалось, эти задачи были выполнены. И нынче никто не упрекает ни Рузвельта, ни Бисмарка в том, что они «подмяли» под себя профсоюзы, заставив их лидеров танцевать тот танец, который заказало государство.
На деле, когда речь заходит о формировании гражданского общества, все намного сложнее, нежели провозглашение пресловутой альтернативности действиям государства. Вообще говоря, в чистом виде такой альтернативности не существует вовсе. Одна земля, одни люди, одни формальные правила игры. В конечном счете все решают традиции, в том числе ментальные, сложившийся паритет сил, уровень притязаний лидеров, степень развитости общественных отношений.
Заявленная А.Лукашенко идея формирования «опор» государства в виде мощных профсоюзного, молодежного движений (плюс, естественно, Советы, ветеранские и женские организации) достаточно привлекательна и наверняка найдет союзников в обществе. Речь идет ни много ни мало о сохранении и развитии как белорусского государства, так и белорусского общества в целом. Слишком сильны вызовы ХХI века, чтобы разрешить самим себе вольность отказаться подставить плечо тем, кто пытается на деле реализовать общенациональные задачи.
Конечно, идея социального мира, всеобщей гармонии в духе утопических мечтаний английского канцлера Томаса Мора — прекраснодушная мечта. Но что, достижение общенациональных задач возможно лишь на пути жесткого оппонирования друг другу различных общественных сил? Говорят: диктатура. Но диктатором (точнее, монархом) называли и генерала де Голля, особенно в послевоенный период, о Бисмарке в этом контексте и говорить нечего: прусский солдафон, не более того. Но, как оказалось, генерал де Голль демократической Франции дал намного больше, чем представители гражданского общества, эмигрировавшие в Виши. А «железный канцлер» вполне вписывается в список самых заметных политических деятелей демократической Германии.
Вывод из сказанного достаточно прост: все зависит от обстоятельств места и времени, нет догматических клише, в какие бы красивые фразеологические обороты они, эти выражения, ни были обряжены. Перефразируя одного азиатского острослова, можно сколько угодно говорить о «демократии» и «правах человека» — слаще от этого никому не станет.
История распорядилась так, что гражданское общество на постсоветском пространстве стали «выстраивать», когда мир, традиционно называемый цивилизованным, эту стадию благополучно преодолел. Давным–давно сформировались партийные институты, организовались и развились разнообразные общественные движения. Это дало западным политологам повод говорить о том, что государству сформирована достаточно влиятельная альтернатива.
Что правда, то правда: оппонирование государству со стороны различных общественных институтов имеет место и в Англии, и в Германии, и в Скандинавских странах. Худо–бедно система функционирует, вот только это оппонирование носит зачастую не альтернативный, а откровенно лоббистский характер.
В формальной логике есть такое словечко — «дизъюнкция». Означает оно, если говорить упрощенно, употребление союза «или» только во взаимно исключающем смысле. Скажем, или государство, или гражданское общество. Или политическая партия, или сейм. Или парламент, или феминистки. Собственно, в таком смысле нам и подаются достижения западной цивилизации, и это же формулируется как некий социальный идеал для нас. То есть в белорусском обществе партии, движения должны жестко отслеживать государственную политику и в случае отступления от неких умозрительных стандартов корригировать ее.
Когда послушаешь выступления лидеров многих стран, особенно же глав так называемых теневых кабинетов, то создается впечатление, что так оно и есть: дизъюнкция, сплошная дизъюнкция!.. Вот только рано или поздно в прессу просачиваются сведения о сотрудничестве партийных лидеров и государственных чиновников. Оказывается, что лидеры общественных движений получают зарплату из государственной кассы. Что создаются возможности для формирования партийной собственности на льготных условиях — очевидно, в рамках особо сложных условий труда партфункционеров. Другими словами, пресловутая дизъюнкция незаметно превращается в свою нестрогую противоположность. Это когда союз «или» употребляется в значении «и». На деле, как оказывается, надо говорить и писать: и партии, и государство. И сенат, и борцы за права нацменьшинств. И государственный аппарат, и сонм внебюджетных радетелей за материальное благополучие трудящихся.
К чему эти рассуждения? Да к тому, что попытка выстроить примерно то же самое на белорусской почве, вот только с присущей Президенту откровенностью, иногда подается как подавление государством гражданского общества, выстраивание гражданского общества под конкретные персоналии. Заметные выступления А.Лукашенко на съездах профсоюзов и молодежной организации, не сомневаюсь, будут поданы некоторыми источниками информации как вмешательство государства в деятельность важнейших элементов гражданского общества. Так ли это?
Немецкий канцлер Отто фон Бисмарк в последней четверти ХIХ века, американский президент Франклин Делано Рузвельт в первой половине ХХ проявляли огромный интерес к деятельности профсоюзного движения, активно формировали совместную с данным движением социальную политику. Нет нужды говорить о мотивах данных действий. Очевидно, что они, эти мотивы, были разные: как благородные, так и не очень. Но суть получалась одна: государство совместно с профсоюзами решало задачу как сохранения и развития государства, так и укрепления социального мира. Как оказалось, эти задачи были выполнены. И нынче никто не упрекает ни Рузвельта, ни Бисмарка в том, что они «подмяли» под себя профсоюзы, заставив их лидеров танцевать тот танец, который заказало государство.
На деле, когда речь заходит о формировании гражданского общества, все намного сложнее, нежели провозглашение пресловутой альтернативности действиям государства. Вообще говоря, в чистом виде такой альтернативности не существует вовсе. Одна земля, одни люди, одни формальные правила игры. В конечном счете все решают традиции, в том числе ментальные, сложившийся паритет сил, уровень притязаний лидеров, степень развитости общественных отношений.
Заявленная А.Лукашенко идея формирования «опор» государства в виде мощных профсоюзного, молодежного движений (плюс, естественно, Советы, ветеранские и женские организации) достаточно привлекательна и наверняка найдет союзников в обществе. Речь идет ни много ни мало о сохранении и развитии как белорусского государства, так и белорусского общества в целом. Слишком сильны вызовы ХХI века, чтобы разрешить самим себе вольность отказаться подставить плечо тем, кто пытается на деле реализовать общенациональные задачи.
Конечно, идея социального мира, всеобщей гармонии в духе утопических мечтаний английского канцлера Томаса Мора — прекраснодушная мечта. Но что, достижение общенациональных задач возможно лишь на пути жесткого оппонирования друг другу различных общественных сил? Говорят: диктатура. Но диктатором (точнее, монархом) называли и генерала де Голля, особенно в послевоенный период, о Бисмарке в этом контексте и говорить нечего: прусский солдафон, не более того. Но, как оказалось, генерал де Голль демократической Франции дал намного больше, чем представители гражданского общества, эмигрировавшие в Виши. А «железный канцлер» вполне вписывается в список самых заметных политических деятелей демократической Германии.
Вывод из сказанного достаточно прост: все зависит от обстоятельств места и времени, нет догматических клише, в какие бы красивые фразеологические обороты они, эти выражения, ни были обряжены. Перефразируя одного азиатского острослова, можно сколько угодно говорить о «демократии» и «правах человека» — слаще от этого никому не станет.