Многие помнят время, когда у людей была хорошая привычка — ходить в фотоателье...Бант огромный «парадный», колготки белые «смотри — не испачкай!», платье новое — это я. Локоны «свежезавитые», после парикмахерской еще остыть не успели — это мама. И папа — весь «отутюженный, накрахмаленный», при галстуке. В семье событие — мы идем фотографироваться.
Там по команде «не моргать!» замираем в предвкушении. А фотограф, умело управляя своим скрипучим деревянным аппаратом, быстро снимает крышечку с объектива, потом, словно дирижер, виртуозно взмахивает ею и возвращает на место. Ах да, забыла! Перед всей этой загадочной процедурой он обязательно, указывая на объектив, напоминает: «Сейчас отсюда вылетит птичка!»
Через 20 с лишним лет, оказавшись в одном из старейших павильонов «Вилии», мне разрешили открыть этот большой таинственный желтый «ящик» на колесиках с гармошкой посередине (фотокамера павильонная) — нет там никакой птички!
Зато маленький аккуратненький «Кэнон» на фоне «старух»–фотокамер являет собой пример эволюции человеческой мысли. Забудьте о красном свете, запахе растворителей–проявителей, фиксажах, глянцевателях, увеличителях.
— Чтобы фотографировать сегодня, ничего не нужно ни знать, ни уметь, — улыбается фотограф с 34–летним стажем Александр Стрельцов. — На кнопку нажал — и готово. А раньше мы были химиками. Все растворы делали сами и даже шутили: «Что ж ты за фотограф, если калий от кальция отличить не можешь!»
— К сожалению, упрощая процесс производства, сейчас некоторые хотят упростить и все остальное, — вздыхает Евгений Залужный. Он профессионально занимается фотографией 15 лет. — Пришел ко мне недавно стажер. Я долго рассказывал про цвет, свет, построение композиции, наконец, обращался к классике, ведь Микеланджело и Рубенс были настоящими мастерами света. На следующий день он показывает мне свои работы. Откровенная Камасутра! Мне стыдно, а он говорит: «Я думал, раз голое тело, значит, искусство». Технические возможности не должны стирать грань между красотой и пошлостью.
Дагеротиписты — странники времени
Я брожу в полумраке старого павильона и вдыхаю воздух «ретро».
Вот он — самый популярный интерьер для съемок в 60 — 70–е годы — полированная секция с полками для книг. И литература, надо отдать должное, подобрана грамотно: от Толстого и Куприна до Ремарка, Хемингуэя.
— Муляж, — предупреждает Стрельцов. Действительно, беру с полки «книгу», а внутри яркой обложки — две дощечки для объема!
...Маленькие зеленые кресла, те самые — на кривых коричневых ножках, выцвели от времени. А над ними на нижней полке секции (с ума сойти!) предмет, указывающий не только на достаток в типичной советской семье, но и на оригинальный вкус «владельцев» роскошного интерьера, — бобинный магнитофон, даже с пленкой!
— Тоже муляж?
— Что вы! — обижается фотограф Стрельцов. — Тогда люди хотели запечатлеть себя неразрывно со временем. Зато теперь можно искусственно создать не только фон, но и самих героев снимков! Мы рискуем потерять главный смысл фотографии — достоверность, документальность.
...Студийная «березовая роща». Муляж. Но у кого из нас нет этой лирической фотографии с подружкой на фоне уходящего «за горизонт» фотообоев яркого небосвода?
А вот и еще один знакомый «задник» — просто яркие полотна. Появился такой фон, когда цветное фото набирало популярность, и разноцветье хотелось подчеркнуть во всем.
— Особой приметой тех времен были выпускные альбомы, — вспоминает фотограф с 40–летним стажем Вячеслав Ивашин. — В конце 60–х их можно было заказать лишь в двух ателье Минска. Работали мы вместе с художниками. Снимки, сделанные в школе, институтских аудиториях, спортзалах, на улице, разрезали, придавали им круглые или овальные формы. А потом начиналось самое интересное — мы делали фотомонтаж! Как сейчас паззлы, складывали кусочки, дорисовывали всякие виньеточки в виде цветочков, кленовых листочков, голубков и фотографировали снова. Были очень довольны собой, потому как считали, что творим невозможное.
— Идти «в фотографию» в праздничные дни было традицией вплоть до 80–х годов, — рассказывает заведующая центральным приемным пунктом по сбору серебросодержащих отходов Тамара Резникова. — У меня сохранилась целая серия портретов, сделанных в дни рождения. На одном — я с «бабеттой», потом — с «колоском», позже стали модными «мелированные челки».
Станислав Флерьянович (работает фотографом 30 лет):
— Помните время, когда в выходные в фотоателье можно было ожидать своей очереди 2 — 3 часа?! А в конце августа мамы вели повзрослевших школьников в наглаженных передничках или брючках, обязательно с букетом и новым ранцем.
Александр Стрельцов:
— Однажды я с нашим старейшим фотографом Моисеем Фридляндом (это он был одним из пяти первых!) приехал в Уручье снимать ответственное совещание военачальников. А крышку для объектива забыл... Моисей Ильич недолго думая снимает шляпу и закрывает объектив ею. Военные, когда увидели, как он ловко машет шляпой, смеялись так, что на снимке напоминали зрителей «Аншлага».
Один раз ожидаем в приемной партийного босса. Он увидел нас, спрашивает: «Что здесь делают эти люди?» А я возьми и скажи: «Мы снимать пришли (хотя правильно будет «фотографировать»)».
— Кого снимать?! Я же на прошлой неделе всех снял! — рассвирепел начальник.
Загляните в семейный альбом
Что вы там увидите? Застолье дома, в ресторане, в лесу. Все в характерном тумане нечеткости, светятся одни красные глаза. Типичный продукт нашего «мыльного» времени. В ателье идут лишь за протокольными фото, да еще дамочки — за портфолио для брачных агентств.
— Приходит девушка, темненькая, полненькая, и просит: «Сделайте меня длинноногой голубоглазой блондинкой», — рассказывает Ольга Иваненкова, которая работает фотографом 36 лет. — Я честно предупреждаю, что возможности «фотошопа» почти неограниченны, но «вас потом просто не узнают!» На что следует невозмутимый ответ: «Не важно. Лишь бы только «клюнул» кто–нибудь». О том, как потом его удержать на этой «наживке», почему–то не думают. Приходится выполнять волю клиента. Ноги «удлиняю», снимая с пола, все остальное «рисую под диктовку».
— Недавно одна женщина просит переснять фото на паспорт: «Я здесь некрасивая, потому что у нас в тот день воды не было, прическу не сделала, — делится Залужный. — Следующая фотография, уже с прической, — тоже не нравится. После чего мадам достает прошлое паспортное фото и осторожно интересуется: «А разве так не может получиться?»
Честно говоря, самих паспортистов совершенно не интересует модель прически, но современные технические возможности пришлись им явно по вкусу.
— Люди думают, что мы из чистого любопытства уточняем географию их передвижения, — сетуют фотографы. — А вы знаете, что сейчас каждое государство считает своим долгом разнообразить протокольные фото. Чехия требует, чтобы размер головы на фотографии был ровно 27 мм, Болгария — 32 мм, США — 25 — 35 мм. Лицо гостя Финляндии должно занимать 60 процентов фото. Фон тоже одним нужен голубой, другим — серый матовый, третьим — белый.
— Я рада тому, что до пенсии все–таки успела поработать на новом оборудовании, — призналась Ольга Иваненкова. — Мои постоянные клиенты тоже не остались равнодушными к таким переменам, называют меня теперь «лучшим доктором». А как же! Я и синяки с ячменями все «вылечу», и зубы «выровняю, отбелю», и уши перестанут топыриться.
Кстати, список постоянных клиентов этого мастера довольно разнообразный:
— Иван Иванков перед соревнованиями всегда у нас фотографируется. Пианист Юрий Блинов первый раз пришел в 16 лет, когда собирался на конкурс в Японию. Через некоторое время приносит конфеты: «Вы так удачно сфотографировали, вот я и победил!» Прошло 10 лет, он уехал в Америку. Приезжает: «Я заказал там фотосессию для каталога, но мне не понравилось. Вы сделаете лучше, я знаю».
Поэт Владимир Скоринкин попросил сфотографировать его на черном фоне. Получилось довольно мрачно, и я посоветовала попробовать еще раз. Но он отказался, только записал мою фамилию, а потом принес свой сборник с этим снимком на первой странице и с подписью: фотограф Иваненкова. Очень приятно было работать с народной артисткой Зинаидой Броварской. Она несколько раз ко мне приходила. Никто не владеет своей мимикой так, как артисты.
Сегодня у каждого есть возможность заказать свою фотосессию а–ля модель. Были бы деньги — и мимикой владеть не нужно! В одно мгновение превратитесь в «глянцевого» красавчика с «голливудской» улыбкой. Только пройдут годы, и вам обязательно захочется вспомнить не нарисованные острова и космические просторы, а свой старый дом и игрушки, школу и парту, город и людей, и время, в котором осталось что–то от вас. Вы найдете пожелтевшие снимки бабушек и даже прабабушек, выгоревшие цветные фото родителей, но можете не отыскать ни одного качественного собственного снимка, без «красных» глаз и чужих спин на первом плане.
— Я скучаю по нашим современникам, одухотворенным красивым лицам, которые очень часто вижу на улице, — с грустью заметил Евгений Залужный. — Жаль, что они перестали приходить в ателье к мастерам. А ведь мы обязаны «писать» летопись времени, оставляя в вечности реальные глаза, губы, образы...
Первым историческим назначением фотографического произведения было «изображение реальных объектов». И как бы мы ни старались расширить границы возможного, фотография останется искусством момента. От нас зависит, насколько искусственным будет этот момент.
Справка «СБ»
1 октября 1930 года. Минск. Пять частных фотографов объединились в артель «Фото». После войны вновь созданное предприятие получило название «Артель инвалидов». Затем несколько кооперативов создают единую «Фабрику фоторабот». В 1981 году объединение фотографических работ называют «Вилией» в честь города «Зенитов». Отныне оно становится крупнейшим в Беларуси и включает 22 фотографии, 6 фотолабораторий, 7 комплексов «Фото. Видео. Парикмахерская», магазин и картонажный участок.
