Не прошло и три года

Почему он уходит?
Для ответа на этот вопрос нужно вернуться к предыстории присоединения Узбекистана к ЕврАзЭС в начале 2006 года. В мае 2005 года в Андижане вспыхнуло восстание заключенных, жесткое подавление которого вызвало волну протестов на Западе в связи с “нарушением прав человека”. В результате отношения Узбекистана с США и Евросоюзом резко ухудшились, Европа даже ввела ряд политических и экономических санкций против Ташкента. Кроме того, Узбекистан, получив данные, что восстание было организовано не без содействия американских спецслужб, закрыл военные авиабазы США в Хамабаде и Термезе.
Итак, имея туманные перспективы на Западе, к концу 2005 года Ташкент решил попробовать счастья в молодой региональной экономической организации — ЕврАзЭС. Фактически Узбекистан надеялся с помощью этого решить целый ряд своих внутренних проблем, в том числе с водоснабжением, развитием экономики и т.п.
Однако почти за три года членства Узбекистану из-за противоречий с другими среднеазиатскими государствами не удалось решить вопросы, которые его интересовали. Отсюда становится понятной готовность Узбекистана восстановить экономическое сотрудничество на западном направлении, особенно после получения ясного сигнала от ЕС в форме отмены части санкций этой осенью. Ташкент надеется, что в условиях ухудшающейся ситуации на мировых рынках Европа окажет ему более эффективную поддержку, нежели ЕврАзЭС.
Второй шанс для Пентагона?
Однако не только Евросоюз, но и США не забывали об Узбекистане — в январе 2008 года Ташкент посетил глава американского центрального командования в регионе (CENTCOM) адмирал Уильям Фэллон с целью восстановить связи с руководством страны, но потерпел неудачу. Новая команда Барака Обамы также проявляет интерес к Узбекистану и в основном, судя по результатам недавней пресс-конференции, проведенной госдепартаментом США в Ташкенте, в военно-политическом направлении.
За этим, как заявляется, стоят планы США реанимировать присутствие своих военных подразделений на территории этой среднеазиатской страны в первую очередь для использования ее в качестве альтернативного пути поставки вооружений в Афганистан. Сейчас в основном используется так называемый “южный” маршрут, который якобы становится все более ненадежным: в районе Аденского залива орудуют пираты, а на территории Пакистана активизировались террористы. Кроме Узбекистана США проводят переговоры о транзите грузов с Беларусью, Украиной и Казахстаном. С Россией уже подписано соглашение об использовании ее транспортной инфраструктуры.
Но интерес США к возобновлению отношений с Узбекистаном, которое происходит не без участия Евросоюза, может объясняться и желанием перехватить контроль над поставками энергоносителей из Средней Азии (прежде всего Туркменистана). Вашингтон намерен не допустить организацию при ведущей роли “Газпрома” поставок среднеазиатского газа через территорию Узбекистана, России и дальше Украины и Беларуси в Европу, а также реализацию трубопроводной схемы Туркменистан—Узбекистан—Китай. Вместо этого будет продвигаться строительство газопровода Nabucco через регионы, находящиеся под влиянием США: Азербайджан, Грузию, Балканские страны (к слову, на недавнем саммите Евросоюза было решено активизировать усилия по реализации проекта). Оказавшись без среднеазиатского газа, Россия, которая и так испытывает трудности с наполнением своих газопроводов, будет не в состоянии выполнять свои экспортные обязательства.
Таким образом, Узбекистан, являясь “северными воротами” на пути туркменского газа к потребителям (европейским или китайским), представляет собой объект повышенного интереса всех заинтересованных государств. Если США и их союзникам в Европе удастся “закрыть” эти ворота и пустить газ по южному пути, в обход Узбекистана (и России), то это станет их большой геополитической победой.
Сложно представить ситуацию, в которой Узбекистан сам откажется от тех выгод, которые сулят ему “газпромовский” или китайский трубопроводные проекты. Фактически здесь есть два пути. Один — дорогой, при котором упущенная выгода будет компенсироваться инвестициями и экономической поддержкой. Второй — дешевый, при котором достаточно дестабилизировать обстановку в стране настолько, чтобы о строительстве газопровода не могло быть и речи.
Судя по всему, при почти полном бездействии России США намерены пойти по дешевому пути. По крайней мере, их стремление восстановить свое военное присутствие в Узбекистане говорит именно об этом. При воссоздании американских баз никто не сможет контролировать, какая часть американских вооружений попадает через Узбекистан в Афганистан, а какая оседает в руках узбекских экстремистов. То же самое справедливо и в отношении афганских наркотиков, для транспортировки которых часто используются американские военные транспортные самолеты. В таком случае вполне возможно повторение андижанских событий 2005 года. Только на этот раз дело может быть доведено до логического завершения.
Нестройные ряды
Таким образом, складывается интересная ситуация, когда часть Европы заинтересована в строительстве Nabucco, а другая часть — во главе с Германией — имеет в этом гораздо меньший интерес. Германии было бы удобнее получать газ через российскую территорию, поскольку это, во-первых, ближе, во-вторых, трубы проходят по территории гораздо менее проблемных государств, а в-третьих, у нее уже сложились традиционно хорошие отношения с “Газпромом” и российским политическим руководством.
Нежелание Узбекистана снова сближаться с США и НАТО говорит о том, что в Ташкенте понимают опасность сложившейся ситуации. Поэтому, разочаровавшись в ЕврАзЭС и столкнувшись с безразличием и непониманием со стороны Москвы, он стремится наладить отношения с Евросоюзом, и в частности с Германией (именно Германия инициировала приостановку санкций против Узбекистана). Однако на сегодняшний день неясно, насколько оправдаются расчеты Узбекистана на участие ЕС, существенная часть которого поддерживает проект Nabucco, и на Германию, которая является членом НАТО.