Театр, которым руководит народный артист России Евгений Миронов, работает по уникальной для наших широт системе — команда для каждого проекта собирается отдельно, в театре отсутствует постоянная труппа. Наверное, это и позволяет избегать штампов жизнедеятельности многих белорусских и российских театральных коллективов: открытых писем в высокие инстанции с требованием приструнить худрука, вальяжных анонимок, громких расколов, собраний в стиле фильма «Гараж» и горячих споров о творческих стратегиях.
Гастроли московского театра проходили на фоне двух громких юбилеев — 90–летия со дня рождения Олега Ефремова и 100–летия Юрия Любимова... А там, особенно во втором акте жизни мастодонтов, куда ни кинь, всюду — клин. Актеры — дети, но, естественно, сукины. Потолок — белый, сапоги — черные, сахар — сладкий. Вопрос, почему история многих театров со временем по атмосфере начинает походить на «Бесов» Достоевского, повисает в воздухе.
Фото: theatreofnations.ru
Евгений Миронов, игравший в Минске непростительно давно — 14 лет назад в шестичасовом «Вишневом саде» Някрошюса, взбирается на такие невротические высоты, что за актера в какие–то моменты становится даже боязно. Его Николай Алексеевич Иванов столь подробен в изображении того, что называется «кризис среднего возраста», остается только удивляться, сколько нюансов в этом кризисе можно отыскать. Миронов драконит партнеров по полной программе, им остается только увертываться от него. Кто денег предложит, кто рюмку водки на столе, кто поцелуй — только бы оставил в покое, только бы не терзал. Но напрасно они взывают к жалости — каждому Иванов Миронова выскажет свою персональную претензию. Чулпан Хаматова в роли супруги героя Анны Петровны, урожденной Сарры Абрамсон, с самого начала — существо с поникшей головой, несмотря на болезнь, не просит о жалости. В ней сохранилось внутреннее достоинство, но нарастает и непонимание от того, что происходит с ее совсем не идеальным мужем. Такая внутренняя сосредоточенность на лице, такая боль... Хаматова хороша в сценах ярости и гнева. Какая уж тут кротость!
Елизавете Боярской в роли Саши удается сыграть многое — от абсолютного обожания и влюбленности в Иванова до растерянности и страха в финале. Точен и вальяжен в роли графа Шабельского актер Виктор Вержбицкий. В Боркине Александра Новина, во всем готового увидеть только выгоду и расчет, узнаешь всех современных менеджеров сразу. Подкаблучник Лебедев в исполнении Игоря Гордина безупречно играет внутренние муки нравственного человека в мещанских обстоятельствах, еще и затурканного женой.
В сцене именин Саши во втором действии бронебойное женское трио в лице Марианны Шульц, известной мастерицы изображать юродивых дам Ольги Лапшиной и Натальи Павленковой, блеснувшей в едкой «Зоологии» Ивана Твердовского, на какое–то время затмевает главных героев. Интонация и стиль спектакля меняются. Кулябин беспощадно высмеивает дачный отдых современных горожан: за столом активно перебрасываются сплетнями, хохочут во весь голос, устраивают танцы и запуск фейерверков под песню певицы Натали «О боже, какой мужчина!». Контрапунктом в финале «Белых ночей почтальона Алексея Тряпицына» ее использовал Андрей Кончаловский, так что Натали, можно сказать, повезло. Ее творчество полюбил не только простой народ, но и интеллектуалы. Однако стоит ли перед целевой аудиторией спектакля так безжалостно высмеивать обывателя с его маленькими дачными радостями — вопрос открытый.
Добрый зритель в 9–м ряду.
