Этот неспокойный мир
Факультет Генштаба Вооруженных Сил, где мы встречаемся, — своеобразное учебное заведение. Здесь, на оперативно‑стратегическом уровне, готовят «золотой фонд», будущую элиту государства — не только военную, но и для других министерств и ведомств. Ведь тактика и стратегия необходимы при серьезном подходе в любой отрасли. Поступают сюда 10 — 15 человек в год — будущие министры обороны, их заместители, госсекретари Совета Безопасности.— Андрей Петрович, вы очень востребованный у журналистов эксперт и аналитик. Как думаете, это связано с особым запросом общества на безопасность?
— Мы стали свидетелями цивилизационного столкновения, противостояния двух полюсов: транснациональных и национальных элит. Результатом его будет переход от монополярного мира к полицентричному. Возможно, кому‑то кажется, что все сейчас крутится вокруг Украины. Но это лишь один из локальных конфликтов. Да, заметный, поскольку в нем участвует такое мощное государство, как Россия. Обеспокоенность вызывает ситуация между Гайаной и Венесуэлой, Израилем и сектором Газа, Арменией и Азербайджаном. Везде неспокойно, везде вооруженная напряженность.
Сейчас нельзя однозначно сказать, разгорится ли крупномасштабный конфликт. Но следует помнить, что все развитые государства к нему готовятся. Французы, например, к 2030 году планируют полностью модернизировать вооружение всей армии. Американцы говорят о глобальном обезоруживающем ударе. Эти вопросы официально рассматриваются на уровне стратегии.
То, что происходит вокруг Союзного государства, — закономерность, к которой все шло в попытках нас ослабить и контролировать. Захватить или нет — это не принципиально, схватка идет не за территории, а за мироустройство. Мы участники глобального противостояния, которое растянется на продолжительное время. По крайней мере, до 2030 года точно.
Сбережем для потомков
— Наша маленькая страна в этой ситуации кажется песчинкой между жерновов. Или это не так и от нас многое зависит?— В нашем регионе от нас зависит очень многое! Наша задача — контролировать западное направление. И сейчас оно удерживается именно благодаря нашим Вооруженным Силам. Еще один момент — пресловутый Сувалкский коридор. Это не только территория, через которую страны Балтии соединены с остальным Европейским союзом, но и кратчайший транспортный путь между Беларусью и Калининградской областью России. Над ним будто нависает левый фланг нашей северо‑западной группировки. Таким образом заинтересованным подается сигнал: не нужно создавать проблемы Калининградскому эксклаву!
То, что у нас сегодня сохранен мир, — это глобальная, вы даже себе не представляете какая, заслуга Главы нашего государства. Посмотрите, как грамотно проведена военная политика! Наш Президент — очень дальновидный политик. Он четко понимает, что именно военная безопасность государства — это основополагающее.
Да, мы все помним его слова: «Дайте экономику, а все остальное за мной!» Но экономику тоже надо защищать. И у нас в критическое время появляются новейшие системы «Искандер», модернизированная авиация и соответствующие боеприпасы, которые мы называем тактическим ядерным оружием. Это гарантирует нашу безопасность. Нам очень повезло с Главой государства. Такие лидеры рождаются раз в несколько столетий. Чувствуется его поддержка народом, а в 2025‑м, я уверен, нация еще больше сплотится вокруг сильного лидера. Поверьте, потомки потом будут вспоминать эту эпоху.
— Во время рабочей поездки в Гродно Президент сказал, что наша страна не хочет воевать, но готовится к войне. Это вызвало, скажу без преувеличения, истерику на оппозиционных ресурсах…
— Президент не раз заявлял, что ни одно государство мы не рассматриваем в качестве врага и готовы к диалогу. Однако в нынешней международной и региональной обстановке не замечать военных приготовлений соседей просто невозможно. Все стратегии и концепции западных государств носят явно враждебный характер. Увеличение военных расходов соседей до 3 — 4 процентов от ВВП свидетельствует, что они ведут модернизацию своих арсеналов.
Сосредоточение войск и техники вблизи наших границ говорит о том, что в любой момент там могут быть созданы элементы ударных группировок. Проведение крупномасштабных учений осуществляется в обход Венских документов по безопасности. То есть туда не приглашают наших специалистов, которые должны исключить возможность внезапного нападения. Настораживают провокации вдоль нашей госграницы. Международные договоры, регламентирующие безопасность во взаимоотношениях между государствами, заменяются какими‑то псевдоправилами, которые пытаются установить те, кто считает себя сильнейшими мира сего. Это неполный перечень военных опасностей в отношении нашего государства. А слова президента Франции о размещении контингента войск у нашей южной границы? Мне хочется напомнить месье Макрону, что самое страшное слово во французском лексиконе — «Березина» — белорусского происхождения!
Сегодня Запад уважает только силу, со слабыми он расправляется. Поэтому, конечно же, надо держать порох сухим и быть максимально готовым к любому развитию событий. Фраза Si vis pacem, para bellum («хочешь мира, готовься к войне»), принадлежащая римскому военному писателю Флавию Вегецию, уже не одно тысячелетие определяет суть военной политики любого государства. И наше — не исключение. Хотя мы мирные люди, об этом наши Конституция, гимн, герб.
Военная наука
— Вы родились в Литве. Какие воспоминания из детства для вас самые яркие?— Действительно, я родился в городе Тельшяй, это столица Жемайтии, самое сердце Литвы. Моих дедушку и бабушку сразу после окончания Великой Отечественной войны направили из Мурманска в город Мемель, ныне Клайпеда, как специалистов для восстановления рыбного хозяйства Литовской ССР. Там познакомились мои родители и появился на свет я.
Отец был военным связистом. Когда мне было три годика, его перевели в Забайкальский военный округ, в регион Даурия, затем Борзя, что возле границы с Китаем. Потом служил в Выборге под Ленинградом, в Германии, вновь в Прибалтике — помотало по миру нашу семью. Я ни разу в жизни не был в пионерском лагере, зато постоянно выезжал с отцом и его солдатами в полевые выходы — и мне это безумно нравилось. И другого пути для себя, кроме как стать военным, я не видел.
— Как оказались в Беларуси?
— Собирался поступать в Ленинградское общевойсковое командное училище. Но совершенно случайно узнал, что есть в Минске высшее военно‑политическое войсковое училище. Еще один важный для меня нюанс — для поступления в ленинградское нужно было сдавать физику, а с ней я не слишком ладил. В минское же — историю, которой я сильно увлекался. Да и конкурс здесь был относительно небольшой, всего лишь восемь человек на место. Я поехал в Минск, успешно сдал экзамены и стал курсантом.
— У вас здесь не было родных, знакомых?
— Конечно же были! Мой папа — белорус, родом из Глубокского района Витебской области. Правда, на родной земле он не служил ни дня, но ежегодно мы приезжали к бабушке. Удивительное путешествие из Забайкалья в Беларусь — неделя на поезде. Помню, я просыпался под утро и видел, как отец смотрит на мелькавшие за окном деревья. «Вот, сынок, это моя любимая Белоруссия!» — всегда говорил он.
— Где еще вам доводилось служить?
— Видимо, что касается переездов, судьба отыгралась на моем отце. Потому что после распада Советского Союза я служил только на территории Беларуси. К слову, крушение такой державы, разрыв связей между республиками принесло нашей семье много неудобств. И да, больно от того, что сейчас происходит, от такого негативного отношения к нам официальной Литвы.
После окончания Минского военного училища я служил в 72‑м объединенном учебном центре в Печах. Затем меня пригласили в Военную академию. Был заместителем начальника курса, а потом и начальником. После этого учился на командно-штабном факультете, по окончании которого служил в Северо-западном оперативном командовании. Далее поступил в адъюнктуру, пошел служить на кафедру тактики Военной академии. Занимал должность замначальника кафедры, девять лет был начальником кафедры. Затем поступил на факультет Генерального штаба — на оперативно‑стратегический уровень обучения. Окончив его, получил должность заместителя начальника факультета. Защитил кандидатскую диссертацию. Тему ее назвать не могу, скажу лишь, что в ней рассматривался ряд аспектов ведения военных действий, которые мы сейчас видим в Украине. Доволен тем, что многие из них мне удалось предугадать. И по настоящее время занимаюсь военной наукой.
Близкие люди
— Где‑то на этом пути вы успели создать семью…— Женился на выпускном курсе, женат уже 31 год. Считай, молодости я не видел, так и напишите, — смеется собеседник. — Можно сказать, физика меня все же настигла. Во‑первых, моя супруга окончила физфак БГУ. Во‑вторых, когда я начал заниматься наукой, понял, что физика объясняет практически все процессы, которые происходят в этом мире. Эти знания очень пригодились на практических занятиях по тактической подготовке. Определить, где какие войска будут размещены, рассчитать дальность ведения огня, время на перемещение определенной массы войск на заданное расстояние — это же все физика и математика!
У нас родились двое детей. Дочь Елизавета занимается вопросами радиоэлектронной борьбы, скоро получит звание лейтенанта. Так что, можно сказать, пошла по стопам отца и деда. Сын Максим оканчивает школу — точнее, училище олимпийского резерва. Он стал чемпионом республики в тяжелом весе в своей возрастной категории по греко‑римской борьбе. Ему сложнее — хочет быть военным разведчиком и в то же время просто горит спортом. Посмотрим, получится ли это совместить.
— Видимо, наибольшее влияние на вашу жизнь оказал пример отца. Есть еще люди, которые в некотором роде определили вашу судьбу?
— Это мой преподаватель тактики из Военной академии Владимир Иванович Гринюк. Наверное, при первой встрече я произвел на него не слишком благоприятное впечатление, потому что сначала тактика для меня была темный лес! А отец, служивший в войсках связи, всегда говорил: «Ты же в пехоте! Тактика — твое всё! Это искусство, там нужно творить!» Вот и пришлось мне штудировать все, самостоятельно разбирать по пунктам, сверяясь с картинкой: как сосредотачивать основные силы, где подготавливать рубежи, как вести огонь в обороне и в наступлении. Так разобрался, что эта военная красота навсегда отложилась в голове. И во время выезда в поле, на практические занятия, мне удалось произвести впечатление на Владимира Ивановича. Позже я поступил к нему в адъюнктуру, стал у него соискателем. Фактически через годы он передал мне кафедру. Мы и сейчас дружим, постоянно созваниваемся. Он очень много для меня сделал.
— Часто получается отдыхать?
— Если вы насчет дачи, сразу говорю: нет ее у меня, не хочу еще к земле привыкать. Впрочем, не исключаю, что рано или поздно эти хлопоты меня настигнут — как и физика. Здесь ведь будет так, как решит шея.
С женой и детьми.— А кто у вас в семье голова и кто шея?
— Где‑то там и голова, и шея, — машет рукой в сторону Андрей Петрович. — Я, как оказалось, человек слабохарактерный. Вот смотрите. 23 года прожил у нас рыжий кот. Его уход все очень тяжело переживали. Погоревали‑погоревали мои юннаты — и завели мне и кота, и собаку, и рыбок в довесок. Я единственный был против — и оказался в меньшинстве. «Ты не будешь выгуливать собаку», — говорили они. Ну да, не выгуливал… Первую неделю. Потом это оказалось моей обязанностью. Но на самом деле собаку я очень люблю. Нашего французского бульдога зовут Нептун. Странное имя для собаки, но именно так захотел назвать ее сын. Может, еще и потому я сдался, что когда‑то слышал от отца: у дедушки был пес Нептун. Мой сын не мог об этом знать. Что это, если не какая‑то генетическая память? Нептун — активный участник всех событий, которые происходят в семье. С кем‑то уроки учит, с кем‑то пытается на работу пойти, ни одного автопробега не пропустил…
Я ведь в 2020‑м, когда начались попытки раскачать общество, первым делом схватил семью в охапку — и повез в Хатынь. Чтобы у детей было четкое понимание, кто мы, за кого мы. Потому что наша история сегодня — самый яркий показатель, кто свой, а кто чужой. Семья стала принимать участие в автопробегах. На них собирались люди, которые, как тот Данко, были готовы сердце достать и отдать Родине.
В наших СМИ нет цензуры
— Будучи глубоко погружен в тематику, порой связанную со щекотливыми вопросами нацбезопасности, военной политики, я вижу, что у нас и цензуры‑то нет, — рассуждает Андрей Богодель. — Понимаю, что могу говорить все, что считаю нужным, и давно уже перестал волноваться на прямых эфирах. Должен отметить, что после 2020‑го в наших СМИ появился некий нерв, азарт, задор. Это, бесспорно, расширяет их аудиторию.
Самые опасные люди — готовые наступить на пылающее сердце
— Никто не описал человеческие качества лучше Горького, — считает собеседник. — Среди людей встречаются Данко, готовые достать сердце для своего народа, и Ларра — наделенные особыми качествами, но высокомерные и в конце концов обращающиеся в тень. А есть еще осторожные — которые наступят на пылающее сердце, лишь бы чего не вышло. Вот такие мне кажутся самыми опасными. Они готовы свести на нет все, чем горят люди.
