Большое видится на расстоянии – эта истина верна для неординарных событий и выдающихся имен. Сейчас, по прошествии девяти дней после ухода президента Уго Чавеса, действительно многое видится четче, выпуклее, значимее.
Обычно смерть заставляет говорить о прошлом, подводить итоги, вспоминать вехи. Кончина команданте Чавеса, напротив, открыла дверь в будущее, породив бессчетно споров, прогнозов, размышлений о том, что будет теперь с Венесуэлой, с Латинской Америкой, с нефтяными и энергетическими проектами и приживется ли в мире новая, «боливарианская» модель социализма?
Он и в жизни был таким – прямым, идущим наперекор рутине, устремленным вперед. Наверное, только он смог совершить в Латинской Америке победоносную революцию мирным, конституционным путем, а потом сохранить и постоянно развивать революционный процесс. Наверное, только он смог, стоя на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН, назвать президента США Джорджа Буша-младшего тем именем, под которым тот был известен многим народам развивающегося мира. «Здесь до меня стоял дьявол! – воскликнул Чавес, поднявшись на высокую трибуну после американского президента. – Здесь до сих пор пахнет серой!» Это был не эксцентричный, популистский хрущевский ботинок. Это была политическая декларация. Чавес осмелился озвучить на весь мир правду сотен миллионов, выразить их истинное отношение к напористой, эгоистичной, самоуверенной политике Вашингтона, которая оборачивалась для них бедой, горем и кровью.
Итак, что же будет?
Сначала, в соответствии с конституцией Венесуэлы, будут внеочередные президентские выборы, назначенные на 14 апреля. Кандидаты определились – Николас Мадуро, временно исполняющий обязанности президента Венесуэлы, преемник, назначенный самим Чавесом, и Энрике Каприлес, лидер объединенной оппозиции и губернатор богатого и обширного штата Миранда. Оба молоды, Мадуро – 50, Каприлесу – 40, оба энергичны, оба харизматичны и оба значительно уступают по этой характеристике покойному команданте. Лидер оппозиции Энрике Каприлес уже участвовал в октябре 2012-го в президентской гонке и проиграл. Но проиграл достойно, набрав 44% голосов. Николас Мадуро еще ни разу не проходил испытания всеобщими выборами, оказавшись, пусть и временно, на высшем посту в стране благодаря политической конъюнктуре. Однако за ним – авторитет и поддержка Уго Чавеса. В декабре прошлого года, перед отъездом на Кубу для операции по поводу онкологического заболевания, президент Чавес обратился к венесуэльцам с просьбой голосовать за Мадуро, если обстоятельства продиктуют необходимость досрочных выборов. Международные электоральные прогнозы, оценивая шансы кандидатов как приблизительно равные, склоняются тем не менее больше в пользу Николаса Мадуро. Многие эксперты объясняют такое мнение административным и армейским ресурсом, который остается в руках врио президента. А многие тем, что Николас Мадуро воспринимается большинством венесуэльцев не только как избранник Уго Чавеса, но в первую очередь как последователь и продолжатель дела команданте.
Энрике Каприлес, обещая сдержанные социальные реформы и в экономике, и в общественной жизни, склонен к националистической риторике, но в то же время демонстрирует твердую приверженность западным демократическим ценностям и западной политике.
Поэтому, вне зависимости от кандидатур, вопрос в Венесуэле стоит так – быть или не быть стране такой, какой задумывал и видел ее Уго Чавес. С ответом на него связано и все остальное – будущее Латинской Америки, судьба нефтяных контрактов и распределение ролей на международной арене.
Идеологическое и политическое наследие Уго Чавеса – чавизм (сhavismo), который еще десяток лет назад воспринимался миром как эксцентрика, как риторика забавного президента из военных, сегодня претендует на звание идеологии, распространяющейся по планете.
Чавизм – это, во-первых, сильная интеграционная схема, имеющая своей целью создание политико-экономического блока государств, способного противостоять международному диктату и обеспечивать интересы собственного развития. Когда-то о Соединенных Штатах Латинской Америки мечтал освободитель континента от испанского колониального гнета Симон Боливар. У него не получилось. Уго Чавес сумел начать объединительный процесс, создав блок АЛБА, в который вошли Боливия, Венесуэла, Куба, Эквадор, Никарагуа, Доминика, Антигуа и Барбуда, Сент-Винсент и Гренадины. С АЛБА активно сотрудничают и такие гиганты Западного полушария, как Аргентина и Бразилия.
Во-вторых, чавизм – это боливарианский социализм, который представляет собой странный симбиоз главных постулатов христианства, скандинавских экономических моделей, утопического коммунизма и индейской космогонии. Однако он понятен и близок миллионам латиноамериканцев потому, что главная его цель – искоренение нищеты, бедности и повышение уровня жизни масс. Социализм старых моделей, подобный советскому или кубинскому, Чавес строить не захотел. Он понимал: это тупик. «В СССР не было социализма», – говорил он, считая, что социалистическая идея была у нас искажена, «особенно после возвышения Сталина».
Сейчас в Венесуэле решается не кто станет следующим президентом страны – Николас Мадуро или Энрике Каприлес, а будет ли дальше развиваться на венесуэльской земле чавизм. Или его там задушат, подавят, сведут на нет, и он возродится где-то в иной точке планеты.
