Старт очередному апгрейду мировой геополитики дали два знаковых события – военный конфликт 2008 года на Кавказе и глобальный финансовый кризис. По сути, они заложили фундамент для новой схемы международных отношений. В чем ее специфика и какое место в ней должна занимать Беларусь? Об этом размышляет заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Республики Беларусь Сергей КИЗИМА.
Чтобы оценить изменения в геополитической картине мира за последние два года, необходимо вспомнить, какой она была в начале 2008-го. США утверждали, что являются центром однополярного мира и вместе со своими союзниками (странами ЕС, Канадой, Японией, Австралией) дают пример для подражания всем другим странам мира – как образец наибольшей экономической эффективности, политических успехов и достижений в сфере защиты прав человека.
Однополярным мир стал в результате сознательного отказа руководства СССР от участия в международных делах, решение которых ранее было невозможно без вовлечения советской дипломатии. Знаковым событием стала операция «Буря в пустыне» в январе – феврале 1991 года, все участие в которой СССР было сведено к поддержке действий западных стран в Совете Безопасности ООН. С этого момента все значимые решения о серьезных военных акциях в мире США стали принимать самостоятельно, зачастую даже без учета мнения своих союзников в западном блоке, что продемонстрировала вторая война в Ираке 2003 года, когда негативное мнение Германии и Франции не остановило американцев начать боевые действия.
Боевые действия на Кавказе в 2008 году сигнализировали о крахе однополярной конструкции. Фактически Россия тогда совершила действия, немыслимые в однополярном мире, – разгромила военного союзника США – Грузию и временно ввела войска на грузинскую территорию вокруг Абхазии и Южной Осетии для обеспечения их безопасности. Затем Москва признала суверенитет этих республик, не обращая никакого внимания на протесты Вашингтона.
Мир перестал быть однополярным, но о возврате к прежней, двухполюсной модели говорить не приходится. Кавказский кризис был разрешен при посредничестве Евросоюза, сделавшего глобальную заявку на самостоятельную роль в мире, в котором США перестают быть основной силой. При этом Китай также постепенно выходит на тот уровень могущества, который был присущ СССР в годы холодной войны. Более быстрый рост развивающихся экономик, неэффективность западной экономической модели, рисковые действия финансовых и экономических элит на глобальной арене и внешнеполитическая агрессия США в Афганистане и Ираке стали факторами, препятствующими дальнейшему сохранению однополярной системы.
Переход к многополярному миру возрождает возможности для реализации потенциала ранее стесненных могуществом США национальных государств. У них появляется пространство для маневра между гигантами мировой политики, возможности для создания собственных идеологий и коалиций по образцу Движения неприсоединения, созданного в разгар холодной войны между НАТО и ОВД. Количество государств, склонных не подчиняться Западу, резко возрастет, так как для развивающихся экономик формируется значимая альтернатива в виде китайских, российских, арабских инвестиций и доступа на все увеличивающиеся с каждым годом рынки незападных национальных экономик. Ускоряется тенденция формирования стратегических альянсов стран самого разного размера, географически отдаленных, но испытывающих доверие и расположение друг к другу в силу схожих менталитета и идеологии. Главным следствием глобального финансового кризиса станет повышение интереса инвесторов к реальным активам, что вызовет рост инвестиций в экономику пусть и небольших, но индустриально развитых стран, в том числе и в Беларуси.
Важным моментом в развитии современной геополитической картины мира является также выявление перспектив западной либерально-демократической модели для применения в незападных государствах. Вместо расширения сферы использования этой модели наблюдается ее сужение: все больше государств на деле отказываются от нее, во все большем количестве государств она перестает иметь что-либо общее с реальной демократией, превращаясь в финансовую олигархию. Характерным примером тут могут служить процессы в Латинской Америке, когда часть государств переходит к более централизованной, социально ориентированной модели, а другая использует лозунги либеральной демократии для концентрации национальных богатств в руках элит. Схожие процессы по второму варианту наблюдаются и в самих странах, предложивших миру модель либеральной демократии, – в них нарастает роль элит, узурпирующих реальные властные полномочия других слоев населения.
Мощной альтернативой выступает модель, предложенная Китаем, – концентрации всех усилий государства и общества ради развития как мощи государства, так и благосостояния граждан. Руководствуясь интересами китайской нации и максимально цинично относясь к западной пропаганде, руководство КНР смогло в рекордно короткие сроки и с ювелирной точностью сделать Китай наиболее быстрорастущей частью глобальной экономики. Китайский иммунитет к пропаганде США вовсе не ослаб из-за избавления от наиболее устаревшей части коммунистических идей, поскольку они изымались постепенно и замещались возрождением исконных традиций и обычаев в процессе перехода к идеологии, в большей степени отвечающей национальным интересам Китая. Преимущества модели КНР наглядно проявились во время мирового кризиса. В то время как все крупные западные экономики мира вошли в рецессию, китайская экономика лишь несколько сбавила темпы роста.
Беларусь, маленькая по сравнению с Китаем страна, также смогла продемонстрировать поразительную жизнестойкость и стремление к независимости. После президентских выборов 1994 года белорусская нация вернулась к лучшим идеям, всегда воспринимавшимся в белорусском обществе с одобрением, – патриотизму, альтруизму, толерантности, открытости, солидарности и интернационализму. Страна смогла избежать резкого социального расслоения населения, передавая большую часть национальных богатств элитам под лозунгами демократизации по западным стандартам, и одновременно сделала очевидные успехи по пути встраивания в глобальную рыночную систему, став экспортно ориентированной страной с одной из наиболее открытых экономик в мире и интенсивными темпами роста экспорта. Временные затруднения в эпоху мирового кризиса не являются основанием для радикального изменения белорусской модели. Напротив, в силу меняющегося мироустройства геополитическое положение страны позволяет предпринять дальнейшие шаги по ее совершенствованию.
По итогам 2009 года, белорусская экономика выросла на 0,2 процента. Для сравнения: ВВП Украины сократился на 14,5 процента, Литвы – на 15 процентов, Латвии – на 18 процентов, России – на 8,5 процента. Из соседей Беларуси лишь Польша, единственная страна среди 27 стран ЕС, смогла также закончить 2009 год с небольшим приростом ВВП.
Что же ожидает Беларусь в 2010-м и последующих годах? Во-первых, улучшение отношений с Евросоюзом, который не считает больше возможным навязывать Беларуси скомпрометировавшую себя собственную модель политического и экономического развития. Все больше белорусских товаров будет попадать на рынок Евросоюза, что вызовет массовый приток инвестиций в страну. Во-вторых, вырастет влияние Беларуси в СНГ и Таможенном союзе. Беларусь станет важнейшим транзитным пунктом между экономикой ЕС и экономиками России и Казахстана.
Кроме того, мощное развитие промышленного потенциала Беларуси станет примером для ухода от сырьевой зависимости партнеров по Таможенному союзу. Казахстан уже ясно осознал все недостатки экспортно-сырьевой модели развития, разработав мощную программу индустриализации. Участие в ней белорусских предприятий станет еще одним важным фактором ускорения интеграции на постсоветском пространстве.
