Мы бываем кем–то недовольны и возмущены: соседом, коллегой, чиновником. Возмущены настолько, что хочется сказать резкие слова. Слово больно ранит. На него могут ответить, и это может иметь серьезные последствия для нас самих. От резкостей нас удерживает воспитание или чувство здравого смысла. Нагруби неряшливому соседу по дому — и наживешь недруга. Себе дороже. Выразишься непечатно в лицо начальнику — можешь работу потерять. Инстинкт нас бережет.
Но иногда обстоятельства вынуждают проявлять недовольство, причем адресно и письменно. Государство, приняв закон об обращениях, не только дало нам это право, но гарантировало разбирательство и ответ по существу дела. От жалобы ни один начальник не отмахнется! Если нас оскорбили или плохо исполнили свою работу (и даже если нам это только кажется), мы пишем заявление. Но какие слова использовать, чтобы и обиду свою выразить, и цели достичь, и... самому не пострадать? Поучительная история произошла с жителем Минской области и владельцем грузовика С.
У машины возникли проблемы, которые водитель пожелал документировать. Официально пригласил экспертов, которые на этом специализируются. Те свое дело сделали: осмотрели, составили заключение, скрепили его подписями — все как полагается. Их работой С. остался недоволен. Настолько, что обратился с жалобой в прокуратуру, оценив уже работу экспертов.
Экспертиза якобы была и ложной, и фальсифицированной, и даже глупой. Это еще не самые резкие формулировки. Многоопытных профессионалов он называл горе–экспертами и даже клоунами. И это еще не все. «Было бы хоть чуть–чуть ума», «злодеи», «корыстные преступники»... — это все было написано тоже про них, профессионалов.
Как водится, последовало разбирательство в учреждении, где эксперты служили и были на хорошем счету. Обвинения не подтвердились. Один из «обвиняемых» махнул рукой, а другой всерьез счел себя публично оскорбленным. Почему публично? С содержанием письма по долгу службы ознакомились несколько человек в прокуратуре (канцелярия, должностные лица разных уровней...) и в родном учреждении: канцелярия, начальники, коллеги...
Рассмотрев иск эксперта, районный суд признал не соответствующими действительности, порочащими его честь и деловую репутацию сведения, которые распространил своей жалобой С. Теперь у него проблемы: надлежит опровергнуть эти сведения письмом в ту же прокуратуру да еще оплатить судебные издержки и компенсацию морального вреда: всего около 3 млн. рублей.
Комментируя этот прецедент и экстраполируя свой опыт работы в правоохранительных органах, начальник отдела Госкомитета судебных экспертиз Егор Ливай замечает, во–первых, что иные граждане слишком злоупотребляют правом жаловаться, переходя границы допустимого. Во–вторых, сетует, что случаи привлечения их к судебной ответственности пока единичны. Многие оскорбленные предпочитают не связываться с искушенными сутяжниками: себе дороже. Наконец, высказывает мнение, что нормы права, регулирующие обращения граждан, нуждаются в некоторой корректировке.
Это мнение хочется разделить. В редакционной почте письма записных жалобщиков тоже встречаются. Обычно они выделяются уже по форме. Например, числом адресатов: Генеральная прокуратура, Комитет госконтроля, МВД, редакции газет, иногда ООН и ЮНЕСКО... Пусть все разбираются! По существу же понять суть дела (чаще дел), изложенного мелким почерком на многих страницах, бывает невозможно. Это давняя проблема, на которую газета не раз обращала внимание. В качестве одного из экстремальных примеров можно напомнить публикацию «Кошмар с улицы Каштанов».
Лишь две цитаты из писем героя статьи. Первая показывает его размах: «Прошу вернуть мне из архива документы, которые прошли через Совмин, Палату представителей, Администрацию тов. Лукашенко, копии ответов всех инстанций... Бумаги нужны для пересылки в московскую газету «Правда»... У меня есть оригиналы, но это для Европейского суда во Франции...» Вторая — о его стиле: «чинуши, дармоеды, преступники», «взяточники, пьяницы и бездельники», «их я за людей не считаю». Это о тех, к кому он ранее обращался.
Судебное решение — хорошее средство остудить вдохновение такого писателя, его коллег и последователей. На их жалобы, между прочим, в редакцию приходят ответы иногда на нескольких страницах, подписанные министрами, завершающиеся фразой: сведения не подтвердились. Чтобы это выяснить, работают аппараты! Но никаких аппаратов не хватит, если пыл сутяжников не окоротить. Хотя бы, допустим, ради заслуженной и одинокой пенсионерки, которая действительно нуждается в помощи, но письмо которой в какой–нибудь канцелярии дожидается своей очереди...
Советская Белоруссия №105 (24488). Пятница, 6 июня 2014 года.
