C другой стороны, что с него возьмешь? Такая у этого молодого полковника служба. Последние пять лет он больше времени проводит в Сирии, нежели в своей московской квартире. Знаю, что служит в одной из российских спецслужб, имеет орден и… шрам над сердцем от снайперской пули. Догадываюсь, что прежде чем навестить меня, получает на это добро по каким-то своим каналам.
Со своим отцом и моим давним другом по военной газете Василием Александровичем он и вовсе видится раз в три-четыре года. Тот давно уехал на Сахалин и пишет там увлекательные книги. Матери своей Игорь не помнит, вырастил его отец. А теперь и я как крестный стал ему другим родителем. Вот и летает он на своем черном джипе между Москвой и Витебщиной. Весной наконец привез на смотрины свою невесту. Но осенью свадьба, на которую он меня пригласил, по каким-то причинам не состоялась. Почему – не ведаю. Сказал, что потом расскажет. Может, в очередную командировку в Сирию улетел.
В это утро сработала только одна ставка, но зато какая щука в ней бесновалась! С трудом вытащил. Когда вернулся с ней к дому, у крыльца уже стоял черный джип Игоря, а сам он тщательно проверял его шины. Трудно было представить, что всего за одну зимнюю ночь крестник преодолел расстояние от Белокаменной до этой лесной глуши. Мы обнялись.
— Ты что, таблетки специальные пьешь? – спросил я у парня. – Выглядишь как огурчик.
— Да нет, — улыбнулся нежданный гость. – Я балдею от дороги, заряжаюсь.
Полыхали поленья в камине. Зная слабость Игоря к хорошей баньке, я быстренько растопил ее и достал с чердака березовые веники с добавлением полыни.
— Слышал я, что вы тут заволновались, будто Россия собирается поглотить братскую Беларусь, — начал полковник. – Так глупости все это, крестный, сам посуди…
— Да это как раз не мы, а ваши либералы заволновались, — перебил я Игоря. – Не хотят и дальше, чтобы Путин рулил, вот и придумали ему новую должность при союзном государстве.
— Я так думаю, — сказал Игорь, — да и не только я, что у Владимира Владимировича другие планы. У него есть время подготовить достойную и надежную замену. Ну, скажем, ту же Валентину Матвиенко. Питерская, проверенная… есть и другие кандидатуры.
Я тоже старой закалки и уже догадался, что Игорь не зря прикатил в такую даль. Наверняка хочет получить добрый совет в каком-нибудь серьезном деле, но пока сознательно откладывает разговор на вечер у камина. Правильно.
Однако разговор о самой Сирии у нас начался еще в бане. Мы хорошенько отхлестали друг друга вениками и теперь блаженно отдыхали в предбаннике.
— Так уйдут все же американцы из Сирии или нет? – спросил я. – Верить Трампу трудно, слишком плотно его обложили демократы.
— Уйти-то уйдут, — ответил Игорь, — но недалеко. Рядом новые базы на территории Ирака хотят разместить. Правда, новая власть этой страны серьезно сопротивляется. Но американским военным трудно в чем-то помешать. Похоже, с уходом контингента из Сирии они вообще задумали некую хитрую многоходовку. Мы стараемся ее разгадать, но сейчас очень трудно работать в оперативном плане. Раньше наша агентура проникала всюду, но такие сволочи, как Скрипали, «подрубили» ее. Я так думаю: русским вообще никто так сильно не вредит, как они сами себе.
Вечером Игорь пил мелкими глотками свой шпионский напиток – виски, а я хорошее вино, которое привезла мне дочь из Италии, и закусывал сыром. Тогда и начал Игорь тот разговор, ради которого, как я догадывался, он и приехал:
— Разрывается у меня душа, крестный. Нужен твой мудрый совет. Вижу, хочешь спросить, почему свадьба с Аней не состоялась? Призналась она мне за месяц до намеченной даты, что не может иметь детей. Был когда-то выкидыш и сложная операция. Саму едва спасли. Да и про своего первого избранника почему-то не торопилась мне раньше рассказать. Вот и накатило все это на меня. Стоит ли начинать семейную жизнь с таких недомолвок, а по сути, обмана. Тогда и придумал я себе неожиданную командировку. Она до сих пор не знает, где я. Ты, крестный, — продолжил Игорь, — мой верховный судья. Как скажешь, так и поступлю. Прими только во внимание, что я все еще ее по-прежнему люблю.
— Тогда все упрощается, — после долгой паузы сказал я. – Если убежишь от своего чувства к любимому человеку, то может статься, что ничего подобного уже больше не случится в твоей жизни. И тогда никому не избавиться от тягостных воспоминаний и раскаяния. Любовь – это редкий, можно сказать, божественный дар. Иное дело, когда все это само оставляет тебя. Тут, как в бою, и ты это знаешь не хуже меня, нужно держаться до последнего патрона. Ну а причины что-то скрывать либо лукавить у нас бывают самые разные, в том числе и благие. Не стоит их оценивать больше, чем они стоят на самом деле.
— Я понял тебя, крестный, — произнес после долгого молчания Игорь. — Пожалуй, ты, как всегда, прав. Завтра же позвоню Аннушке, а сейчас пойду спать. Все-таки достала меня дорога. Да и завтра не задержусь, ты меня знаешь.
Утром, пока гость еще спал, я вышел на крыльцо и зажмурился. Нежные узорчатые снежинки продолжали кружиться в воздухе и укрывать землю белым покрывалом. Почему-то в голову пришли слова из песенки, услышанной в новогодние дни. Ее герой пел о том, что хотел бы на белом покрывале января написать имя любимой девушки. И я невольно позавидовал своему постояльцу, сладко спавшему сейчас на диване у печки. Он может выйти во двор и написать такое имя. А ты вот уже не напишешь. Готов бы взять на себя все их проблемы и заботы, чтобы вернуть и испытать такую возможность.
Впрочем, у всех нас всегда остаются некие свои радости. Вот чувствуется, как крепчает мороз, а мне не хочется возвращаться в теплую хату. Хочется весело крикнуть: «Не отпускай меня, мороз!» Я улыбнулся и подумал, что пора все же вернуться в дом: разбудить Игоря, ибо если снежок пойдет еще гуще, то даже на его мощном джипе непросто будет выехать со двора. Хотя что может остановить этого молодого человека, к тому же влюбленного?..
