Мир, в котором мы живем, богат на мутации понятий. Раньше было проще: лапоть называли лаптем, а короля — королем. Нынче и не поймешь, даже на основе этих двух слов, что из них является оскорблением, что человеком, а что якобы обувью. Но я о монополии. Как мы знаем, это единоличное право (или обязанность?) что–либо производить.Дружба. Вы часто ощущали, что у вас монополия на своего друга? Или на свою маму, на праздничное мероприятие или даже на страну? Наверное, это называется ревность. Когда начинал писать, не думал, что выйду на ревность. А ведь действительно, ревность — это нечто вроде монополии. Ведь любовь–то, в общем, требует единоличного владения. Ну если рассмотреть обычные, так сказать, варианты. Я люблю тебя, ты любишь меня, мы, в общем, что–то производим и не хотим отдавать это право остальным. С любовью к маме так же. Только условностей меньше, все понятно. Про монополию в наших отношениях с окружающими, то есть про ревность, поговорим позже. Общество, государство меня интересуют пока больше.
С этим явлением принято бороться. Конкуренция повышает качество и снижает цену. Почти всегда так. А вот как быть с государственной поддержкой предприятий? Ведь это маленькая монополия, убыточное предприятие хочет оставаться убыточным. Быть одним на этом рынке. Как это ни странно звучит. Мы часто читаем в газетах, видим по телевидению, как песочат эти предприятия. И, как мне кажется, секрет их убыточности в том, что им это выгодно. Мои убытки — это монополия, я и есть государство. Никуда не денетесь, поможете, мы ж родные. Сразу вспоминаются отношения с мамой или женой. Все по–родственному. Мне кажется, государству нужно с ними развестись. Не помню, как это называется по–научному, или не хочу вспоминать. Смотришь телевизор и понимаешь, что в отношении многих отраслей действует поговорка: и нести тяжело, и бросить жалко. И еще: а воз и ныне там. Никогда не писал об экономике, не мое это, хоть я и экономист с мировым именем. Как и многие из нас — в такси, парикмахерских и кухнях.
А еще бывает монополия нам всем близкая. Согласитесь, при всей сознательности, но дела колхоза под Шарковщиной занимают нас постольку–поскольку. Свое ближе, что уж тут поделать. Монополия на услугу. Сейчас ввели единую службу 115. На мой взгляд, это худшее, что произошло со времен получения независимости.
Хотя, возможно, это сделано с умыслом. Не с тем, чтоб помочь населению или ЖЭС. Нет, было бы глупо так думать. Видимо, это призвано подстегнуть народ к получению новых навыков. Учиться чинить краны и розетки, к примеру. И заодно поддержать малых предпринимателей: теперь проще вызвать мастера по объявлению, чем из ЖЭСа. Возможно, мне не везло, не везло моим друзьям и знакомым. Бывает. Но, как мне кажется, 115 — это служба «одного окна» наоборот. Испорченный телефон. Течет кран, набираешь 115, они звонят в ЖЭС, ЖЭС звонит мастеру, и, если повезет, тебе кто–то звонит и говорит: «Все мастера заняты, подождите денек». Неоднократно видел людей, которые вызывали аварийную службу просто потому, что не могли добиться ничего от 115 и ЖЭС, который теперь непонятно чем и занимается. Трудно «подождать денек», когда у тебя прорвало канализацию. Монополия. Плохо это.
ND72@mail.ru
Советская Белоруссия № 169 (25051). Суббота, 3 сентября 2016
