Чрезмерно “звонкие” слова не только искажают истину, но нередко приносят большой вред
Шахтерская столица празднует... Столица белорусских шахтеров принимает гостей... Словосочетание режет слух, мельтешит в глазах. Не так своей заштампованностью, как несуразностью. Да, столицей нередко называют главный город среди населенных пунктов, где большинство жителей — представители определенной отрасли. К примеру, Донецк — столица украинских шахтеров, потому что там еще множество городов, городских поселков, в которых живут горняки. Можно назвать Солигорск столицей наркомании — любителей сладкой отравы в нем больше, чем в других городах страны. Но шахтерских селений, кроме Солигорска, в Беларуси нет. А столица без провинции — то же самое, что всадник без коня или свадьба без молодых.
В разговорах местные журналисты соглашаются: действительно, нелепость. Но завтра опять вставляют в свои материалы “звонкое” словцо. То ли синонима шахтерскому городу подобрать не могут, то ли нравится быть столичными жителями... А как упорно все хорошее мы стремимся “озолотить”! Нефть — черное золото, молоко — белое, удобрения — розовое, лен — волокнистое... Отмечаем необычную ценность сих вещей? Так в природе есть металлы и подороже. Просто кое-кому хочется выразиться позабористее, покрасивее. Хотя, как известно, достоинства любой публикации или передачи определяет не красочная словесная эквилибристика.
Один из революционно настроенных героев романа Тургенева “Отцы и дети” просил друга: “Аркадий, не говори красиво!”
Он, “продвинутый” человек своего времени, прекрасно понимал: неточное употребление слов не позволяет правильно мыслить, что в свою очередь может привести к неверным решениям. Не случайно говорят: слова имеют собственную душу, а потому загонять их в чужую оболочку не только нехорошо, но и опасно...
На детской площадке карапузы лет пяти-шести разыгрывают сценарий какого-то боевика. Один, поверженный, падает, второй приставляет к его голове палец:
— Пуф! Контлольный...
— Ты кто? — спросил я, пытаясь вникнуть в суть игры.
— Я — килел! — с чувством собственного достоинства ответил малыш.
А если бы мы называли вещи своими именами и ребенок знал, что киллер — это не кто иной, как душегуб, убийца, то в его словах, наверное, не сквозила бы гордость. Возможно, не было бы и “пуф”...
Верно подмечено: слово, как пуля, а порой и опаснее ее — если пулей сразишь одного, то словом можно поразить тысячу. Или отравить. Ведь отрава нередко бывает сладкой. Кому, к примеру, охота называться проституткой? Совсем иное дело “путана” — таинственно, романтично. А если певец с надрывом еще пустит в ее адрес сочувствующую слезу — “Ночная бабочка, ну кто же виноват?”, — не каждая неокрепшая духовно девушка устоит перед таким соблазном... И стаи этих “бабочек” улетают за границу, предлагают себя в злачных местах, возле автотрасс, принося несчастье себе, боль близким.
Однажды наш разговор в кабинете работника местной власти прервал нежданный посетитель, взъерошенный мужичок лет шестидесяти. И прямо с порога:
— Так торфобрикет по льготной цене дочери вы выделили?
Моя собеседница прервала разговор, заглянула в свои бумажки, ответила:
— Да. Пусть едет загружается.
— А вы сами не привезете? — бросил мужичок. — Могли бы что-то из одежки, продуктов подбросить. Ведь моя дочь — мать-одиночка...
Последние слова неожиданный гость произнес таким тоном, словно дочь его как минимум изобрела вечный двигатель, побывала в космосе или сделала уникальную хирургическую операцию. Когда он ушел, хозяйка кабинета поведала грустную историю. У дочери посетителя — трое детей, но кто их отцы, мужичок вряд ли догадывается. На этот вопрос, скорее всего, не ответит и сама мать. Любительница пьяных оргий, посиделок, компаний с соответствующими продолжениями... На работе нигде не задерживалась. Последние лет десять женщина вообще не работает. Не успеет выйти из одного декрета — уходит в очередной. Особым умственным и физическим развитием ребятишки матери-выпивохи не отличаются. Но, говорят, она намерена родить еще минимум двоих. Чтобы прибавились выплаты, льготы, тогда можно будет даже получить бесплатную квартиру...
Ни в коем случае не оправдываю недалекое прошлое, когда общество награждало подобных женщин нелестными эпитетами. У каждого времени “свои колокола, свои отметины”... Но и придавать благородный статус таким ветреным, любвеобильным женщинам, перекладывающим заботы о своих детишках на плечи государства, ставить их в особое положение тоже вряд ли нужно. Между тем некоторые молодые дамы, словно имея особые заслуги перед обществом, уже ногами двери служебных кабинетов открывают: я мать-одиночка, вы должны, вы обязаны! А “покрытые мраком” отцы их детей? Теперь это не какие-то случайные похотливые хахали, любовники, сожители. Они ни больше ни меньше — мужья в гражданском браке! Неважно, что брак тот продлился всего месяц, неделю, а то и сутки. Зато звучит! И как-то оправдывает случайность, несерьезность отношений, безответственность за судьбу детишек...
В начале было Слово... Это первая строка из книги Нового Завета “Евангелие от Иоанна”. Действительно, слово стояло у истоков всех начинаний человека. Оно было и остается связующим звеном между мыслью и делом. Давайте же избавим его от пустой, красивой мишуры! От этого слово станет чище, мускулистее, эффективнее и дееспособнее.
