Мягкий приговор "жареному" факту

С прохладцей читающая публика просматривает сообщения в прессе об уголовных делах, фигурантами которых выступают чиновники и руководители. В свежих фактах недостатка нет. В Лунинце на уникальном предприятии "Гранит" началась "разработка недр" по статьям УК. В Смолевичском райисполкоме переполох: сделка купли-продажи торгового центра привлекла внимание следователей. Не скудеет крим-хроника о протежировании и взятках, появляются отчеты о вялотекущих судебных процессах по "громким" делам.

"Парад разоблачений" вызывает сложные чувства... Хорошо, конечно, что правоохранение не дремлет и антикоррупционная борьба ведется неустанно. Плохо, что контрольным органам и милиции, похоже, "таскать не перетаскать". И, наконец, одолевает любопытство: а чем же завершаются эти сюжеты? Что было доказано, кто понес кару, чем поучительны прецеденты?

В марте Слонимский районный суд поставил точку в уголовном деле бывшего директора открытого акционерного общества "Слонимская камвольно-прядильная фабрика" В.Галича. Добротное вышло дело с точки зрения доказательной базы, над чем немало потрудилось следствие Гродненского управления департамента финансовых расследований Комитета госконтроля.

Доказано и вменено в вину осужденному: 115 фактов незаконного приобретения сырья у российских поставщиков по завышенным ценам; 66 фактов реализации продукции фабрики ниже ее себестоимости российским же партнерам; 27 фактов переработки давальческого сырья в убыток предприятию. (Партнеры, кстати, все больше южане, из Адыгеи, Закавказья, Каракалпакии - регионов, не отличающихся цивилизованностью рынка.) Все эти незаконные действия нанесли фабрике ущерб на сумму 349,82 миллиона рублей.

Таково преступление - прежде всего против коллектива, поскольку предприятие на этих сделках разорялось, а зарплата стремилась к нулю.

Наказание Галичу - два года исправработ по месту работы с удержанием 20 процентов заработка в доход государства.

Мало дали?

Однако не будем горячиться по поводу мягкости приговора. Во-первых, так суд решил, а ему всегда виднее. Во-вторых, решение не может опираться на наше обывательское представление о справедливости. Действия бывшего директора квалифицированы по части 3 статьи 424 УК - "злоупотребление властью или служебными полномочиями".

Именно этот состав преступления - злоупотребление должностными полномочиями - наиболее популярен в серии дел в отношении руководящих персон. Если хорошенько присмотреться, то вполне можно заметить, что ситуация живо напоминает истории о том, как в тех же США "крестных отцов" мафии сажали за решетку за неуплату налогов, поскольку достать их иначе не позволял закон. Я далека от намерения уподоблять вроде бы "неуклюжих" провинциальных менеджеров отечественного производства чикагским бандитам начала прошлого века. Уж скорее это проявления на нашей почве "чубайсизма" конца минувшей эпохи. Ведь в России схема "разорить - обанкротить - заиметь" славно послужила перераспределению собственности, формированию первоначальных капиталов. Разумеется, и общечеловеческий мотив при случае "хапнуть" сколько удастся, даже и без далеко идущих планов, тоже имеет место.

Скажите любому, что директор госпредприятия увлекся сотрудничеством с коммерсантами, причем с явной выгодой для последних, и каждый понимающе ухмыльнется: дескать, наверняка что-то получал и в свой карман. Но это понимание к уголовному делу не пришьешь. Эта часть отношений, как правило, надежно скрыта или, как выражаются юристы, латентна. Партнеры передают деньги не по ведомости, а из рук в руки "налом" и без свидетелей. Быстро пребывающее имущество подозреваемые, подследственные, подсудимые заранее "распихивают" по близкой и дальней родне. Тот, у кого рыльце в пушку, сам не покупает напоказ три особняка и пять машин. Недвижимости у клана может быть и больше, но поди докажи документально и скрупулезно, что она - из того самого источника. Корысть, увы, изворотлива и предусмотрительна, ее голым энтузиазмом не возьмешь.

Еще сложнее доказывать, что тот или иной директор имел намерение довести предприятие "до ручки", чтобы за криминальные же доходы потом его заполучить подешевле, как бросовое. В Уголовном кодексе есть статьи о предумышленном банкротстве, но, по мнению специалистов, нет достаточной практики их применения. Экономические преступления - это у нас еще поле непаханое. Чтобы уличить в таких деяниях, и предварительное, и судебное следствие ведут иначе и обвинение выдвигают непривычное, нетрадиционное, десятилетиями обкатанное - в пресловутом злоупотреблении властью.

Наконец, подсудимый вооружен аргументами, которые дает сложная экономическая ситуация. Прения сторон в суде чаще выглядят и так

: - Зачем сырье брал задорого, зачем продукцию отдавал задешево?

- Так я же фабрику спасал, о коллективе заботился, на мне же градообразующее предприятие!

В районном центре завод с двумя тысячами работников много значит: это и занятость, и зарплата, и местный бюджет. Что хуже: убыточное сырье или вовсе замершая фабрика; забитый склад или сброс товара хотя бы по демпингу; подозрительный партнер или полное отсутствие покупателя? Ну и так далее: что конкуренты наседают, банк кредитов не дает, инвесторы за версту обходят. Обстоятельства-то объективные, которые действительно очень трудно преодолевать экономическими методами. Зато подобными аргументами удобно манипулировать, оправдывая бездарное руководство, тупиковую маркетинговую политику, потерю рынков сбыта и успешно маскируя этими "общеизвестными несчастьями" тайные помыслы и устремления.

Так оно и выходит: сумма ущерба разорительна, а намерение разорить не доказано.