Многие из нас читали книги Достоевского, Толстого, Горького, Чехова, Шолохова, Бальзака. Рассматривали иллюстрации к ним. Представляли себе героев классической литературы именно такими, какими изобразил их художник. Возможно, даже фамилию художника запомнили — Басов. А вот о том, что известный московский график — наш с вами земляк, известно было не всем...
Благодаря сыну художника Юрию Вениаминовичу, а также Игорю Бархаткову появилась возможность увидеть в Минске и живописные произведения известного графика. В картинной галерее «ЛаСандр–Арт» открылась выставка живописи Вениамина Басова.
— Юрий Вениаминович, как ваш отец, родившийся в Мстиславле, оказался в Москве?
— А как Михаил Ломоносов попал в Москву? Как Хаим Сутин из Богом забытых Смиловичей оказался в Париже? Очень хотел учиться... Судя по отцовским рассказам, еще в детстве он рисовал для клубов портреты вождей. А если ему это доверяли, значит, вожди получались похожими. Значит, это было талантливо... И вот отец собрал, рисуя вывески для нэпмановских лавочек и магазинчиков, денег и поехал в Витебск. Где успешно сдал экзамены в художественный техникум. Но поскольку мой дед был кустарем–портным, в зачислении отцу отказали. Разве мог сын портного занять место сына рабочего?.. Но в 1929 году он все же туда поступил и проучился в техникуме три года. К слову, тогда там учились многие в дальнейшем известные белорусские художники.
— Представляю, как было интересно в Витебске в те годы...
— Отец говорил, что только первые полгода, пока был НЭП, все шло хорошо. А после все время хотелось есть. Те, кто учился, сильно нуждались и голодали. Молодых художников посылали лен дергать, работать на железной дороге. Зима, холод, а плохо одетые студенты ходили и стучали молотками по бутсам вагонов. Тяжело и сложно в то время приходилось учиться... После техникума отец переехал в Минск. Работал в издательствах. Снимал углы. С 1933 года участвовал в книжных выставках. Но после армии решил, что надо учиться дальше. Поехал в Ленинград, оттуда в Москву... Год готовился, рисуя самостоятельно. Однако подготовки не хватало. Что делать? Отец набрался смелости и пошел к Игорю Грабарю, который был ректором. Показал свои работы. И Грабарь распорядился, чтобы отца приняли на первый курс. Хотя экзамены он не сдал. Рассказывал, уже собирался уезжать и складывал вещи, как прибежал какой–то студент и сообщил отцу, что волевым решением ректора его зачислили.
— Приняли на отделение графики?
— Нет, на живопись... Но началась война. Студенты рыли окопы под Смоленском. И тут вышел приказ об эвакуации института в Самарканд... Хотя и там было очень тяжело, но и в Самарканде они продолжали по–настоящему учиться.
Из–за войны учеба в институте затянулась на 11 лет. К слову, отец написал очень интересную дипломную работу. Называлась она «В галерее». Для тех времен и тема, и сама картина были очень необычными.
— Юрий, а связь с Минском, Мстиславлем поддерживалась?
— Отец, еще когда учился в институте, стал членом белорусского Союза художников. Но вскоре коллеги его исключили...
После диплома отец получил заказ на большую картину... В Минске мы жили на улице Энгельса. Заказную картину и этюды к ней отец писал прямо во дворе нашего дома. При том, что государственный заказ давал право на проживание в Москве, где отец смог бы получить и постоянную прописку. Но он, пока писал картину, продолжал работать в книжных издательствах. А когда в Москве на Масловке построили для художников большой дом, Сергей Герасимов помог получить комнату размером девять метров. И в 1957 году отец все же забрал нас в Москву. Но его пригласили преподавать в минский художественный институт. Кстати, тогда же у него учился известный белорусский художник Арлен Кашкуревич... Отцу должны были присвоить звание доцента, но этого не случилось. Теперь я понимаю, что это была элементарная зависть коллег–художников. Отец обиделся. И отношения с Минском прервались...
— Юрий, а когда Вениамин Матвеевич занимался живописью?
— Да он все время писал... Смотрите, здесь есть и минские пейзажи. Хотя тогда существовало странное правило: художник–график не мог выставлять свои живописные произведения. А живописец не имел права выставлять графику. Отец только дважды показывал свои работы на выставках.
— А что Вениамин Басов считал самым главным в своей работе?
— Он искал такие литературные произведения, где присутствовала необычная тема. В 1965 году, когда праздновали очередной юбилей Победы, отец сделал серию иллюстраций к рассказу Михаила Шолохова «Судьба человека». Эти работы оценили очень высоко, в Чехословакии даже дали премию. Ведь в тех рисунках отец поднял тему, которая тогда не звучала совсем. Никто прежде не изображал пленных красноармейцев. Победителей–героев было сколько угодно, а пленных словно и не существовало...
Отец все старался рисовать с натуры. Однажды даже купил гимнастерку, одел на меня и заставил лежать в подсолнухах. Так он делал рисунки к Шолохову...
— Кто из писателей был у него любимым?
— Это еще в Мстиславле случилось... Лет в 14 отец решил научиться шить. Но уколол руку, началось заражение. Пришлось делать операцию, спасать руку... Когда он немного поправился, лежал в саду и читал Чехова. Часто вспоминал те счастливые часы... На всю жизнь Антон Павлович Чехов остался самым любимым писателем отца.
