«Мы привыкаем к хлебу на нашем столе, как привыкают к солнечному свету...»

Накануне Великого праздника — Светлого Христова Воскресения — Митрополит Минский и Слуцкий ФИЛАРЕТ, Патриарший Экзарх всея Беларуси любезно согласился ответить на вопросы «БН».

— Ваше Высокопреосвященство! Как известно, понятия «христианин» и «крестьянин» не только созвучны, но и глубоко взаимосвязаны и родственны по смыслу. Так было в истории, а как обстоят дела сегодня? Православие в Беларуси — это «городская» или «деревенская» черта национальной жизни, характера, мировоззрения?

— Понятие «крестьянин» возникло приблизительно в XV веке. Оно действительно отражает причастность человека к Христовой Церкви и отличает его от язычника, инородца, «нехристя».

Огромное количество людей — наши предки, да и представители народов, населяющих Европу, — естественным образом отождествляло себя в средние века с христианством. И мы знаем, что для многих наших современников это отождествление является поводом для того, чтобы христианство, по сути, приравнять к определенной культуре, к историческому явлению. Логически отсюда следует вывод, что смена исторической декорации должна приводить и к отмене христианского мировоззрения.

Полагаю, что такой подход к христианству неверен. Потому что крестьянин восточной и западной Европы — это христианин. Но христианин совсем не обязательно должен быть крестьянином. Это означает, что христианство нельзя сводить ни к истории, ни к культуре, ни даже к мировоззрению. Христианство имеет своим истоком Самого Бога, пожелавшего войти в историю и культуру, но не раствориться в них.

Этот тезис можно подтвердить, обратившись к Евангелию. Господь наш Иисус Христос, проповедуя близость Царства Небесного, говорил притчами. При этом Он пользовался образами как сельской, так и, условно говоря, городской жизни.

Приведу несколько примеров. Вот притча, в которой о Царстве Божием говорится, на мой взгляд, очень по-сельски. «И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» (Мк. 4: 26-29).

Здесь говорится о том, что дарование благодати Божией происходит неприметным образом. Мы призваны «вставать ночью и днем», то есть мы должны совершать дела веры. Но то, как семя благодати восходит и растет, мы не знаем. Потому что не наши спланированные действия, а именно земля — символический образ Бога — производит плоды. Эта притча всегда побуждала меня быть чутким и внимательным к обстоятельствам жизни.

Наши труды, исполнение нами различных обязанностей — это роль подмастерья у Бога-Творца. И мне представляется, что сельский человек, имеющий опыт внимательного, бережного обращения с землей, с природой, легко может усвоить христианские добродетели смирения и послушания. Он понимает, что эти добродетели подразумевают не пассивность, но активность особого рода. Активность, при которой, как я уже сказал, мы ощущаем вездеприсутствие Бога.

С другой стороны, Спаситель, как говорится в Евангелии, идет «проповедовать в городах» (Мф. 11: 1). К таким условно «городским» проповедям относится, на мой взгляд, притча о талантах (Мф. 25: 14-30). Позвольте мне напомнить, что талантом в новозаветную эпоху называлась серебряная монета. Так вот, в этой притче Господь осуждает того, кто закопал свой талант в землю: «Лукавый раб и ленивый!.. Надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф. 25: 26-27). Здесь мы, с одной стороны, видим, как жизненная активность человека сковывается внешними соображениями, предрассудками. «Лукавый» герой притчи объясняет это своему Господину так: «Я знал тебя, что ты человек жестокий: жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал». Он усиленно сужает свой кругозор. У него есть возможности, которые он мог бы использовать, но он прячется от них. И, напротив, притча подает в положительном свете иную модель поведения, когда человек забывает о предрассудках и действует из непосредственных соображений пользы, разумности, рискну сказать — выгоды. Он не подстраивается под обстоятельства, а подчиняет обстоятельства себе. И это ближе к типу «городского» сознания.

При этом Евангелие никому не льстит — ни крестьянам, ни горожанам. Перед призывом Христа: «Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16: 24) все оказываются в равных условиях. Для всех поначалу эти слова звучат одинаково страшно. Но если мы пронесем свой крест по Христовым следам до конца, то нас будет ждать Пасха — радость, несоизмеримая ни с какими страданиями. Конечно, я это говорю не только потому, что наша с вами беседа приходится на предпасхальные дни.

— По Вашему мнению, Владыка, широко ли в наши дни востребована былая практика повседневного участия Церкви в обыденной жизни сельскохозяйственного труженика? Призывают ли нынешние жители глубинки приходских священников для освящения полей и огородов, колодцев и зернохранилищ, техники и всего того, что составляет содержание жизни и труда на земле? Стремится ли сама Церковь глубже войти в быт и ежедневную трудовую рутину современного крестьянства и насколько это необходимо как той, так и другой стороне?

— Сельчане зовут священников для тех целей, о которых вы говорите, но не массово. Иногда сами кропят освященной водой угодья и помещения.

Хорошо было бы нам помнить о том, что освящение — это не магический акт. Бог в нашем мире действует в союзе с человеком и через человека. Поэтому освящение той же техники не означает стопроцентной гарантии, что она не поломается. К Божьей помощи — а она, несомненно, есть! — надо приложить и свое бережное, аккуратное отношение к вещам.

Освящение не имеет ничего общего с магией, но это не значит, что у него нет смысла. Смысл есть, и очень глубокий. Христианство оживляет и одухотворяет собой разные стороны бытия. Мы по инерции иногда говорим: это — возвышенное, а то — земное… Но со Христом земное становится возвышенным. Об этом стремится сказать нам Церковь на тот же праздник Преображения, когда освящаются плоды. Кстати, очевидно, что есть определенная разница, когда горожанин несет в храм купленные вчера на рынке импортные яблоки, и когда сельский житель приносит то, что взрастил сам. Принимая его приношение, Церковь утверждает тем самым, что труд его не есть лишь «суета сует», что этот труд ценен в очах Бога.

Что же касается участия Церкви в «ежедневной трудовой рутине современного крестьянства»… Наш известный церковный деятель — митрополит Виленский Иосиф (Семашко), значение которого в белорусской истории нам еще предстоит раскрыть, — заметил: «Живущий среди народа священник должен быть учителем, врачом и агрономом». Удивительные слова, правда? Они кажутся утопическими. Но это высокая планка, представление о которой должно быть.

— Какой представляется Вам историческая ответственность Церкви в целом и приходского священника в частности за состояние сердец и умов крестьянского сословия в историческом прошлом и сельских тружеников в нынешние времена? Как объяснить с точки зрения христианской веры и ее православной традиции невысокое социальное положение крестьянина по сравнению с представителями других слоев общества в прошлом? А также как Вы оцениваете усилия современного общества и государства, направленные на исправление этой традиции?

— Что ж, здесь стоит вспомнить одну круглую дату этого года. Я имею в виду 150-летие отмены крепостного права.

К великой реформе была причастна и Церковь. Текст Манифеста об отмене крепостного права, разрабатывавшийся многими специалистами, был окончательно сформулирован не кем иным, как митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), ныне прославленным в сонме святых.

Но вот сказать, что реформа была инициативой Православной Церкви, мы не можем. Первый почин здесь принадлежал светским мыслителям и администраторам. Более того, Церковь в лице пастырей часто молчала при виде явных злоупотреблений властью со стороны дворянства.

Так что мера исторической ответственности Церкви за состояние сердец и умов, как вы говорите, крестьянского сословия достаточно велика. И, добавлю, столь же значительной была мера ответственности Церкви за сердца и умы интеллигентов, сочувствовавших народу. Беспомощность слова и дела, которую порой проявляла Церковь, создала обширное поле для разного рода провокаций.

Позвольте мне обратиться к хрестоматийному эпизоду из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Иван Карамазов собирает факты, которые, на его взгляд, свидетельствуют о несправедливости земного миропорядка. Один факт из этой коллекции для него особо значим. Это журнальная статья о том, как некий генерал затравил собаками дворового мальчика.

Иван — человек великолепного анализирующего рассудка. И этот рассудок, сталкиваясь со злом, спешит предъявить его Творцу. Судьба замученного крестьянского ребенка превращается для Ивана в обоснование богоборчества: он называет это «вернуть билет Богу».

В вопросе о социальном зле есть действительно нечто метафизическое, вопиющее к Небу. И если Церковь преуменьшает наличие социальной несправедливости, то она попустительствует появлению атеистов.

Мы, православные верующие, нередко перечисляем через запятую те удары, которые нанесла и Церкви, и крестьянству советская власть. Мы чувствуем себя вправе осуждать насильственную коллективизацию, ибо она творилась теми же руками, что сбрасывали с храмов купола. Но мы гораздо меньше говорим об унижении, которое испытало на себе крестьянство в досоветский период нашей истории. А ведь та психология, которую теперь глумливо называют колхозной, корнями уходит в крепостную эпоху. Русский (и белорусский) крестьянин не успел должным образом вкусить собственного достоинства, не успел полноценно ощутить себя хозяином своей земли… Не успел, ибо в 37-м году были еще живы те, чьи родители застали крепостные времена. И вот — развитие этих творческих хозяйских навыков снова было «заморожено». Сейчас общество пытается эти навыки реанимировать, и Церкви есть что сказать об этом.

Церковь благословляет труд. Повторять это никогда не будет излишним. Когда человек радуется плодам своей работы, когда он счастлив видеть вокруг себя пространство своего, обжитого, обустроенного дома, подворья, сада, — это проявление в нем образа Бога-Творца. Но путь к богоподобию есть рост, и Церковь, не возводя хулы на природный инстинкт собственности, может напомнить человеку, что самая чистая радость — это приношение в дар своего, «кровного».

Сейчас в нашей Церкви возрождается миссионерство. Кто такой миссионер? Это тот, кто возвещает Благую Весть на языке некоего человеческого сообщества. Классический образец — пример апостола Павла, пример святых Кирилла и Мефодия — просвещение стран и народов. Но современный миссионер чаще идет не к чужим племенам, а к различным социальным группам своих же сограждан.

Миссионерствовать среди городских интеллектуалов Православная Церковь учится довольно успешно. Из городской интеллигенции зачастую происходит само духовенство, в том числе многие батюшки, которые потом уезжают служить на селе. Осваивать язык современного крестьянства — это также миссионерский, пастырский долг. А это едва ли легче, чем овладеть языком интернет-пользователей.

Может ли, к примеру, священник сделать так, чтобы деревня не спивалась? Ведь этого тоже ждут, на это тоже надеются общественность и государство, когда заходит речь о духовном воспитании! Как говорить о вере с родными и близкими сельских алкоголиков?.. Сегодня то, чем занимается добросовестный сельский священник, который не ограничивается исполнением треб, но стремится достучаться до душ своих прихожан, — это поистине равноапостольное служение.

Впрочем, христиане твердо знают, что есть язык, на котором можно общаться со всеми без исключения. Это язык деятельной любви. А какие формы должна обрести любовь в каждом определенном случае — это пусть подскажут нам глаза человека, который стоит перед нами здесь и сейчас. 

— Приближается праздник Пасхи Господней, Светлого Христова Воскресения: есть ли в Вашем сердце особые слова пасхального приветствия для тех, кто создает для людей хлеб насущный, о даровании которого молят Бога все христиане мира?

— Всех белорусских аграриев я приветствую словами древними и вечно новыми: «Христос воскресе!»

Молитвенно желаю вам, дорогие земледельцы, чтобы труд ваш был благодарным. Ведь — что скрывать? — мы привыкаем к хлебу на нашем столе, как привыкают к солнечному свету, как будто хлеб нерукотворен. Но вам ведомо, какой самоотдачи требует создание повседневных благ. Дай Бог вам той внутренней бодрости, которая делает любую работу легкой!

Пусть Пасха Господня станет праздником для вас и для ваших семей. Делитесь пасхальным настроением с людьми, и да будет искренним и неоднократным ответ на ваши слова: «Воистину воскресе!»

— Спасибо, дорогой Владыка Экзарх. С наступающим праздником!

Беседовала Татьяна ПЕТРАШКЕВИЧ, «БН»

Фото Александра МИЗЕЯ

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter