В деревне на шесть жителей в кранах нет воды, зато имеется один на всех стационарный телефон
Оказывается, что в то время когда в мире строятся стометровые небоскребы, а первые туристы осваивают космос, на географической карте все еще есть места, где на всех жителей — один телефон. Таким вот необычным населенным пунктом стала небольшая деревушка Узбережье, что в 16 километрах от Смолевичей. Здесь живет всего шесть человек. Но зимой тут можно услышать: «Камера, мотор, снято!» и даже увидеть известных актеров. А весной и осенью — «Спасите!»: дорогу, соединяющую Узбережье с ближайшей деревней Мгле, размывает так, что людям приходится вызывать спецтехнику и вытягивать свои машины из 20-сантиметровых рытвин. О том, как живется в Узбережье, корреспондент «Р» узнала, проведя день с ее обитателями.
Ранние пташки
4.00 утра. Звенит будильник. Первым в Узбережье день приходит в дом Лепинских, здесь в это время просыпается Сергей. Он единственный из шести постоянных жителей, кто ходит на работу.
— К пяти часам нужно быть в соседнем Мгле, где я с апреля работаю слесарем на ферме, — говорит мужчина. — Добираюсь пешком, по прямой это минут 30—40. Когда дождливо и вода размывает дорогу, приходится ехать через лес на велосипеде.
Чтобы собрать мужа, поднимается и Елена. Быстро делает бутерброды и чай. Правда, за компанию с Сергеем не ест: «Слишком рано». Хотя с его уходом и у нее начинается рабочий день.
У Лепинских две козы, три козленка, пара котов, четыре собаки, пять кур: всех нужно накормить.
— Водопровода дома нет, поэтому воду из колонки во дворе ношу ведрами и переливаю в эту 50-литровую бочку, — Елена показывает на огромную пластмассовую емкость возле окна.
В общем в день на эту процедуру она тратит почти час: 50 литров расходятся быстро.
Плиты на 4 конфорки, к которой привыкли хозяйки, тоже нет. Зато есть большая печка. На ней Лена и готовит, и греет воду. Правда, летом большую «горячую артиллерию» сменяют электроплита на одну конфорку и кипятильник.
Кормим животных и идем доить коз.
— Купили их в прошлом октябре: муж захотел, — шепчет Елена, подставляя ведро под Белю. — Я хоть и минчанка, но доить как-то сразу получилось.
В 9.20 с работы возвращается Сергей. До 16.00 он свободен, а потом снова идет на ферму: в 17.00 начинается вечерняя дойка.
В 11.00 мы с Еленой отправляемся в магазин. В Узбережье это особая миссия, ведь человек закупается на всю деревню. Кому-то из соседей нужна мука, кому-то — майонез.
— Бывает, кроме своих пакетов, несу еще хлеб для бабы Зины и пенсионера Пети, — рассказывает женщина. — Но сегодня мы без заказов.
Автобусы в Узбережье не ходят, поэтому 6 километров до ближайшего магазина в Мгле идем пешком по гравийке. Летом это не проблема. А вот осенью, когда дорогу размывает, за покупками женщина ходит в резиновых сапогах, а потом, подходя к асфальту, обувает туфли.
Жизнь у молодой семьи, а Лене и Сергею около 30, особая.
— Почему вы здесь? — интересуюсь по пути.
— В 1992-м папа купил участок и построил дачный домик, — вспоминает собеседница. — А два года назад мы с мужем решили жить ближе к природе, вот и переехали. До этого я 10 лет проработала учителем начальных классов, а у Сергея было свое дело.
Детей пожалели
Из магазина возвращаемся около 13.00: путь за хлебом — два часа. Первая хата на входе в Узбережье — дом бабы Зины. Стучимся. «Заходите», — слышится бодрый голос хозяйки. Лежа на печи, она смотрит «Час суда» и гадает: сможет ли падчерица отсудить у мачехи свою часть наследства? Кажется, в деревеньке телевизор — единственное место, где кипит жизнь. После программы идем гулять по деревне.
— Тут было 14 хат, теперь 13. Одну хозяева перевезли, когда переселялись. Вот только дома раньше не пустовали — в каждом по четверо-пятеро детей, по три коровы в хозяйстве, — вспоминает 67-летняя Зинаида Залесская. — Рядом болото, где мы собирали клюкву и бруснику.
В 60-х, когда поколение бабы Зины задумалось о своих детях, молодежь из Узбережья стала выселяться. Ведь до школы 5 километров: пожалели будущих малышей.
Женщина и сама в 1966 году уехала в Минск работать на часовом заводе. А когда мать заболела, они с мужем Николаем Ивановичем вернулись.
— Здесь, — она показывает на пустое поле, — была танцплощадка, ее батька делал. Тут мою свадьбу гуляли. Правда, куда она пропала, не знаю: может, сгорела или разобрал кто. Еще одна достопримечательность — колодцы. Их три. Раньше из нашего три семьи воду брали, теперь только мы с дедом. А тут Костик жил, у него одного в доме есть телефон, у остальных только мобильные. Правда, в прошлом году он помер.
За продуктами в магазин женщина не ходит. Каждую неделю все нужное из Минска привозит сын.
— Четыре года назад автолавка два раза приезжала, — вспоминает собеседница. — Но из всех жителей только я закупилась, помню, на 50 тысяч, остальные бабы так ничего и не выбрали. Может, поэтому машина с продуктами к нам больше не приезжает.
Самосвал во спасение
С бабой Зиной заходим к последнему здешнему жителю — Петру. Он неприветлив, говорит кратко: в 95 году вышел на пенсию и решил построить тут дом. С тех пор живет в Узбережье с матерью.
В деревню въезжает серый «мицубиши». Это Светлана Римашевская, два года назад они с мужем купили дом возле бабы Зины и все никак не переедут.
— Место тут красивое, и площадка «Беларусьфильма» рядом, — рассказывает Светлана. — Зимой россияне снимали новогоднюю сказку, приезжали Вера Глаголева и Кирилл Сафонов. Режиссер даже просил у нас дом на три дня, чтобы снять какую-то сцену на крыше.
В общем, живи и радуйся, выглядывая свой дом в кинокадре.
— Окончательно обосноваться здесь мешает дорога, — объясняет Светлана. — Весной, кроме самосвала, тут никакая техника не пройдет. Как-то в дожди застряла на машине. Хорошо, что ехал колхозный трактор, — вытянул.
Услышав разговор о дороге, к нам подходят другие узбережцы.
— Весной и осенью, если хочешь здесь жить и ездить в Минск или в ближайшую деревню за хлебом, придется тратить 300—400 долларов на ремонт автомобиля: сцепление — порвано, машина — разбита, — возмущается весенне-летний житель деревни Владимир Хачатурян. — Ну это ладно. Но ведь тут старики есть, как-то вызывали к одной женщине «скорую», а машина доехать не смогла — застряла. Пришлось самим бабку через лес везти.
— У лесхоза неподалеку делянка, так весной тут лесовозы и трактора гоняли. Дорогу так разворотили, что рытвины были сантиметров на 20, — подключается к беседе Елена. — Если бы не природа, давно бы с мужем вернулись в свою минскую квартиру.
Разговоры о главной и единственной беде Узбережья — дороге — для жителей бесконечная тема. Наверное, остановить их может только вечер, когда деревня засыпает и затихает.
Около десяти собираемся в доме у Лепинских и чаевничаем. Зимой, когда вечера длиннее, здесь поют караоке.
Так проходит время. В Узбережье, кажется, часы тикают медленнее. Вот еще одна особенность маленькой деревушки. Возможно, поэтому жители и говорят: здесь отдыхаешь душой.
«Р» попыталась узнать: помогут ли узбережцам восстановить дорогу, разделяющую их с миром?
Владимир ЛЮТКО, председатель Усяжского сельского Совета:
— В принципе, это хорошая дорога. Сейчас она находится на балансе у ДРСУ-123, которое зимой ее регулярно чистит. А что касается лесовозов, разворотивших ее весной, то как им иначе ездить на делянку?
Просили узбережцы восстановить еще одну дорогу — между их деревней и Шпаковщиной. Но ни в этом году, ни в следующем строить ее не планируют. Мы уже пытались объяснить жителям, что это очень затратно и в данном случае нецелесообразно. Ведь тут не обойтись пятью-шестью самосвалами гравия. К тому же по обочинам дороги растут сосны и ели, из-за корневой системы которых дорогу невозможно прогрейдировать. А если учесть, что ширина проезжей части должна быть не менее 6 метров, то часть деревьев и вовсе придется выкорчевать. Но есть ли смысл вкладывать такие деньги, если в Узбережье всего 13 домов и семь участков для аукциона, только три из которых купили.
Александр ГОДУН, начальник филиала КУП «Минскоблдорстрой «ДРСУ-123»:
— В планах на капитальный или текущий ремонт на 2012 год подъезд к деревне Узбережье из деревни Мгле не стоит. Сейчас мы его планово обслуживаем. В принципе, дорога находится в удовлетворительном состоянии. Проблемы с ней возникают осенью и весной, в период распутицы. Основная беда в том, что это дорога общего пользования, поэтому ездят по ней и тяжелая техника, и сельхозмашины, и лесовозы, которые ее и разрушают. Мы стараемся ограничивать проезд тяжелой техники дорожными знаками и предписаниями, включающими запрет движения и штрафы. Но пока это не особо действенно.
На снимках: около трех Беля получает ведро воды; Зинаида ЗАЛЕССКАЯ всегда в хлопотах; пройтись по главной улице Узбережья не всегда легко.
Фото: Екатерина ПАНТЕЛЕЕВА
