Наталья Седых, а для поклонников советского кино — Настенька из зимней сказки «Морозко», тихо-скромно живет в Москве. Всем довольна: судьба, говорит, сложилась. И мир посмотрела (работая в балете в Большом театре), и любовь не обошла ее стороной, и сына вырастила. Наталья пригласила нас в гости. Открыла дверь — стройная, воздушная. «Проходите на кухню. Вам чай черный, зеленый?» — голос у актрисы тот самый, звеняще-кроткий, из детской сказки. Сразу вспомнилось: «Тепло ли тебе, девица? — Тепло, Морозушка, тепло, батюшка!»— С голосом вышла интересная история, — улыбается Наталья. — На съемках сказки меня с трудом «слышал» микрофон. Инночка Чурикова, которая, если помните, играла Марфушку, даже повезла меня к известному педагогу по речи — чтобы помог, сделал мой голос более громким. Педагог — мудрая женщина — спросила меня: «И что, вы собираетесь быть драматической актрисой?» Я ответила: «Нет-нет, мое призвание — танец». Это правда. C самого детства, едва заслышав музыку, пускалась в пляс, в четыре года меня отдали в фигурное катание. Я стала самой юной фигуристкой в СССР. Эксперимент признали удачным, с тех пор в фигурное катание принимают и четырехлетних детишек — прежде не принимали.
А потом перешла в балет. «Если вы не собираетесь быть актрисой, то не надо ничего делать с голосом, — сказала педагог. — Иначе потеряете свою индивидуальность. А в кино можно сниматься и так — звукорежиссеры всегда «вытянут».
И мой голос остался при мне.
— Вам было 15 лет, когда режиссер Александр Роу предложил вам роль. Как вы себя чувствовали в компании взрослых артистов?
— Я выглядела, как цыпленок. Во взрослые компании не вписывалась. Они после съемок собирались у кого-нибудь в гостиничном номере, а я проходила по коридору и слышала оттуда песни под гитару, смех. Меня туда не звали. Я шла в свой номер, где меня ждала мама.
— Режиссер Роу снимал русскую сказку. Он, конечно, был советским, но по происхождению-то европейцем. Не было в этом противоречия?
— У него, знаете, такая русская народная душа. Притом что он сам не русский: папа — ирландец, мама — гречанка. Но родился в России, вырос среди березок в Ивановской области. Эти березки он потом во всех своих фильмах снимал. Сказочником надо родиться.
— Фильм вышел на экраны, вы стали звездой. Жизнь изменилась?— Наслаждаться славой было некогда. Я служила в Большом театре. Там рабочий день начинался в 10 утра, а заканчивался ближе к полуночи. Балет занимал всё мое свободное время. Шли мешки писем, какой-то влюбленный мальчик ходил за мной тенью, а я ускользала от него через дворы… Обнаруживала цветы в ручке входной двери нашей квартиры, с наружной стороны. Но все это не волновало, поскольку я жила балетом.
— Говорят, в балете нравы те еще! Вам коллеги козни не строили?
— Часто слышу, что в балете и дружбы-то нет — а мы с девочками из одной гримерной (нас было семь) дружим до сих пор, часто встречаемся. Мы все красивые, никогда не завидовали друг другу. Ну и характеры не стервозные. Мы слышали, как из соседней гримерной доносилось: «Такая-то потолстела, эта кривая, та с пируэта упала». В наших стенах такие темы были под негласным запретом. Мы вели разговоры только о моде. И о романах.
— Известно, что вы сами отказались от кино: позвонили во все киностудии и попросили убрать вас из актерских баз. Кто-то обидел?
— Я бы с удовольствием продолжала работать в кино. Но, увы, каждый мой отъезд на съемки сопровождался скандалом на основном месте работы — в Большом театре. Да и невозможно было совмещать. Пришлось принимать решение. Последней каплей стал фильм «Любовь к трем апельсинам», где я сыграла принцессу Нинетту. Снимали неторопливо, я просиживала часы на лавке в гриме — с наклеенными ресницами, локонами до колена и в трико телесного цвета. В таком виде даже в буфет не пойдешь!
Сидела и размышляла, что в обожаемом балете кипит жизнь… А я тут сижу… В тот момент и решила: всё, хватит — никакого кино! Но не удержалась, сыграла еще в одном фильме — «Голубой лед», о фигурном катании, тут не смогла отказаться. Позже снималась в небольших ролях, если было свободное время — например во время отпуска. Не жалею, что кино, по сути, прошло мимо. Грех жаловаться. К тому же вспомните 90-е: кино почти не снимали, известные артисты торговали на рынках. Потом вышла на пенсию — у балетных пенсия ранняя, потихонечку работала в театре «У Никитских ворот». Несколько лет назад ушла и оттуда: ну сколько можно? Я не отношусь к тем артистам, которые мечтают умереть на сцене.
Сейчас просто живу, наслаждаюсь. Какая чудесная зима — обожаю это время года: снега-меха. Жалко, что сейчас оттепель и сыровато. Мне зимы не хватает.
Блиц
— Есть роль, о которой особенно мечтаете?
— Никогда не мечтала. Что давали — то и играла, я некапризная. Хотя, пожалуйста, напишите, пусть ваши читатели от хохота упадут, — мечтаю о роли Скарлетт О’Хары. Понятно, я не в том уже возрасте, чтобы ее играть, к тому же без меня ее блистательно сыграла Вивьен Ли.
Виктория Катаева.
Советская Белоруссия № 30 (24912). Среда, 17 февраля 2016
