Коллеги не дадут соврать: когда появляется в газете материал об обездоленном ребенке, о семье, нуждающейся в помощи со стороны, о забытом родными пожилом человеке, телефоны в редакции раскаляются. А кабинеты журналистов на время превращаются в склад посылок и бандеролей, адресованных героям материала. Сказать, что мы не отзывчивы на чужую боль, значит, погрешить против истины. Но благотворительность - а это не только меценатство по-крупному, но и обычное человеческое участие, слово, сказанное вовремя и к месту, та самая, образно говоря, краюха хлеба пополам, - у нас все больше из-под палки и по призыву. Добровольность исключительно добровольной инициативы практически сведена на нет. А та, которая есть, имеет несколько странные формы. Отличные, говоря казенным языком, от общемировых стандартов.
А они таковы. В США, например, благотворительностью в том или ином виде занимаются 9 из 10 взрослых американцев. В Англии филантропические традиции живут и процветают полтысячи лет! В Польше стимулирование меценатства закреплено на законодательном уровне: часть подоходного налога можно перечислить в помощь нуждающимся. В Германии, Австрии, Италии, Нидерландах (да всех стран и не перечислить) проявление щедрости души координируется, направляется и пропагандируется развитым волонтерским движением. Европейские пенсионеры считают чуть ли не своим долгом заслуженный отдых проводить, помогая другим. Да-да, это занимает их гораздо больше, чем кругосветные турне и путешествия, с которыми у нас они по привычке ассоциируются.
Беларусь в этом смысле - страна контрастов. Уж не знаю, плохо это или хорошо. С одной стороны, именно бабушки и дедушки активно шлют посылки в редакцию "для сироток". А задай им вопрос о помощи, о которой не пропечатано в газете, сразу идут на попятную: самим бы кто помог. Благотворители у нас в большинстве своем - люди молодые. Волонтеры в хосписах, детских домах, домах для престарелых в основной массе - студенты. Легкие на подъем, мобильные, инициативные и в то же время... несерьезные, если хотите. Не всегда правильно оценивающие ответственность волонтерской работы. О средневозрастной прослойке речи практически не идет: в цепочке дом - работа - дети - дом для благотворительности форточки не хватает.
Ольга Мычко, главный врач Минского городского хосписа, рассказывала о съемках документального фильма о роли волонтеров в паллиативе (по сути, благотворительной работе с безнадежными больными). Одна из девочек-волонтеров появилась в хосписе аккурат накануне. Исполнительная, понимающая, открытая. За недолгое время ее успели полюбить. Как врачи, так и пациенты. Достижение на грани фантастики! Но девочка ушла так же быстро, как и пришла. На "отлично" сыграв роль волонтера в фильме... Пришел - "засветился" - ушел, увы, это то, что в большинстве случаев представляет собой наше волонтерское движение. А надо: пришел - утвердился - остался. Но факт остается фактом: из 10 добровольных помощников только 2 "не ошибаются" дверью.
Не все плохо у нас с меценатством. Отнюдь. Но то, что наша щедрость души скуповата (простите за оксюморон) и ленива, - бесспорно. Уже то, что за две недели с начала работы первой в Беларуси благотворительной телефонной линии "Сохрани жизнь" (когда при вызове автоматически снимается небольшая сумма денег) поступило всего 1.500 звонков, говорит о многом. Линия многоканальная, способна одновременно принимать 30 звонков. На полную мощность она работала считанные минуты...
На протяжении многих лет костяк волонтерского движения в Беларуси составляют люди, сами столкнувшиеся с бедой. В хосписах - те, кто из-за болезни потерял родного человека. В домах престарелых - изредка родственники. Спонсорство в детских домах, ночлежках для людей без определенного места жительства, в специализированных домах-интернатах и вовсе отдано на откуп зарубежным благотворителям. Неужели, чтобы стать добрее, нам самим нужно попасть в беду?!
