По индексу знаний, то есть способности генерировать, воспринимать и распространять научную информацию, мы в рейтинге из 146 стран на 45–м месте в мире. И с точки зрения оценки эффективного использования знаний для экономического роста в последние годы поднялись с 73–го на 50–е место. Позиции хоть и не «призовые», но достойные, в первой половине списка. А согласно докладу Всемирной организации интеллектуальной собственности по количеству заявок на изобретения на 1 миллиард долларов валового внутреннего продукта наша страна занимает 6–е место в мире, уступая только Корее, Японии, Китаю, Германии и США! Но где же технологический взрыв? 3D–принтеры, автомобили с водородными двигателями, роботы, играющие в футбол?
При такой поразительной способности к новым идеям наукоемкость валового внутреннего продукта составляет менее 1 процента и находится у нижнего порога по критерию экономической безопасности. Умственная сфера никогда не была избалована деньгами, и нынче расходы на ее развитие втрое ниже, чем во многих странах. Для активизации процессов, конечно, привлекаются всяческие внебюджетные источники, создан инновационный фонд, мы вошли в акционеры венчурной компании ЕврАзЭС, возрождаем былые союзные связи. Около 85 процентов внутренних затрат на науку сконцентрировано на прикладных исследованиях и разработках, ориентированных на решение первоочередных задач. Чтобы не распылять средства. Каждое четвертое предприятие позиционирует себя инновационным. Объем наукоемкого и высокотехнологичного экспорта увеличился по сравнению с 2011 годом в 3 раза и достиг 10,8 миллиарда долларов — это пятая часть всего экспорта.
Значительного успеха страна достигла в развитии биотехнологий. Объем выпуска биотехнологической продукции за последние полтора года превысил миллиард долларов. В пересчете на душу населения за 2012 год это 87 долларов США. Для сравнения: в странах ЕС — 183 доллара, в России — 6,1 доллара. Беларусь лидирует в разработке методов, позволяющих манипулировать генами, создавать новые продукты, организмы, изменять свойства уже существующих для более полного использования потенциала живых организмов. В частности, Институт микробиологии Национальной академии наук совместно с институтом цитологии Российской академии создает коллекцию и криобанк паспортизированных эталонных линий клеток человека и животных для диагностики и контроля за инфекциями. С НИИ сельскохозяйственной микробиологии Российской академии сельскохозяйственных наук разрабатывается технология получения полифункционального комплексного высокопродуктивного микробного удобрения. Есть у нас задел в робототехнике, производстве новых материалов, сортов растений. Этот перечень можно продолжать. Но главное, мне кажется, сейчас надо определиться: нужны ли стране нобелевские лауреаты в принципе? Если да, то под них надо менять все, начиная с обучения в первом классе образовательной школы. Ведь экономика будущего — это конкуренция знаний. А у нас оборудование в вузах — из прошлого века, и только ставится задача довести зарплату ученых до средней в стране, хотя она, по идее, уже должна быть выше, и хорошо если бы в разы.
— К сожалению, в науку, как и в госслужбу, преимущественно идут патриоты. Из бюджета мы не сможем платить ученым даже как в России, — так на мой вопрос отвечает Александр Шумилин, председатель Госкомитета по науке и технологиям. — Потому что не решена проблема коммерциализации разработок. Огромное количество их не востребовано. Промышленность не заинтересована во внедрении. У предприятий элементарно нет денег, чтобы заплатить потраченные на новинки деньги. А это могут быть миллионы долларов. В августе минувшего года принят указ о коммерциализации достижений науки. Он предусматривает выплату роялти владельцу технологии в течение всего времени использования ноу–хау.
Национальная наука, продолжает рассуждать Александр Шумилин, сегодня как никогда близка к радикальным реформам. Обсуждается вопрос о создании академического университета для подготовки аспирантов и докторантов — элиты. Планируется выделить немалые средства на материальную базу — научно–технические центры коллективного пользования. Куда могли бы прийти студенты, профессора любых вузов и проводить исследования на самом современном уровне. Государство готово помогать изобретателям с патентами на наиболее перспективные и экспортоемкие разработки за рубежом, чтобы остановить утечку идей. В России, к примеру, патент стоит от тысячи долларов, в Европе и США — от 5 тысяч евро.
Но должно быть условие. До половины вырученных средств от продажи разработок надлежит возвращать государству. Планируется создание единой системы государственной экспертизы проектов как независимого государственного органа. Повысить ее качество, привлекая российских и зарубежных светил науки.
И вообще говоря, у нас слишком мало времени на раздумья. В школах Японии, США и Израиля детей к конструированию роботов привлекают с младших классов, создавая что–то типа наших советских центров технического творчества. Ребята там собирают технику, реализуют идеи, устраивают конкурсы. Не пора ли и нам вспомнить и возродить еще не позабытое старое, но на качественно новом уровне? А то как–то неудобно, когда в стране, где производят МАЗы, БелАЗы и запускают спутники, самые низкие оценки на ЦТ выпускники получают по физике и математике.
Советская Белоруссия №13 (24396). Четверг, 23 января 2014 года.
