На сегодняшний день остается все меньше сомнений в том, что динамика политической ситуации в России, разлад в “тандеме”, ослабление партии власти, активизация националистической и либеральной фронды — все эти процессы складываются в единую тенденцию, считает политический аналитик Юрий Царик.
Пауза стабилизации
Тенденция состоит в том, что в России довольно быстро и неотвратимо приближается глубокий, системный политический кризис.
Этот кризис во многом связан с запланированными на конец нынешнего и начало будущего года парламентскими и президентскими выборами. Но это не значит, что он будет сведен лишь к обострению межгрупповой борьбы за политические позиции. Наоборот, он обозначит собой завершение целой политической эпохи — постсоветской — не только в России, но и как минимум на постсоветском пространстве.
По своим причинам грядущий политический кризис в России глубоко связан с дальнейшим развертыванием глобального финансово-экономического кризиса. Та робкая стабилизация, которую мир увидел в 2010 году, — лишь небольшая пауза в неизбежном дальнейшем крушении мировой экономики. Глобальная стагфляция как результат “заливания деньгами” экономических проблем вместо их решения уже вынуждает правительства идти на повышение учетных ставок, что замедляет и без того слабый рост. Фактически объявленные суверенные дефолты Греции, Ирландии и совсем недавно — Португалии, угрозы таких дефолтов в Испании и других странах Евросоюза, “перегрев” Китая, рост цен на энергоносители, подрывающий реальный сектор, еще более показательный рост цен на золото — все это в самом скором времени может обернуться очередной мощной рецессией, за которой последует многолетняя разрушительная экономическая депрессия.
Уже попытки преодоления первой волны кризиса в полной мере показали тот подход, который является основным в “борьбе с кризисом”: долги частных компаний выкупаются государствами за счет эмиссий ликвидности, которые не только разгоняют инфляцию, но и обрекают народы на многолетние тщетные попытки выплатить эмиссионные займы “независимым” банковским структурам. В результате вместо развития производительных сил и повышения качества жизни — сокращение бюджетных расходов, сброс социалки, увольнения сотен тысяч людей. Одним словом, оказалось, что именно “тоталитарный” СССР был гарантом социального благополучия в глобальном масштабе, а с его окончательным уходом социальная политика стала “ненужной” даже в странах Запада.
Какой может быть реакция на подобное развитие событий, мир увидел в Лондоне 27 марта текущего года, когда четверть миллиона британцев вышли протестовать против увольнений, сокращения социальных гарантий и других мер “жесткой финансовой дисциплины”. Поэтому вторая волна экономического кризиса и сброс социальных обязательств с государства с неизбежностью предполагают и формирование конкретной политической конфигурации, делающей возможной реализацию такого курса. Эта конфигурация связанна с зачисткой политического поля от любых субъектов, способных всерьез работать на основе социальной тематики и возглавить борьбу широких масс населения за свои базовые социально-экономические права (и в конечном счете — за право на жизнь).
По сути речь идет об установлении либеральных диктатур, которые независимо от конкретной формы (безальтернативная парламентская демократия в духе Великобритании или ультралиберальный авторитаризм по образцу правления Аугусто Пиночета) призваны обеспечить полное политическое доминирование сил, ориентированных на транснациональный финансово-спекулятивный, сырьевой и военно-промышленный капитал.
В этих условиях тандем Владимира Путина и Дмитрия Медведева становится чуть ли не единственным серьезным препятствием на пути “либерального поворота” в России. Даже сохранение того вполне конструктивного для Запада, но все-таки независимого политического курса, который Россия демонстрирует в последние 10 лет, является несовместимым с реализацией описанной ультралиберальной программы. Поэтому в настоящее время различными аппаратными и политическими субъектами предпринимаются самые серьезные усилия по разрушению “тандема”. Примечательно, что эти действия в значительной степени основаны на тотальной дискредитации не столько отдельных политических фигур, сколько государства и власти в целом. А это значит, что при разрушении “тандема” и уходе Владимира Путина не будет политического будущего и у Дмитрия Медведева.
В целом же победа ультралиберальной программы в Российской Федерации означала бы катастрофу для всей Северной и Центральной Евразии. Как минимум это привело бы к уничтожению Союзного государства Беларуси и России, радикализации внутренней и внешней политики Украины и Грузии в духе августа 2008 года, втягиванию России в афганскую войну на подчиненных США ролях, резкой интенсификации противоборства на Кавказе и в Средней Азии, в целом усилению протестных настроений и так далее.
Программа истеблишмента
Каковы в этих условиях шансы “тандема” и какие обстоятельства могут сыграть на предотвращение политической катастрофы в России?
Грядущий кризис в России будет связан с окончанием постсоветской политической эпохи и в том числе со сменой политического лидерства. И в этом смысле вполне логично политическая сила ультралиберальной программы состоит именно в том, что это по сути единственная детально разработанная и конкретная программа в российском истеблишменте. Именно отсутствие сопоставимых альтернатив у российского политического класса позволяет “либералам” владеть инициативой и обращать в свою пользу практически любые повороты предвыборного сценария в России.
Соответственно, слабость “тандема” и его союзников определяется тем, что своей развернутой, сложной программы у них просто нет. И это наглядно подтверждается тем, что для разработки новой социально-экономической модели правительством были приглашены такие ультралиберальные эксперты, как Владимир Мау и Ярослав Кузьминов.
В этих условиях в России неизбежно возникает ниша для формирования политических субъектов нового типа, опирающихся на программу, которая могла бы стать преемницей исчерпавшей себя неосоветской стратегии. Более того, в силу непопулярности по понятным причинам ультралиберальной программы эта ниша является в России и на постсоветском пространстве в целом крайне перспективной с политической точки зрения и единственной возможностью избежать тех негативных последствий политической катастрофы, о которых сказано выше.
Однако занять эту нишу может только субъект, имеющий программу, сопоставимую по мощности и конкретности с ультралиберальной программой. Ультралиберальная программа для разрушения “тандема” использует две основные идеологемы — либерализм и национализм. Эти идеологемы связаны с двумя самыми актуальными сегодня вопросами в политической жизни России — национальным вопросом и вопросом о направлении развития общества.
Соответственно, альтернативная программа, во-первых, должна базироваться на традиционных российских основаниях и в этом смысле отвечать (пусть и не симметрично) на “националистический” вызов в России. Во-вторых, она должна предлагать направление развития общества, открывающее перспективу восстановления и многократного усиления социального государства, восстановления социальной справедливости в России.
Однако еще более важно, чтобы такая альтернативная программа была достаточно детализированной и конкретной, включала в себя не только общие направления, но и реальную программу развития России. Это связано с трансформацией самого электорального поля. Сегодня политически субъект должен не столько отвечать на прямые запросы (ожидания) электората (которых в готовом виде на сегодня просто не существует), сколько быть способным консолидировать либо формировать с нуля базовые сообщества и общности применительно к конкретным проблемным ситуациям, регионам, проектам и другим точкам концентрации социальной активности. Способность быстро выдвинуть позицию по любому новому вопросу повестки дня, перевести эту позицию на язык, доступный основным референтным сообществам (или другим общностям), и эффективно транслировать эту позицию, сделав ее основой консолидации таких общностей — вот единственно возможная стратегия автономного, просоциального политического субъекта в условиях “восстания элит”.
Альтернатива либеральному повороту
На сегодняшний день в России и на всем постсоветском пространстве существует только один политический субъект, обладающий необходимой политической программой и способный реализовать стратегию, описанную выше. Этот субъект — сообщество развития, включающее ряд организаций (Движение развития, Институт демографии, миграции и регионального развития и др.) и более мелких сообществ и работающее под руководством российского политика Юрия Крупнова.
Идеология развития, на которой основано это сообщество, специфична именно тем, что сочетает в себе российский традиционализм и ориентированность на развитие, достижение Россией и человечеством в целом новых горизонтов. В связи с таким сочетанием у нее появилось самоназвание “русское развитие”.
Однако наиболее сильной стороной идеологии развития является именно ее содержательная конкретность: идеология развития существует по сути в форме программы развития России как мировой державы и списка из почти 200 проектов, входящих в эту программу. Именно такая мощнейшая инструментальная оснащенность идеологии развития делает ее в технологическом плане действительно уникальной и перспективной на постсоветском пространстве. Более того, анализ содержания этих проектов показывает, что они, будучи выдвинутыми с позиции России, при этом по сути прямо направлены на ликвидацию всех основных геополитических угроз, о которых говорилось выше.
Безусловно, сообщество развития не относится к крупнейшим политическим структурам современной России и не обладает теми ресурсами, которые позволили бы ему в настоящее время прямо и кардинально повлиять на политическую ситуацию в России. Поэтому единственная возможность для него выйти на высший уровень политической борьбы — выстроить широкую коалицию с теми многочисленными группами и сообществами, которые со своих частных позиций выступают за проекты и идеологические установки, созвучные или входящие в политическую программу идеологии развития. Данную перспективу четко осознает лидер Движения развития Юрий Крупнов, недавно заявивший о необходимости формирования коалиции развития России как общественно-политического ответа на “восстание элит”.
В любом случае уникальность идеологии развития, ее монопольное положение как единственной полноценной мощной программы, альтернативной “либеральному повороту”, автоматически делает сообщество развития важным фактором в политической жизни России в предстоящие два года. Даже в статусе оппозционной силы идеология развития способна серьезно повлиять на политическую динамику в России. Если же “тандем” и российское руководство в целом сделают выбор в пользу политического выживания и укрепления России, то политический статус идеологии развития как единственной адекватной альтернативы ультралиберализму неизбежно вырастет. И это дает возможность надеяться на то, что не только в России и Беларуси, но и в мире в целом худший сценарий развития событий реализован не будет.
