Старший лейтенант милиции в отставке Владимир Мороз никому, кроме семьи и сослуживцев, не рассказывал, что был в Афганистане. Оно и неудивительно: офицер был бойцом специального секретного подразделения.
О том, что из себя представляла группа специального назначения «Кобальт» МВД СССР и каковы были ее задачи, известно совсем мало: даже после завершения военных действий в Афганистане это спецподразделение долгие годы пряталось за грифом «Секретно». Владимир Мороз как раз был одним из тех 600 «кобальтовцев», о которых слагали легенды. На вопрос, правдивые или нет, он лишь загадочно улыбается…
В марте 1983-го сотрудник минской милиции старшина милиции Владимир Мороз в составе ограниченного контингента советских войск был направлен в Демократическую Республику Афганистан, где шла война. В опасной командировке он провел два года с перерывом на единственный месячный отпуск.
В «Кобальт» 23-летний боец попал благодаря отменной физической форме, идеальному здоровью и большому желанию принести мир в чужую страну. Группы «кобальтовцев» направляли в горячую точку по 8–10 человек. Все – проверенные делом сотрудники правоохранительных органов из разных уголков Советского Союза.
– Наша основная задача была передавать опыт сотрудникам местной милиции, Царандою (министерство внутренних дел Демократической Республики Афганистан. –Прим. ред), – объясняет ветеран. – Другая, не менее важная – заниматься разведкой, добывать ценные сведения. Учили местных коллег вести переговоры с противником, налаживать контакт. Это ведь тоже непростая наука.
Чтобы получить необходимую информацию, советские бойцы должны были стать для местных своими. Причем не только для горожан, но и для членов локальных группировок. Как? В первую очередь визуально.
– Нам нужно было отрастить густые бороды, а также носить одежду и обувь, как у местных, – делится ветеран. – Перенимали также привычки, поведение. Спустя время стали очень похожи на местных – выдавали только светлые глаза. Чтобы скрыть этот «недостаток», везде носили темные солнцезащитные очки.
Третьей задачей стали непосредственно боевые операции.
– Мы не хотели быть «сказочниками», которые только на словах знают свое дело. Личным примером показывали, как надо противостоять душманам, – говорит старший лейтенант милиции в отставке. – А готовили нас усиленно сначала на местах, плюс потом еще около месяца в Ташкенте. Командиры постоянно повторяли: «На войне мама вас не защитит, всё исключительно в ваших руках». Поэтому на тренировках выкладывались полностью: с утра до вечера и опять до утра – оружие, танки, рации… Ошибка могла стоить жизни.
Бойцы до автоматизма отрабатывали навыки обращения не только с советской техникой, но и с орудиями моджахедов. Учились выходить из БТР на ходу, идеально владеть оружием всех систем – от пистолета до гранатомета, стрелять вслепую… Однако тренировки – это все же теория, пусть и максимально практико-ориентированная. Настоящим «кобальтовцем» Владимир Мороз начал чувствовать себя только спустя семь месяцев на горячей афганской земле.
– Тогда я мог даже глазами не видеть опасности, а руки уже на автомате готовились к обороне. На той земле мы должны были постоянно быть начеку.
Действительно: вражеские выстрелы могли прозвучать откуда угодно – даже сверху. Ведь местность в тех районах, где располагалась группа Владимира Мороза, была гористая, куда ни глянь – песчаные скалы, залитые ярким солнечным светом. Солнце, к слову, тоже играло против советских бойцов. Но скоро привыкли и к нечеловеческой жаре, и к постоянной огненной – пулеметной и орудийной – канонаде.
– Когда только приехали, не могли заснуть из-за непрекращающихся выстрелов. А когда подошло время возвращаться на родину – не получалось даже задремать в тишине, – делится ветеран.
Сколько всего в той командировке было разведывательно-боевых вылазок, Владимир Мороз не считал, но впечатления от одной из них помнит особенно хорошо. Это случилось на въезде в провинцию Панджшер, где начинался так называемый Панджшерский фронт – базы мятежников, ориентированных исключительно на вооруженную борьбу.
– Выезжаем из-за поворота дороги к полю и видим десятки единиц нашей разбитой техники. Ее было очень-очень много. Как у нас снопы на поле после косьбы – так тут машины и орудия…Кладбище.
Другое холодящее кровь воспоминание связано уже с Минском:
– По прилете первое время даже в троллейбусе инстинктивно искал самое безопасное место, где с земли не достала бы душманская пуля… Окончательно «военные симптомы» ушли только спустя два года мирной жизни дома.
Сегодня Владимир Мороз редко вспоминает о тех горячих днях, мало кому о них рассказывает. Но каждый раз, общаясь с молодым поколением, член ветеранской первички Фрунзенского РУВД Минска подчеркивает: «Вы счастливые, что не видели войны».
Фото из архива героя
