Кому было нужно покушение на Гейдриха?

В этой истории с самого начала было много политики. И идеологии. Их и сейчас в ней немало. И споры до сих пор не утихают: так нужно ли было убивать рейхспротектора Богемии и Моравии заместителя Гиммлера Рейнхарда Гейдриха? Стоила ли его смерть — с военной точки зрения бессмысленная — тех многочисленных жертв, которые за ней последовали? Да, время, возможно, и меняет оценки... Сказать, что было это покушение бесполезным, значит преуменьшить героизм тех, кто из–за него погиб. А кроме двух исполнителей Яна Кубиша и Йозефа Габчика и еще пяти отважных парашютистов, это полностью уничтоженные (впервые в истории Второй мировой войны, Хатынь и сотни других белорусских, украинских и российских деревень были потом) деревня Лидице и 1.331 чех. Ради чего?

Президент в изгнании Эдвард Бенеш, отправлявший из Лондона парашютистов убить Гейдриха, точно знал, зачем: ради сохранения Чехословакии. И, значит, жертвы были ненапрасными. В сегодняшней Чехии чех Ян Кубиш и словак Йозеф Габчик и другие парашютисты — безусловные герои, а крипта православной церкви Св. Кирилла и Мефодия, где они дали последний бой (семеро против семи сотен эсэсовцев держались более шести часов!), стала местом паломничества. Я тоже там была. Знаете, что меня впечатлило больше всего? Не размер ее небольшой, не холод и сырость, а записки. Многочисленные, написанные от руки записки, которые оставляют у бюстов героев и на полках для монашеских гробов: «Спасибо!», «Вы погибли за нашу свободу!», «Мы вас никогда не забудем!» Когда эсэсовцы, лишь через семь часов после убийства первых трех парашютистов обнаружившие укрытие в крипте, предложили четырем запертым в каменной ловушке людям сдаться, кто–то из них крикнул: «Мы — чехи! Мы никогда не сдадимся!» Теперь эти слова выбиты в камне. Я же говорю: в этой истории с самого начала было много идеологии. И остается сейчас. Покушению на рейхспротектора Богемии и Моравии Рейнхарда Гейдриха сегодня исполняется 75 лет. В Чехии празднуют.
Чехословакия была первой жертвой Гитлера. Но не только Гитлер виноват в том, что ее не стало. Мне многие чехи говорили: «Нас предали», имея в виду роль Великобритании и Франции, которые подписали в 1938 году печально знаменитое Мюнхенское соглашение, по которому Германия получала Судетскую область Чехословакии, населенную преимущественно этническими немцами. Представители Чехословакии в переговорах не участвовали, Эдварда Бенеша поставили перед фактом: Судеты отдать. Он отдал и ушел в отставку. Вскоре была провозглашена как бы независимая Словацкая Республика, формально Чехословакия перестала существовать, а Гитлер выдвинул ультиматум следующему президенту Эмилю Гахе: в страну войдут немецкие войска, сопротивления быть не должно. Его и не было. Лишь 30–минутный бой у Чаянковых казарм. Гаха формально стал президентом протектората Богемия и Моравия (в 1945 году он будет арестован и умрет в тюрьме). Чехи до сих пор спорят: он трагическая фигура или пособник нацизма? И до сих пор ищут ответ на вопрос: почему мы не сопротивлялись? Армия Чехословакии была одной из самых сильных в тогдашней Европе.

Когда рейхспротектором Богемии и Моравии стал обергруппенфюрер СС, руководитель главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих, «белокурая бестия», как его с восхищением называли сослуживцы, истинный, образцово–показательный ариец, Чехия стала превращаться в «образцовый» протекторат. Протестующих против оккупации студентов расстреляли, все высшие учебные заведения закрыли, Сопротивление было подавлено практически полностью, а народ запуган так, что известен случай, когда одного из сброшенных на территорию Чехии парашютистов сдал в гестапо собственный отец.

От Чехии с ее хорошо развитой промышленностью немцам нужно было одно: оружие. Много оружия. Заводы «Чешской зброевки» (они и сейчас так называются) работали с полной отдачей, поставляя танки, пулеметы и все необходимое для Восточного фронта и германских побед. Эта покорность раздражала Великобританию, которая вступила во Вторую мировую войну в ее первый день — 1 сентября 1939 года. Эдвард Бенеш часто слышал упреки и нелестные для его страны сравнения с Францией: французы сопротивляются, а чехи сотрудничают. Хотя и во Франции были коллаборационисты, а среди чехов много героев. Чех Йозеф Франтишек стал одним из самых эффективных летчиков–асов, в «битве за Британию» сбил 17 самолетов люфтваффе. Первым иностранцем — Героем Советского Союза стал тоже чех Отакар Ярош. Так что в отсутствии героизма чехов упрекнуть сложно. Но героизм этот не был массовым, а вот сотрудничество с оккупантами — повсеместным.

Эдвард Бенеш считал, что Чехословакии нужна «прививка мужества». Этой «прививкой» и должна была стать операция «Антропоид»: убийство Рейнхарда Гейдриха.

Чешское Сопротивление (то немногое, что от него осталось) миссии парашютистов сопротивлялось, говоря, что неизбежно последующие за убийством репрессии не стоят смерти одной–единственной, пусть и очень символичной, фигуры. Но покушение нужно было политикам. Исполнителями выбрали чеха и словака: в этом тоже был символизм. О путях отхода для диверсантов никто не думал, их возвращения не ждали: они знали, что идут на верную смерть.

Гейдрих передвигался по «умиротворенному» городу в открытом «Мерседесе» и без охраны: чувствовал себя в полной безопасности. Он увеличил продуктовые пайки, организовал работу санаториев для рабочих и даже провел музыкальный фестиваль в Праге. Ему и в голову не приходило бояться: он чувствовал себя заботливым хозяином, к которому относятся если не с уважением, то с почтением и, конечно, немного со страхом. Чешская промышленность работала как часы, снабжая фронт, Гитлер был доволен. И тут вдруг эти два человека на повороте. При покушении у Йозефа Габчика заклинил пистолет–пулемет «Стен» британского производства, он не смог выстрелить. Ян Кубиш метнул бомбу, ее взрыв Гейдриха ранил, и несколько дней спустя он умер в больнице. Если бы у немцев был пенициллин, Гейдрих наверняка выжил бы. Немецкие врачи до конца войны проводили опыты над заключенными концлагерей: наносили им раны, полученные Гейдрихом, и лечили разными способами.

После покушения Кубишу, Габчику и другим парашютистам удалось укрыться в крипте православного храма. Выдал их свой — такой же заброшенный Лондоном парашютист Карел Чурда, позарившийся на обещанные 20 млн чешских крон (10 млн давали гестаповцы, а президент Гаха сумму удвоил). После войны его повесили.

Бой в храме Св. Кирилла и Мефодия 18 июня 1942 года — один из самых (если не самый) героических военных эпизодов в Праге. Никто из семи парашютистов не сдался: кого не убили наседавшие эсэсовцы, тот покончил с собой: «Мы — чехи! Мы никогда не сдадимся!»

И это — главное — нацисты поняли, что все они под прицелом антифашистов. Англия показала всей оккупированной Европе, что она продолжает борьбу, нацистам был нанесен удар в самое сердце, вскоре белорусы взорвали Кубе, а армии союзников с боями ворвались в рейх и Гитлер застрелился...

sbchina@mail.ru

Фото Михаила ПЕНЬЕВСКОГО.