На детекторе лжи можно проверить даже глухонемого

По следам человеческой памяти
Врет и не краснеет. Полиграфологи знают эту фразу не понаслышке. Поэтому они  больше доверяют не словам опрашиваемых, а показаниям своих приборов. Те фиксируют дыхание человека, потоотделение, деятельность сердечно-сосудистой системы, двигательную активность. Зачастую эти данные красноречивее любых слов.
— Полиграф не определяет ложь как таковую. Он выявляет психофизиологическую реакцию опрашиваемого на значимые стимулы, то есть на все, что связано с преступлением, — начинает ликбез начальник отдела Владимир Князев.
Полиграфологи образно делят следы на два типа. Первый из них — это следы реальные. К таковым относятся отпечатки пальцев, орудие преступления и прочие вещественные доказательства и улики. Кроме того, существуют следы идеальные. Это информация, которая остается в памяти человека, причастного к преступлению. “Избавиться” от нее практически невозможно — разве что умереть или впасть в амнезию.
— В комнате произошло убийство, — приводит пример Владимир Князев, — около полуночи жертву, сидевшую на диване, убили одним выстрелом в голову из пистолета Макарова. Задержан подозреваемый, который уверяет, что к преступлению не причастен. Однако во время опроса он реагирует не на то, что жертву зарезали, а на то, что ее именно застрелили. Причем застрелили не утром, а поздно вечером. И не из автомата Калашникова, а из пистолета Макарова одним выстрелом в голову. Данные полиграфа носят вероятностный характер и не являются для белорусского суда доказательством (в отличие от российского, американского или японского. — Авт.), однако судьи зачастую учитывают данные наших исследований при вынесении приговора.
Самые трудные “клиенты” — бомжи
Проверку на полиграфе проходят разные люди и по национальности, и по возрасту, и по социальному статусу.
— Дети — неусидчивы и любят пофантазировать, на них уходит много времени. Также есть сложности в работе с престарелыми, — рассказывает начальник “полиграфного” отдела МВД. — Особенно трудно приходится с бомжами и деградированными личностями. Порой они даже не понимают сути вопроса, чувства у них словно атрофированы.
На детекторе лжи в Беларуси опрашивались граждане России, Грузии, Турции и других стран. Милиционеры говорят, что провести качественный опрос можно и через переводчика, главное — знать культурные особенности иностранцев.
— Да что там иностранцы, мы даже глухонемых опрашивали, — удивляет Владимир Князев. — Как? При помощи компьютера ставим перед ними визуальные стимулы и анализируем реакцию.
Говорят, что йоги могут брать свои чувства под контроль. Белорусским полиграфологам с любителями индийской гимнастики дела иметь не приходилось. А вот с представителями восточных единоборств они сталкивались.
— Считается, что такие люди лучше контролируют свои чувства. Но даже им не под силу “удушить” реакцию на значимый стимул. Любое противодействие фиксируется датчиками полиграфа, — предупреждает Владимир Князев, — и это наводит на определенные размышления.
О том, как обмануть полиграф, в Интернете, да и просто в книгах написано немало. Одни во время опроса “незаметно” кладут канцелярскую кнопку под палец, чтобы с ее помощью вызывать дополнительные реакции. Другие, наоборот, стремятся их заглушить, принимая валерьянку и успокаительные. Эти хитрости милиционерам давно известны.
— В некоторых случаях опрос лучше отложить, — делится секретами работы Владимир Князев. — К примеру, если у наркомана идет ломка, ни о чем другом, как о дозе, он думать не может. Простуда, недосыпание, чрезмерная усталость тоже осложняют тестирование. Также для опроса надо создать правильные условия, ведь на его результаты может повлиять даже такая мелочь, как жужжащая муха, которая будет раздражать человека.
Все улики указывали на то, что задержанный — убийца, но...
Исследования на детекторе лжи не преследуют цели доказать виновность или оправдать человека. Они просто помогают узнать, насколько полно он владеет информацией о преступлении. Выводы из полученных данных делают суд и следствие, и варианты здесь самые разные.
В конце 1990-х — начале 2000-х годов в Минске стали пропадать женщины, а потом их трупы находили на пустырях. Убийства имели единый почерк, было очевидно, что в городе завелся маньяк. Следствию удалось задержать человека, который, как предполагалось, и совершал преступления. Во всяком случае, на это указывали едва ли не все улики. Милиция была настолько уверена в виновности задержанного, что другие версии отодвинула на второй план.
— Ознакомившись с материалами дела, я внутренне тоже был уверен, что человек виновен, — признается Владимир Князев, — однако проверка на полиграфе показала, что к убийствам он не причастен. Мы проверили подозреваемого во второй раз, но с тем же результатом. Это был случай, когда человек оказался не в то время и не в том месте. Следствие стало отрабатывать другие версии, и в скором времени преступник был задержан. С тех пор усвоил для себя простую истину: нельзя относиться к человеку предвзято, даже если все кругом говорят, что он виновен.
Но гораздо чаще полиграфологи слышат другое. Опрашиваемые божатся, что ничего плохого не делали. В доказательство этого они готовы клясться родителями и рвать на себе рубаху. Однако ко всем словам стоит относиться критически. В 2004 году в столице произошел громкий случай. В одном из домов на улице Рокоссовского были обнаружены четыре трупа и раненый мужчина. Он рассказал, что в квартиру ворвались неизвестные и убили его жену, брата и отца с матерью. Ему удалось выжить лишь потому, что от раны он потерял сознание и преступники решили, что он мертв.
— С помощью детектора лжи мы хотели установить, знал ли человек нападавших, — вспоминает главный полиграфолог Беларуси, — но выявили даже больше: мужчина был причастен к преступлению. Когда я спросил, сколько человек им убито, он отказался от дальнейшего тестирования и дал признательные показания.
Хотел устроиться в милицию, а попал за решетку
Вряд ли кто-то решится утверждать, что будет чувствовать себя абсолютно спокойно при опросе на полиграфе. Даже если душа у него чистая, как крыло ангела. А вдруг прибор ошибется? Что тогда?
— Определенное нервное возбуждение присутствует у всех опрашиваемых, но наши методики позволяют отличить страх ложного обвинения от реакций, которые обозначают причастность человека к преступлению, — уверяет Владимир Князев.
И подтверждает слова цифрами. По подсчетам математиков, вероятность того, что опрашиваемый совершенно случайно отреагирует на все значимые стимулы в десяти тестах по шесть вопросов каждый, не превышает 1 случая на 60 миллионов. Вместе с тем полиграфолог признает, что детектор лжи может ошибиться, “как и любая другая экспертиза”. При этом добавляет, что скорее ошибется не прибор, а специалист, который делает расшифровку данных. К слову, в Беларуси в основном используются полиграфы российского производства стоимостью от 5 до 10 тысяч долларов.
Прежде считалось, что детекторы лжи являются прерогативой силовых ведомств, однако постепенно эти “машинки” входят и в мирную жизнь. Во многих странах сегодня невозможно устроиться на работу без проверки на полиграфе. Мода проверять таким способом потенциальных сотрудников идет во многом от силовиков. Сегодня устроиться в милицию или КГБ без этого теста нереально. И здесь бывают занятные случаи.
— На стажировке в России мы проверяли людей, которые хотели поступить на службу в органы, — вспоминает Владимир Князев. — Во время одной из таких проверок мы выявили, что молодой человек неравнодушен к наркотикам. При обыске у него дома обнаружили наркотические вещества, после чего было возбуждено уголовное дело. Другой мужчина, восстанавливавшийся на службе в милиции, был уличен в незаконном хранении оружия. Мы проверяем не только потенциальных новобранцев, но и действующих сотрудников. Такие меры предостерегают от необдуманных поступков.
Белорусские компании пока не проверяют своих будущих сотрудников на детекторе лжи. Но не потому, что нет желания, а потому, что нет такой возможности. Грамотных специалистов-полиграфологов у нас на гражданке практически нет, как и фирм, качественно оказывающих подобные услуги.