На помощь!

Трагедия "Норд-Оста" привлекла внимание к медицине катастроф или, как ее часто называют на Западе, "медицине несчастий". Все чаще звучит вопрос: насколько сегодня она способна справляться со своей главной задачей - спасать максимальное количество жизней в кратчайшие сроки? Впрочем, по мнению заведующего кафедрой медицины катастроф БелМАПО профессора Евгения Мачулина, такие экстраординарные случаи - лишь вершина айсберга. Каждый день в мире возникает около 100 крупных чрезвычайных ситуаций. Плюс громадное количество так называемых малых катастроф, преимущественно ДТП и несчастных случаев, в каждом из которых на карту поставлено до десятка человеческих жизней. В Беларуси эта строка занимает третье место в структуре смертности. Можно ли изменить печальную тенденцию и что здесь зависит от медицины катастроф - об этом корреспондент "СБ" беседует с Евгением МАЧУЛИНЫМ

: - Хочу сразу подчеркнуть: когда речь идет о большом количестве пострадавших, обычные технологии лечения неприменимы. Тут на помощь приходит опыт, накопленный во время многочисленных войн, других катастроф, ЧП. Однако не всегда масштаб трагедии адекватен силам и средствам медицинской службы; медицина катастроф и существует для того, чтобы привести их в соответствие. Нас часто путают с военной медицинской службой, хотя при многих общих принципах есть существенные отличия. Скажем, военные всегда довольно четко прогнозируют, где и на каком участке фронта может понадобиться помощь, мы же никогда не знаем, где и когда возникнет ЧП; их контингент более или менее подготовлен к нештатной ситуации, у нас - чаще всего дети, женщины, старики, не имеющие навыков само- и взаимопомощи. Мы должны сработать максимально оперативно, оказав первую помощь в течение получаса. Ведь через час после катастрофы гибнет 30 процентов пострадавших, через 3 - 60, через 6 часов умирает 90 процентов людей, которые могли бы выжить, будь им своевременно оказана помощь (или если бы они сами владели необходимыми навыками, но тут у нашего населения, увы, большой пробел). Конечно, всех спасти невозможно. Но, как говорил Пирогов, нужно стараться спасти тех, кто подает надежды на исцеление, на них и сосредоточивать все усилия.

- Как это происходит на практике?

- Все начинается с так называемой медицинской сортировки. Немцы называют это по-другому: "хаос привести в порядок". Потому что поначалу медики сталкиваются с самым настоящим кошмаром: 70 - 80 процентов жертв мало того, что имеют раны и увечья, но еще находятся в состоянии психогенной травмы - мешают друг другу, паникуют. Наша главная задача - спасти жизнь и разделить пострадавших по категориям, причем при минимуме инструментальных исследований - только используя свои глаза, руки, уши, как учил Гиппократ. Есть те, кто погибает на месте: все, что можно для них сделать, - ввести обезболивающее, чтобы облегчить страдания. Есть те, кто находится в угрожающем для жизни состоянии и неминуемо погибнет через 2 - 3 часа без необходимой медицинской помощи. Им помогают по установленному стандарту и через какой-то промежуток времени транспортируют в специализированные клиники. Раненых с не опасными для жизни травмами обслуживают во вторую очередь, их направляют в профильные центры, а легко раненные лечатся в амбулаторно-поликлинической сети. Это единственно верный подход в чрезвычайных ситуациях.

- Евгений Григорьевич, вам могут возразить: Беларусь - не Россия, где чуть ли не каждый день происходит ЧП, у нас тишь да гладь.

- Глубокое заблуждение. В Беларуси около 300 химических производств, и многие представляют в этом смысле реальнейшую опасность. Сегодня МЧС не скрывает, что оборудование в нефтегазовой и нефтехимической промышленности изношено на 70 - 80 процентов. А мебельные производства?.. Я уже не говорю о транзите через Беларусь химических веществ, общественных беспорядках, способных возникнуть из-за малейшей провокации даже после рядового футбольного матча. Дай Бог, чтобы этого не случилось, но предусмотреть подобную возможность, быть готовыми к ней - необходимо. Ведь в Беларуси есть уникальные условия, которыми не могут похвастаться ни Польша, ни Россия. У нас очень компактная страна с хорошей инфраструктурой, крупные областные клиники сконцентрированы, как по заказу, по окружности, в центре - Минск с его отличной лечебной базой. Нам не нужны, как в России, мобильные подвижные госпитали, силы и средства в достаточно короткие сроки могут быть переброшены в любую точку. Но, к сожалению, многие выпускники медвузов не могут оказывать в полном объеме первую врачебную помощь, потому что не имеют практических навыков.

- А как же учебно-тренировочный центр Американского союза здравоохранения? Когда его открывали несколько лет назад при БСМП, обещали, что наконец-то необходимую подготовку получат и медработники всех уровней, и работники МВД, и пожарные...

- Он проработал полтора года, учебу прошли свыше 500 медработников, однако многие учебные манекены пришли в полную негодность, а денег на новые нет... И все же должен сказать, что за те 3 года, что существует кафедра медицины катастроф, наметились определенные сдвиги. У нас прошли подготовку более 700 человек, еще 8.000 слушателям прочитаны обзорные лекции. Беда в том, что по-прежнему отсутствует планирование подготовки такого рода специалистов. Меня как преподавателя по большому счету интересует не столько врач, окончивший вуз пару лет назад, сколько те, кто принимает решения и может организовать других в момент ЧС - организаторы здравоохранения, старшие врачи служб скорой помощи и бригад постоянной готовности. Причем полученные знания медику нужно поддерживать постоянно - на семинарах, научно-практических конференциях, раз в 3 месяца должны проходить учебно-тренировочные занятия. Когда на кону человеческая жизнь, навык должен быть доведен до автоматизма, а руки - думать быстрее головы.

- Находите ли вы понимание среди самих медиков? Не считают ли они все это непозволительной роскошью?

- Положение о службе медицины катастроф существует только на уровне территориальных центров, но в целом по стране нет ни закона, ни достаточной нормативной базы, живем по актам десятилетней давности, которые пора срочно пересматривать. У нас нет четкой организационной структуры, юридической самостоятельности, должного финансирования, не говоря уже о штатах и транспорте. Между тем медицина катастроф - это не только забота здравоохранения, а функциональное объединение сил и средств Минобороны, МВД, медико-санитарной службы БЖД, Красного Креста под эгидой министра здравоохранения. Часто слышу: нет денег. Но на таких вещах нельзя экономить, потом цена станет совсем другой. На ликвидацию катастроф во всем мире ежегодно тратится более 1 млрд. долларов, а во что обойдется России история с заложниками "Норд-Оста", которые уже требуют компенсации?.. Что самое показательное, наши слушатели, медики на местах все это прекрасно понимают - интерес к медицине катастроф сегодня огромный. И это уже дает свои плоды. Вот недавно в Гомеле ночью возник пожар в детской больнице, в отделении новорожденных. Дежурный персонал действовал очень грамотно: отключил электричество, достал заранее подготовленные свечи и лампы и в течение 15 минут эвакуировал всю больницу. То есть поступил в точном соответствии с тем, чему мы их и учили.