Музыка на ощупь

Дверь на звонок открывается почти мгновенно. Владимир Владимирович Наумов давно ожидает меня и встречает радушной улыбкой: "Я уже и чайник вскипятил". Единственное, что он забыл с непривычки, так это включить свет. Ему свет не нужен уже больше 30 лет.

Слепой музыкант

Я знаю его всю жизнь, а вот в гости напросилась впервые - специально для этого приехала в Жлобин. Пока Владимир Владимирович по-хозяйски гремит на кухне посудой, с интересом рассматриваю большую комнату. С одной стороны длинная секция, в которой нет ни одной полки с книгами. Зато позже учитель музыки извлечет из шкафчиков целый оркестр: флейты, кларнет, саксофон - заботливо сотрет пыль с каждого инструмента и, конечно, что-нибудь сыграет для меня. Как я люблю саксофон! А вот соседи не всегда разделяют эту любовь, поэтому инструмент уже давно лежит на самой верхней полке в ожидании прилежных учеников. Целая стена увешана гитарами. Вот это да, настоящая коллекция!

- Одну пришлось продать, чтобы купить новый компьютер, - не без сожаления замечает Наумов и разливает чай. - Ничего, теперь я себе концертную куплю.

Специальный компьютер для слепых располагается в центре комнаты, там, где у всех по обыкновению телевизор.

- Это для меня и теория, и практика. Вот смотри: здесь программы уроков, теперь слушай (звучит виртуозный гитарный пассаж, Наумов тут же его воспроизводит). Здесь - энциклопедии, а еще я переписываюсь с такими же незрячими музыкантами из разных стран, мы пересылаем друг другу музыку. Ноты для учеников распечатываю на принтере. А на этом инструменте делаю аранжировку, - достает клавиши и начинает бегло наигрывать.

Надо сказать, что и на компьютерной клавиатуре маэстро работает не менее резво и уверенно, с удовольствием демонстрируя мне все возможности своей чудо-машины. Каждое его прикосновение отзывается из динамика мужским голосом, который подробно сообщает, что в данный момент на мониторе. Правда, я улавливаю лишь невнятный поток изречений, похожий на ускоренную запись. Наумов слушает своего помощника на самой большой скорости - 300 знаков в минуту!

- А еще здесь у меня дневники каждого ученика и виртуальный журнал. Правда, школьный я заполнять так и не научился, приходится все время кого-то просить...

Прислушаться, чтобы увидеть

Как курица лапой вожу пальцами по клавишам пианино: вот нащупала две высокие тонкие, затем промежуток - и снова такие же, только три. Не отрывая всей пятерни от инструмента, пытаюсь вернуться на крайнюю высокую - фа-диез, потом с трудом протягиваю второй палец на ля. Рука соскальзывает - и я снова начинаю все сначала, подробно ощупывая каждую клавишу, прежде чем пойму, где какая. Только минут через двадцать, мучительно напрягая память и отяжелевшую руку, я все-таки сыграю два первых такта. Мое терпение на исходе, а вот заведующая филиалом 19-й минской музыкальной школы для детей, имеющих проблемы со зрением, Алла Яковлева спокойна и сдержанна, она упорно продолжает устанавливать на нужные клавиши мои непослушные пальцы и проговаривать каждую ноту. Я играю на ощупь, так, как это делают невидящие, и здесь моей обычной музыкальной школы явно недостаточно.

15-летняя Патриция Курганова, удобно усаживаясь за инструмент, смущенно улыбается.

- Что играть? - спрашивает она и, определившись с репертуаром, легко опускает руки на клавиши, конечно, сразу на нужные. "Сказки венского леса" наполняют класс. На какое-то мгновение мы все погружаемся в мир грез и чудесной музыки. Вот та грань, за которой какое-то высшее наслаждение одинаково касается всех: и тех, кто видел настоящий лес, и тех, кто, как Патриция, только представляет его себе.

- Каждое произведение - это образ. Сначала мы его обговариваем, а потом музыкой, как красками, обрисовываем, - рассказывает Алла Владимировна.

- В музыке многое можно увидеть, главное - прислушаться, - говорит Алена Габрильчук, наигрывая вальс Чайковского из "Спящей красавицы". - Я вижу девушек, кареглазых, русоволосых, в красных длинных платьях, - передает она свои видения. Алена может видеть только так - "прислушавшись". - Теперь они кружатся. Мне бабушка "показывала", как танцуют вальс.

- Какие-то предметы, вещи незрячим представить совсем не трудно: все, что имеет форму, они могут пощупать, - рассказывает Алла Владимировна. - Ребята они любопытные. Понимаю, что им очень хочется узнать, какая я, иногда беру их руки, кладу себе на лицо и спрашиваю: ну-ка, молодая я или старая? А вот с эмоциями и абстрактными понятиями, которые они воспринимают только с наших слов, гораздо сложнее. Поэтому нужно найти эти самые слова... Пожалуй, только про боль и страдание объяснять не нужно. Каждый из них переносит в жизни столько боли, операций, горя...

Пять лет назад почти во все музыкальные школы Минска обратились родители талантливых незрячих детей с просьбой принять их на обучение.

- Было боязно, конечно, - вспоминает директор 19-й школы Иван Лапотентов. Он единственный без колебаний согласился открыть специальный филиал. - Наверное, потому, что моя тетя, замечательный человек, была абсолютно слепой...

Погружение во тьму

- Я не родился слепым, поэтому мне проще. Я помню, как выглядят улицы, дома, деревья, я все это видел и теперь могу себе представить. Правда, и тебя запомнил совсем маленькой, еще на руках носил, - смеется Наумов. - Зато помню, какой тогда была твоя мама. Думаю, теперь ты такая же.

- Да, все говорят - я на нее похожа.

До 20 лет Владимир Наумов был зрячим, но необычным человеком. Он с отличием окончил школу, поступил на физический факультет университета. Потом произошла трагедия, о которой он не любит вспоминать.

- Я терял зрение постепенно. Это лучше, чем мгновенно. Многие из тех, кто слепнет резко, не выдерживают... Конечно, было страшно, но я упорный и старался не думать об этом, как можно больше пытался успеть увидеть, запомнить, постичь.

Сначала из физика пришлось переквалифицироваться в лирика. Помогла музыка, которой увлекался всю жизнь. Заочно окончил училище, причем там только на последнем курсе все узнали, что у него уже 2-я группа инвалидности. Системой Брайля тогда не владел, лекции записывал на магнитофон, развивал память, просил, чтобы начитывали учебники, ходил за консультациями к преподавателям в музыкальную школу. Потом - Московский университет искусств по классу гитары. Начал изучать Брайля.

- Вообще-то гитара и Брайль несовместимы. Брайль подразумевает хорошую чувствительность пальцев, тогда как игра на гитаре, наоборот, делает подушечки пальцев грубыми, - Наумов снимает одну из своих гитар и начинает тихонько перебирать струны. - Но я с детства любил этот инструмент и уже не мог отказаться от него. Зрение стало пропадать как раз в тот момент, когда я азартно совершенствовал свое мастерство. Мы организовали ансамбль и стали играть в Доме культуры. Чтобы не мазать по грифу, портил инструмент, делал насечки, потом наклеивал изоленту. Теперь, даже если я вдруг ошибусь, ты не заметишь.

Лучше всего незрячие обучаются игре на баяне, аккордеоне, пианино, кларнете.

Про мужество и картошку

- Юля, не та нота, - строго замечает Алла Владимировна.

Ученица 2-го класса Юля Полякова прямо носом утыкается в раскрытую напротив книгу и начинает пальцами лихорадочно перебирать клавиши, пытаясь угадать нужную. Юля не хочет признаваться, что даже сквозь толщенные линзы почти ничего не видит.

- Музыка для них - возможность почувствовать себя значимыми, - разговариваем мы после урока с учительницей. - Жаль только, что лишь единицы могут продолжить обучение. С ними никто не хочет возиться. Для этого необязательно учить систему Брайля, но времени надо гораздо больше, чем предусмотрено учебными планами. И даже тех, кому удается окончить училище или институт, никто не хочет брать на работу.

- Для слепого занятие музыкой требует намного больше усилий, - признается Наумов. - Читать с листа мы не можем, поэтому сразу приходится учить наизусть. Для этого одной хорошей памяти мало.

Действительно, мало. Для этого нужны огромные усилия воли, настойчивость, усидчивость и мужество.

- В детстве у меня был слепой настройщик, - вспоминает Алла Владимировна. - Сыновья подводили его к инструменту, а потом он все делал сам, настраивал, играл, проверял. Когда он уходил, я завязывала глаза и пыталась повторить... Сейчас с повязкой я еще и картошку чистить научилась.

Дома я снова завязала глаза, взяла самый тупой нож и принялась чистить картошку. На самом деле я неумело скрябала по картофелине, боясь отрезать себе палец. Не отрезала, но руку все-таки зацепила. От боли, забыв о повязке, резко потянулась к крану с холодной водой и ударилась о стол. Больше повязку надевать не пыталась....

- Хочешь спросить, зачем слепому все это? - объяснял мне Наумов наличие телевизора и видеомагнитофона. - Новости смотреть (запнулся и тут же поправился), вернее, слушать. А еще я готовить люблю, "Смак" записываю. Вот недавно показывали, как приготовить настоящую итальянскую пиццу, я и записал, теперь готовлю. Кстати, у меня же борщ украинский есть, только вчера сварил, давай-ка попробуем!

И я чуть удержалась, чтобы не спросить: "Борщ с картошкой?"