На протяжении почти всего прошлого столетия демографы с тревогой следили за кривой рождаемости. Один из самых резких спадов был зафиксирован в 1960–е годы: за десятилетие число появившихся на свет детей сократилось на 50 тысяч. Мы потеряли фактически население такого города, как Кобрин. Причина вполне объяснима — пережили страшную войну, разруху. Соответственно и потенциальных мам через 20 — 25 лет стало значительно меньше...
Но лет 10 назад вновь в отчетах появились нотки драматизма. Убыль населения дошла до своего пика: количество белорусов за год уменьшилось на 70 тысяч человек! Такое систематическое сокращение, по–научному депопуляцию, и наши, и зарубежные специалисты часто считают необратимой: мол, нет лекарства от этого процесса. Однако сейчас, по подсчетам Национального статистического комитета, дела обстоят куда позитивнее. За прошлый год убыль населения составила 16 тысяч человек — это наименьший показатель за последнее десятилетие.
Но панацею продолжают искать. Пытаются понять, как, к примеру, повысить рождаемость до той планки, при которой хотя бы сможет работать схема элементарного замещения поколений? Сейчас ведь поколение детей замещает поколение родителей только на 65 процентов. Пока, к слову, в нашей стране всего в четырех населенных пунктах — это Лепель, Несвиж, Василевичи и Лоев — число родившихся в первой половине этого года компенсировало число умерших. Что делать? Пытаться увеличить продолжительность жизни, запуская всевозможные проекты по линии здравоохранения? Конечно, такие благородные — и нужные! — меры в том числе отразятся статистикой в статье «старение населения». Естественно, о пожилых нужно заботиться. Что и делается. Это святое. Но думается, упор стоит одновременно делать и на пополнение народонаселения. Над этим все европейские страны бьются: важно, чтобы каждое последующее поколение хотя бы равнялось по численности предыдущему.
В этом плане мы на верном пути. За себя говорят цифры: уровень младенческой смертности снизился за 10 лет в два раза, в три раза — число абортов. Удалось достигнуть рекордно низкого уровня смертности детей до 5 лет — 5,1 случая на 1.000. На это работает огромное число квалифицированных врачей. Еще одна обнадеживающая примета наших дней: супруги все чаще заводят двоих и даже троих детей. Если, к примеру, в 90–е предпочитали не рисковать, считая, что лучше поставить на ноги одного, чем кормить несколько ртов, то теперь в семьях все чаще звучит фраза: «Где один — там и двое». В общем числе новорожденных доля вторых малышей в семье, третьих и т.д. — уже почти 50 процентов!
Спору нет, тенденции обнадеживающие, но смущает, и уже не один год, вот что: слишком много здоровых, сильных и трудоспособных белорусов умирает, как говорят демографы, от внешних причин. То есть не связанных с какими–либо заболеваниями. Утонул, попал в аварию, получил серьезную травму на производстве, а врачи не смогли спасти... И таких в печальной статистике — почти каждый третий случай. Обидно и страшно, что чаще всего происходит подобное по вине алкоголя. Выпил лишнего, расслабился под градусом, потерял концентрацию внимания...
И погиб, выходит, по собственной глупости. И все же за первую половину 2012 года статистику удалось улучшить: смертность от внешних причин сократилась на 18 процентов. Возможно, тут свою роль сыграли антиалкогольные эксперименты, которые то и дело проводятся в стране. А может, сами люди начали задумываться о роли трагической случайности в их жизни. Хочется верить, что это и дальше будет приносить свои плоды.
Пока же демографы вполне довольны результатами: что ни говори, кривая рождаемости неуклонно тянется вверх. Как и ожидаемая продолжительность жизни (для женщин прогноз — 76,7 года, для мужчин — 64,7). Правда, с ходу возникает вопрос: готовы ли мы к тому, что будет дальше? Скажем, к очередному беби–буму? Ведь тогда понадобится значительно больше школ и детских садов, причем не в городских центрах, а на активно застраиваемых окраинах, где уже сегодня вопрос «детской» инфраструктуры — сплошная головная боль.
А детские поликлиники? Они ведь тоже не резиновые. Наконец, население будет стареть, это неизбежно, как и во всей Европе. И значит, нужно думать о развитии такой тонкой сферы, как геронтология... Но все это надо делать! Потому что нас должно быть больше! И к этому есть все предпосылки.
