У меня дух перехватило — без преувеличения. Оценив выражение моего лица, он заломил немыслимую цену. Денег у меня было мало, а до стипендии оставалось еще больше недели. Мы яростно торговались. Я отдал все, что имел, даже копейки выгреб из всех карманов. Заплатил за альбом 17 рублей и пошел пешком по холодному проспекту. Книга грела.
Потом сидел на кровати в общежитии и ночь переворачивал страницу за страницей, рассматривал рисунки тушью, пером и карандашом, пробовал читать подписи, и даже иногда удавалось понять некоторые слова. Чтобы рассмотреть получше, взял у приятеля увеличительное стекло от эпидиоскопа (были такие приборы). Медленно двигал тяжелой линзой по рисункам, следя за линиями и штрихами великого художника.
Как–то с помощью друзей по комнате и однокурсников продержался до вожделенной стипендии. Может, и похудел, но меня это не очень волновало — молодость она такая, все нипочем... Главное — превосходный альбом, изданный в недосягаемом Лейпциге. Главное — рисунки Рембрандта...
Потом я много раз видел в Ленинграде и Москве, в Эрмитаже и Пушкинском, знаменитые картины: «Возвращение блудного сына», «Данаю», портреты стариков и старух, великолепные мрачные и веселые автопортреты. Видел еще десятки, а может, и сотни книг, открыток, репродукций с работами голландского мастера. Но всегда перед глазами возникал наш Ленинский проспект, подворотня, подъезд дома, где произошла покупка той, на тот момент самой дорогой, как в прямом, так и в переносном смысле, книги. Да, это важно, хоть мне и было всего шестнадцать, я понимал, что за границу не попаду никогда, ну, может, только во сне да в фантазиях. И, естественно, оригиналы рисунков и офортов Рембрандта, как и других великих художников, не увижу.
Но все течет и меняется. Железного занавеса давным–давно не существует, он рассыпался в прах. Хочешь — лети, поезжай, плыви в любую сторону света, смотри, изучай, любуйся. Только и надо что деньги и желание.
Я так долго рассказывал о прошлом, чтобы перейти к дню сегодняшнему, к самому главному, для чего и пишу колонку. Согласитесь, фотография очень похожа на человека. По снимку даже можно его узнать. Но ведь оригинал всегда лучше даже хорошей фотографии. Оригинал — живой, говорит, молчит, улыбается, хмурится, подмигивает. Множество эмоций. Так вот, сегодня в Минске, в Национальном художественном музее, выставлено 69 офортов великого Рембрандта. Они висят себе на четырех стенах большого зала, а лица зрителей отражаются в стекле.
Мы с женой дважды сходили на эту выставку. Первый раз поохали, а в следующий вооружились увеличительными стеклами. Ходили, как оценщики–антиквары, придирчиво рассматривая каждый офорт. Большинство работ невелики, размером с почтовую открытку, а хочется рассмотреть внимательно, изучая каждый штрих, каждое пятнышко, надписи, отпечатки пальцев художника. Я не постеснялся, фотографировал самые интересные, а потом дома, на компьютере, увеличивал и наслаждался...
Да, я видел эти офорты раньше в книгах, но тут оригиналы, а это совсем другая история. Портреты, знаменитые сюжеты из Библии... «Снятие с креста», «Бегство в Египет»... Удивительные работы! Уходить из зала не хочется. К некоторым работам возвращаешься и словно проваливаешься в изображение. Думаешь, как так получается — черные линии пересекаются, сплетаются, получаются фигуры, небо, тьма и свет... Получаются рассказы о самом главном в жизни человека...
Вернулись домой, и я достал из шкафа своего Рембрандта. Перелистал, молодость вспомнил.
Найдите время, сходите на эту выставку. Не пожалеете. Только будьте внимательны, не торопитесь, двигайтесь медленно, смотрите внимательно. Выставка из крупнейшей частной коллекции графики, прибывшая к нам из Италии, будет открыта до начала июля.
ladzimir@tut.by
