Мужики и судьи

Эта история в чем-то повторяет сюжет пронзительного фильма "Мужики". Там, напомню, чиновники хотели после смерти матери распределить по интернатам троих осиротевших детей. Разумеется, ради блага самих детей. Насильно, вопреки их желанию и способности самостоятельно жить вместе. Семью спас мужчина, хотя и был родным отцом лишь одному ребенку. Реальный случай в Заводском районе Минска, пожалуй, даже драматичней...

Суд удалился в совещательную комнату. В ожидании решения старшие братья, Андрей и Костя, прижались к матери-ответчице. Только что они убеждали суд, что она вовсе не алкоголичка и не пропащая женщина, что любит их и заботится о них как может. Что они тоже любят ее и своего младшего брата (6-летнему Саше в зале присутствовать нельзя, он шумит в коридоре и скребется в дверь), что вместе они не пропадут, разделять их нельзя.

Через ряд сидят три миловидные женщины, которые пришли в суд, чтобы сделать именно это: разделить семью, отобрать у матери детей. Одна из них - представитель истца, управления образования администрации Заводского района Минска. Две другие - свидетели: участковый инспектор по делам несовершеннолетних и социальный педагог (позже объясню, почему не называю их имен).

В отсутствие судьи между сторонами возник нервный, уже ничего не решающий разговор. Все три официальные дамы дружно уверяли, что главная их забота - сохранение семьи. Что в данном случае, увы, это невозможно.

Итак, суть иска к Ирине Хамицевич. Ответчица, дескать, нигде не работает, не обеспечивает детей материально и содержит квартиру в антисанитарных условиях; по причине систематического пьянства не занимается воспитанием детей и оказывает на них пагубное влияние. 16-летний Константин, в частности, за год дважды уличен в пьянстве и взят милицией на учет. Младший не посещает детский сад. Меры воздействия на мать исчерпаны, поэтому следует лишить ее родительских прав, а детей передать на попечение.

Я вижу их впервые, обвинения кажутся мне нелепыми. Только что, перед началом судебного заседания, младшие, Костя и Саша, затеяли в коридоре шумную возню с объятиями и поцелуями. Мать, испуганная и подавленная, не реагировала. Братьев спокойно, но решительно осадил старший Андрей, уже женатый парень. Что это, если не семья?

Если в фильме потерю матери восполняла старшая, рано повзрослевшая сестра, то здесь было очевидно: роль главы семьи (отец умер год назад) взял на себя старший брат.

Все это происходит на глазах трех упомянутых женщин. Представляюсь им, желая поговорить, услышать их мнение. Отнекиваются, не дают даже служебных телефонов. Дескать, дело слишком тонкое, деликатное. Мне же кажется, что они стесняются, стыдятся происходящего, но вынуждены играть отведенную им роль.

А что же суд? Блистательно, даже показательно провела процесс судья Жанна Бутько. Не полагаясь на важные бумаги, предоставленные райисполкомом, она дотошно, скрупулезно исследовала каждый пункт обвинения. Словно давая понять представителям истца: наломали вы дров...

Вопрос судьи: "Что означает формулировка "антисанитарные условия"? Разбитые стекла и лампочки, крысы и тараканы, горы мусора и пустых бутылок?.." Выясняется, что ничего подобного в доме нет. Постельное белье нормальное. Дети опрятны, хотя одежда и неновая. Да, мебели практически нет (достаток семьи, что и говорить, ниже среднего), квартире нужен ремонт... Но в ней прибирают, задолженностей по коммунальным платежам нет!

Судья: "Чем докажете, что ответчица злоупотребляет спиртным?" Представительница истца и свидетели ссылаются на материалы дела и коллег: кто-то когда-то будто бы видел Ирину пьяной. "Назовите фамилии! - настаивает судья. - Не можете? Что лично вы видели и можете подтвердить?"

Короче говоря, пьяной Ирину никто, включая свидетеля-соседа, не видел. На этот счет нет ни одного милицейского протокола. На учете в наркодиспансере Хамицевич не состоит. Как же можно обвинять ее в злостном пьянстве?

Так же легко судья развеяла другие обвинения. Нельзя утверждать, что в доме Хамицевич "в любое время суток находятся лица, ведущие антиобщественный образ жизни". Поскольку позже 10 вечера проверяющие в доме не бывали, никого из "лиц" ни разу не документировали, антиобщественный образ их жизни тем более не доказан.

Серьезный пункт - "пьянство" среднего из братьев, Кости. Но и тут прокол. Парень признает: однажды выпил с приятелями пива, после чего старший брат серьезно с ним поговорил. Больше Костя не пил, и второй раз его "загребли" в компании, трезвого. Позвонить матери не дали и на алкоголь не проверяли. Зато заставили подписать протокол. Дескать, или признавайся, или ночь проведешь в камере. Так, с процессуальными нарушениями (напомню, что в суде Костя свидетельствовал "под присягой") парень превратился в злостного нарушителя и был взят на учет.

В целом же, по признанию педагогов, парень он способный, хотя не без проблем. К тому же год назад в аварии получил черепно-мозговую травму и частично лишился слуха. Принес в школу справку, старший брат просил учителей пересадить Костю ближе к доске, но те не вняли. Не оттого ли трудности с учебой? Судья "добил" истца таким аргументом: "Значит, можно предполагать, что проблемы Кости вызваны не пагубным влиянием матери, а всего лишь возрастом?"

Еще ответчице инкриминировали агрессивность поведения. Тут нужно кое-что пояснить. Семью не трогали до тех пор, пока Ирина не занялась обменом своей трехкомнатной квартиры. В пригородном райцентре ей предложили прекрасный вариант: квартиру равноценной площади (для нее и двух младших сыновей) плюс двухуровневый дом с участком (для старшего сына и невестки), плюс доплату, с которой только процентов больше ста тысяч в месяц!

Нужно приватизировать квартиру. Возможно, то лишь совпадение, но именно с этого времени семья стала предметом повышенного внимания: визиты инспекторов, проверки, акты, протоколы... Комиссия средней школы N 5 (вовсе не той, в которой учился средний сын) наложила на приватизацию вето.

И тут семью навестила некая "риэлтерша" в сопровождении дюжих молодцов и ясно сказала: отдавай сделку нам, все пойдет как по маслу и не будет никакого суда. Иначе будут проблемы. Ирина не на шутку перепугалась. Кто навел посторонних, откуда они узнали про обмен и проблемы с родительскими правами? Кто-то явно положил глаз на "сталинскую" квартиру. Детей, значит, - по интернатам. Ее под теми же предлогами - в малометражку... Перестала открывать двери чужим: "Детей и квартиру не отдам!" А вы бы, читатель, не перепугались, не стали агрессивны?..

Написала в администрацию Заводского района: "Помогите, защитите!" Ее даже не пригласили для разговора, не выслушали. В ответе перечислили уже известные нам обвинения: систематическое пьянство, пагубное влияние на детей. "...Материал по лишению Вас родительских прав будет направлен в ближайшее время в суд". Помогли, защитили...

Опорой Ирине все это время был лишь один человек - Алексей. Бывший военный офицер, ныне бизнесмен. Партнер по обмену - именно он предложил Хамицевичам равноценную квартиру плюс дом с участком и доплату. Ходил в исполком, гарантировал порядочность обмена документами и своим офицерским словом, просил чиновников не делать глупостей. Не помогло.

Верить в чей-то корыстный умысел Алексей, впрочем, не хочет. Объясняет абсурдность происходящего скорее чиновничьим равнодушием. Было искушение выйти из игры - кому охота оказаться в центре скандала? Но взмолилась Ирина: "Не бросай нас!" И он обещал это женщине, даже если сделка сорвется. Младшего Сашку зовет "сынок". В день суда тот постоянно крутился вокруг Алексея и на правах сына требовал: "Ты обещал купить мне пистолет. Настоящий!"

...9 сентября 2003 года суд Заводского района Минска отказал управлению образования того же района в иске! Судья Жанна Бутько остановила маховик, который едва не прошелся по семье. Сняла с Ирины незаслуженное, постыдное клеймо.

Парадокс вот в чем. Административные комиссии, инспекции по делам несовершеннолетних, участковые инспектора и социальные педагоги (как и инструкции, которыми они руководствуются) созданы для защиты людей. Так, одно из решений Мингорисполкома предусматривает формирование "социальных списков" и не позволяет попавшим в них "проблемным" семьям свободно распорядиться жильем - чтобы дети настоящих алкоголиков не оказались на улице.

Но почему этот механизм иной раз превращается в свою противоположность - не охраняет, а разрушает? Почему образованные, опытные, с виду добрые и милые женщины становятся слепой его частью и не видят за бумагами живых людей? К счастью, кабинет бюрократа - еще не последняя инстанция в нашей стране. Над ним есть суд!

Ирина не тунеядка. Она "неформально", именно ради детей неплохо зарабатывала на рынке. Не секрет, увы, что таким образом выживают многие. Помогал деньгами старший сын с невесткой и родственники умершего мужа. В итоге с рынка Ирине пришлось уйти - лишь для того, чтобы предъявить справку, что с 1 августа она работает санитаркой. Материально дети заметно пострадали. Не говорю уже о пережитом стрессе и унижениях. Кроме того, семью лишили выбора, который она вправе сделать для своего блага. Надеюсь, не навсегда.

Не ищу прямых аналогий, но в финале фильма "Мужики" онемевший мальчик вновь обрел голос в стрессовой ситуации, помогая сестре разнимать собачью грызню. Девушке порвали новое пальто. Но именно этот эпизод окончательно сцементировал семью, она стала неразделимой и самодостаточной. Желаю Ирине Хамицевич и ее "мужикам" того же: решать проблемы, которых в жизни будет еще немало, без посторонней помощи. Своими силами.