Константин Шароваров играл вдохновенно, как и весь СКА, — в «искренний гандбол». Его до сих пор узнают на улицах, ведь если вы видели хоть один матч великолепных армейцев Спартака Мироновича, то не забудете это уже никогда.
Глядя на черно–белые фотографии прежних лет, ловлю себя на мысли, что внешне он изменился мало: тот Костя немногим отличается от нынешнего Константина Григорьевича. Разница внутри. Нынче он уже сам давно тренер, а проблем у наставника всегда воз с тележкой. А у Шароварова еще и «ситуация».
— Положение в клубе БНТУ было сложное, — Константин Григорьевич тяжело вздыхает. — Ситуация складывалась таким образом, что летом клуб мог развалиться как карточный домик. Команду стали спасать, были даны соответствующие распоряжения. Если задуматься, то все очень странно выходит, нелогично. Чемпион страны, команда с многолетними традициями, которая в прошлом году всех обыгрывала ввиду явного преимущества, стала на грань жизни и смерти. Даже не стала, а давно на этой грани балансирует, словно эквилибрист на канате. Смотришь на него и думаешь: удержится или рухнет, продолжит свой путь или сорвется? Устаешь от этого. Тяжело. У нас игроки и тренеры почти три месяца зарплату не получали, как мне девчатам было в глаза смотреть? Жили надеждой, боролись за выживание, ходили по инстанциям, кланялись, просили... У меня в команде 14 нормальных спортсменок, готовых бороться за чемпионство, способных уже сейчас или в ближайшем будущем выступать в сборной страны, а им еду не за что было купить. Они мне верили, когда говорил, что вопрос решится в ближайшее время. И ждали. Дождались. Деньги для команды нашлись. Большое спасибо всем, кто не дал клубу умереть.
Говорят, для того чтобы быть женским тренером, работать в таком специфическом коллективе, необходим особый талант. В Константине Григорьевиче он, безусловно, есть. Шароваров галантен и обходителен, интеллигентен. Наверное, он и сам не мог представить, что пойдет этой дорогой. Выступал долго, словно специально продлевая карьеру, не определившись до конца с извечной дилеммой игрока: а что дальше, что потом? За границей не остался, не смог или не захотел — теперь уже не важно, а становиться тренером у нас в период, когда спорт попал в эпоху безвременья, вариант не самый интересный и перспективный. Тем не менее свой любимый гандбол он не оставил.
— Меня Спартак Миронович к себе в СКА позвал. Год был у него помощником. А потом Михаил Маевский предложил в самостоятельное плавание отправиться, выйти из тени Спартака Петровича, «взяться за женщин». Неожиданно, конечно, но я решил попробовать. Разница–то невелика, правила и там и тут одинаковые — гандбол есть гандбол, хоть женский он, хоть мужской. А специфика... Женщины очень трудолюбивы, и мне с ними работать несложно. На голову могут сесть? А я не считаю себя излишне мягким человеком, чтобы позволить себя «оседлать». Вы не думайте, когда надо, я и прикрикнуть могу, и на место поставить. В любом тренере должен быть симбиоз, для достижения результата нужны и жесткость, и мягкость. Всего должно быть в меру...
В 2008–м году Константин Шароваров и сборная Беларуси попали в финальную часть чемпионата Европы и выступили там более чем достойно. Тогда казалось, и не только нам, но, наверное, и ему самому, что это только начало, что лед наконец тронулся, что дальше команда будет прогрессировать и станет завсегдатаем всех топ–турниров. Но вышло иначе. Спустя два года, в прошедшем июне, он сборную оставил, сказав всем на прощание: «Сделал все, что мог, пусть другие сделают лучше...»
— Время быстро летит, — замечает Шароваров, глядя на свои часы. — У меня уже сыновья взрослые, а когда–то ведь я и сам был таким — молодым, амбициозным, с жаждой выигрывать всегда и везде. Детство свое иногда вспоминаю. Оно хорошее было, доброе. На лето меня отдавали на воспитание бабушке Марии в деревню. Прожила она 96 лет, много доброго сделала для всей нашей семьи, успела и правнуков понянчить. До сих пор помню бабушкину интонацию, когда она рассказывала о войне, о дедушке, который погиб. Меня, кстати, в честь него назвали. У нас в семье имя Константин — как традиция, это и мой дед, и я, и мой сын, и, даст Бог, внук Костя будет...
Когда–то сам был пацаненком, а сегодня мои пацаны вымахали под два метра. Им по 22 года. Обоим. У детей разница в возрасте — три минуты, они двойняшки — Костя и Саша. Костя учится на дневном в Минском государственном лингвистическом университете, а Саша в университете физкультуры на заочном. Неплохие ребята. Они не спортсмены, не пошли по моим стопам, но я и рад этому. Спорт у них закончился после того, как мы прожили пять лет в Швеции, а потом вернулись в Беларусь. Сравнивать наши условия для занятий спортом и шведские просто некорректно. Там программа детского спорта продумана до мелочей, там не надо выбирать: или спорт, или учеба. А здесь никто не посмотрел, что мои парни учились в гимназии с углубленным изучением иностранного языка. В гимназии были против занятий спортом, спорту мешала гимназия. Пришлось выбирать. Я не хотел их мучить. Стать спортсменом высокого уровня — непростая задача. Сейчас они получают образование и самостоятельно выберут себе профессию. По душе. Хотя я уже в 18 лет играл в СКА. Вот это команда была! 1982 год...
Тогда модно было усы отращивать, посмотрите, почти все усачи, даже Сашка Каршакевич носил. Но у меня — это не дань моде, в юности как выросли, так и не сбривал. СКА — это светлые воспоминания, хотя и очень тяжело приходилось. Мы выиграли все, что только можно выиграть, 10 лет я отслужил СКА верой и правдой. Вспоминать сегодня о тех временах — истинное удовольствие! И легионерский хлеб тоже негорьким был. Мне всегда везло на окружающих людей. В Швеции очень нравилось. А когда смотрел футбол «Динамо» — «Маккаби», вспоминал Израиль: много друзей осталось. Когда находишься в Израиле, кстати, нет ощущения, что за границей, — повсюду русская речь. Очень колоритная, интересная страна...
Константин Григорьевич говорит, что хорошо бы устроить турне «по местам боевой славы», да только времени на это нет. Не отпускает его гандбол. Ушел из сборной, которой отдал 5 лет жизни, сосредоточился на работе в БНТУ. И наш разговор снова скатывается к этой больной теме.
— «Слабо?» — в трудную минуту спрашивает внутренний голос. «А не слабо!» — стукнув по столу кулаком, говорю ему и берусь за дело. Мы всегда спорим в первую очередь сами с собой. В спорте без спора нельзя, это постоянная борьба: с собой, с соперниками, с обстоятельствами. Просто так ничего не дается. Вот я был маленьким, худеньким мальчиком, который всегда смотрел на мастеров гандбола и думал: а смогу ли я таким стать? И когда уже взрослый мужик, понимаешь, что это произошло, что как игрок, затем как тренер состоялся, ставишь себе галочку. Но не «я» результат делает, его делают «мы». Команда СКА, сборная Беларуси... К слову, мест для галочек у меня еще много осталось, вот БНТУ, к примеру. Так что будем спорить дальше...
