За последние пять лет количество мужчин, которые обращаются в столичную службу помощи пострадавшим от насилия, увеличилось наполовину
Мужчины тоже плачут
Недавно психологу “Службы помощи гражданам, пострадавшим от насилия” Территориального центра социального обслуживания населения Первомайского района столицы Роману Крючкову довелось консультировать совершенно благополучного внешне мужчину лет 50. Клиент оказался из той вымирающей ныне популяции людей, которые не умеют идти по жизни напролом, расталкивая близких и шагая по головам сослуживцев. У него появился соперник и окончательно разладились отношения с женой. Причем женщина, занимая высокий пост и обладая административным ресурсом, пыталась выжить постылого мужа из общей квартиры. К счастью, ту непростую ситуацию удалось разрешить: мужчина развелся, отстоял свои имущественные права, а со временем устроил личную жизнь.
— Наш типичный клиент — человек, имеющий проблемы личностного характера, — рассказывает Роман. — Набрать телефонный номер 280-28-11 его вынуждают разные причины. Может прийти 80-летний дедушка и проплакать в кабинете психолога час, жалуясь на бессердечную жену, которая в минуты гнева колет его ножом. Мы выслушаем его и используем все возможности оказать помощь, подключая, если нужно, милицию. Еще один абонент преклонного возраста позвонил, чтобы рассказать о жестокости внука. Молодой человек во время ссоры толкнул старика в грудь. У пожилого человека стоит кардиостимулятор, последствия этой ссоры ему пришлось залечивать в больнице. Душевную боль, которую бессильны излечить медикаменты, он принес нам.
Критический для мужчины период — середина жизни. Пройдя земной путь наполовину, мужчины склонны оглядываться назад и оценивать свои достижения. Часто им “помогают” это сделать жены, не устающие замечать, что у соседей дачи лучше, а у коллег зарплаты больше. Общество, включая самых близких людей, хочет видеть мужчину бойцом, самцом и молодцом. Нежным и чувствительным представителям данного пола бывает тяжело жить под гнетом строгих стандартов. Но, то ли гендерные стереотипы в Беларуси стали слегка расшатываться, то ли психологическая помощь набирает популярность у населения, то ли мужской голос на телефоне доверия располагает собеседников к откровенности, факт остается фактом: все больше мужчин могут открыто говорить о том, что им плохо.
Десять лет и один день
Психология оперирует понятиями “обобщение” и “перенос”. Поэтому Роману, единственному мужчине службы помощи, порой приходится держать ответ за неблаговидные поступки сильной половины человечества. 85 процентов абонентов — женщины, пережившие насилие со стороны близкого человека.
— Как правило, за плечами наших собеседниц не менее десяти лет супружеской жизни или партнерства, в течение которых она подвергается если не побоям, то унижениям, упрекам из серии “ты мне отравила всю жизнь”, — обрисовывает портрет клиентки телефона доверия Роман. — Обычно женщина рассказывает о двух-трех, реже четырех случаях насилия, но в процессе общения выясняется, что угрожающих ее жизни ситуаций было не менее десяти. Как правило, ее партнер зависим от алкоголя и это уже привело его к проблемам на работе, а дети приближаются к подростковому возрасту и с пугающей точностью воспроизводят родительский стиль общения. Часто женщине не с кем даже обсудить свои проблемы, потому что она выросла в исповедующей домостроевские принципы семье, а подруги живут по такому же сценарию.
Если клиентка из непьющей семьи, то, как правило, из дисфункциональной. Вот случай, рассказанный Роману польскими коллегами: супруги среднего возраста снимали жилье в разных районах города. Всякий раз после переезда импозантный мужчина отправлялся знакомиться с соседями. Представлялся, рассказывал о себе, шутил, а между прочим замечал, что его жена страдает душевной болезнью, поэтому иногда кричит по ночам. Несчастная женщина терпела побои и никак не могла понять, почему соседи остаются безучастными к ее мольбам о помощи.
Как показывают исследования, четыре из пяти белорусских женщин в возрасте 18—60 лет подвергаются различным видам насилия со стороны мужа или постоянного партнера: терпят побои или испытывают сексуальное насилие, выслушивают угрозы и унизительные характеристики, живут в ситуации экономической зависимости и тотального контроля со стороны самого близкого мужчины. Почему же все эти несчастные не обрывают телефон службы помощи пострадавшим от насилия?!
— В большинстве случаев к нам обращаются уже тогда, когда ресурсы собственного терпения исчерпаны и пополнить их негде, потому что у человека не сформировано умение устанавливать межличностные связи, — говорит Роман. — По данным общественной организации “Радислава”, которая долгие годы являлась единственным многопрофильным социальным центром в стране, предоставляющим полный спектр услуг жертвам домашнего насилия и торговли людьми, около 50 процентов женщин—жертв насилия посещают мысли о самоубийстве. Оказавшись наедине с бездной, одни безропотно уходят на дно, а другие из последних сил ловят ртом воздух и хватаются за соломинку. Для многих такой соломинкой оказывается телефон доверия.
— Вы верите, что человеку, прожившему в ситуации насилия десять лет, можно помочь? — не выдерживаю я. — И что, оказавшись с вашей помощью вне привычного круга, жертва не почувствует себя в безвоздушном пространстве?
— Мы исходим из убеждения, что мир в целом нормальный, по крайней мере, более здоровый, чем эта семья. Вырвавшись из круга мучительных отношений, жертва перестанет испытывать насилие, которое разрушает ее как личность...
Во-вторых, рассказал Роман, служба помощи пострадавшим ставит своей целью остановить трансляцию ненормальных родительских моделей поведения детям. Потому что насилие — это всегда цепь: дети видят родительскую агрессию и сочувствуют терпящей насилие стороне, но, вырастая, волей-неволей осваивают роль агрессора или жертвы. Других ролей они никогда не знали.
Спасение рядового утопающего...
Влияние насилия на физическое и психическое здоровье может продолжаться долгое время после того, как истязание окончилось. В остром периоде жертва испытывает оцепенение и шок, чувство вины и стыда, может отрицать случившееся или думать о самоубийстве. Посттравматический стресс — это болезненные воспоминания о событии, чувство отчужденности от людей, проблемы со сном и неустойчивость настроения. Если истязания и оскорбления продолжаются годами, у жертвы появляется определенное психологическое состояние, известное как синдром избиваемой женщины. Она чувствует себя беспомощной и не способной быть ответственной за собственную жизнь. Она мирится с тотальным контролем агрессора и боится перемен, чтобы не стало еще хуже. Ей негде укрыться от разбушевавшегося мужа, у нее нет собственных источников дохода, родственники постоянно напоминают ей о семейных обязанностях. Поэтому она терпит.
Случалось ли психологам службы помощи ставить диагноз “безнадежен”?
— Если человек стоит на позиции жертвы и психологу не удается это поколебать, возможно, он получает от страданий выгоду, хотя и не признается в этом даже себе, — объясняет Роман. — Многие женщины почему-то держатся за ненормальные отношения. Обычно они оправдывают свой выбор тем, что “детям нужен отец” и “на одну зарплату я их не прокормлю”.
По мнению специалиста, помощь возможна всегда. Даже если с человеком трудно общаться и диалог не получается просто потому, что собеседник пришел выговориться. Таким психологи и волонтеры оказывают поддержку, грамотно слушая их. Это не так просто, как может показаться с первого взгляда!
— Мы, славяне, — европейцы, но “с восточной душой”, у нас разветвленные семейные связи и порой проблемы с индивидуальными границами. Поэтому очень часто окруженному многочисленной родней человеку элементарно не от кого получить помощь. Он пытается рассказать, что его беспокоит, — не дослушав, собеседник начинает советовать. Это влечет закономерную реакцию: “Да пошел ты со своими советами...” Вот и поговорили.
Специалисты разных стран борются с домашним насилием ради того, чтобы некоторые жертвы, осознав пагубность своего жизненного сценария, выросли личностно, — говорит Роман. — Как это происходит? Пострадавший приходит к специалисту, разговаривает с ним, но поначалу не понимает, почему ему плохо. Мы учим человека прислушиваться к себе, задавая себе простые вопросы: “Что происходит? Что я чувствую? Какую выгоду я получаю от страданий? Каких необходимых мне эмоций я не получаю?” В один прекрасный момент у клиента наступает прозрение: спасибо, мне все понятно. Он уходит, но через некоторое время появляется снова: оказывается, мало понять, надо научиться жить иначе. Мы работаем ради этих инсайтов — скачков осознания. Потому что человек, осознавший, что с ним происходит и что служило причиной насилия, к прежней жизни уже не вернется.
В цифрах это выглядит так: если в 2003 году мужчины составляли 10 процентов от общего количества пострадавших, то в 2008 —уже 15 процентов. А ведь белорусским мужчинам, которые с молоком матери впитали постулаты “мальчики не плачут” и “настоящий мужик должен уметь давать сдачу”, рассказать постороннему человеку о своих страданиях непросто!
ФАКТПроект закона о предупреждении и пресечении насилия в семье, основанный на модельном законодательстве ООН, был подготовлен еще в 2002 году, одобрен Министерством внутренних дел Беларуси и поступил на обсуждение в парламент.
Не принятый до сих пор документ содержит целый ряд мер предупредительного и защитного характера. В случае его принятия он позволит дать однозначную юридическую оценку насильственным действиям в семейно-бытовой сфере и обеспечить адекватную защиту жертвам и другим членам семьи.
Домашнее насилие обходится Беларуси в миллионы долларов
Белорусская ассоциация молодых христианских женщин впервые в стране провела экономическое измерение насилия, совершаемого в отношении женщины ее партнером. В основу исследования, которое носило пилотный характер, был положен международный опыт.
Вывод таков: стоимость домашнего насилия в Беларуси составляет 2 416 385 752 рубля, что на момент исследования было эквивалентно 1 125 471 доллару. Расчет проводился только в отношении официально зарегистрированных 2734 случаев совершения семейно-бытового насилия в отношении женщин в течение 2006 года. Сумма включает прямые затраты потерпевшей и издержки государства.
Существует несколько видов издержек кратковременного и долговременного характера. Первый — прямые затраты по обеспечению деятельности служб, которые в той или иной степени связаны с проблемой домашнего насилия. Второй представляет собой непрямую стоимость упущенной выгоды в трудовой деятельности и потерянной производительности. К третьей категории затрат относится цена человеческой боли и страданий. В рамках исследования предметом расчетов являлись только прямые затраты: косвенные подсчитать невозможно. Следовательно, полученные цифры ущерба являются заниженными.
