Жизнь третья: от «Алгоритмов» до «Верасов»

(Окончание. Начало в №№ 236, 246.)

Прежде чем продолжить верасовскую эпопею, не могу не рассказать одну футбольную историю, свидетелем которой я стал на минском стадионе «Динамо» в 1965 году. Ведь не секрет, что многие рок–музыканты здорово играют в футбол. Пример — сборная команда музыкантов «Старко».

Да и сам я трижды чемпион города среди юношей в чемпионате заводских команд. А ведь тренером у нас, в команде Минского завода автоматических линий (МЗАЛ), был родоначальник знаменитой футбольной династии, тренер–общественник Михаил Васильевич Глеб. Играл я в полузащите и знал многие тайны футбола.

Итак, лето 1965–го и к нам в Минск едет московское «Торпедо»! Аж дух захватывает! — капитан сборной Советского Союза Валентин Иванов; гений футбола, наш советский Джордж Бест — Валерий Воронин и только что вышедший из тюрьмы феноменальный Эдуард Стрельцов!

Три богатыря, три заслуженных мастера спорта!

Но и минское «Динамо» было на подъеме — бронзовые призеры чемпионата СССР 1963 года: вратарь Альберт Денисенко, защитники Хуан Усаторре, Эдуард Зарембо с его знаменитым акробатическим подкатом в прыжке в шпагате, знаменитый тандем нападающих: Михаил Мустыгин — Эдуард Малофеев — яркие личности в футболе! Кстати, публика ходила «на Мишу Мустыгина». Не обладая физической мощью партнера, он так красиво расправлялся с защитой в штрафной площадке соперника, что его футбол больше был искусством, чем спортом «бей — беги».

И вот игра началась! Наши повели в счете 1:0. Все затаили дыхание.

Что касается Стрельцова, то он в игре практически участия не принимал, а одиноко стоял («пасся» — на языке футболистов) на чужой половине поля в ожидании своего шанса, который, впрочем, почти никогда не упускал. Как только мяч попадал к нему — жди гола! Причем количество противостоявших защитников значения не имело — он проходил сквозь них, как нож сквозь масло.

Вдруг в разгар матча происходит невероятный эпизод: Валерий Воронин в центре поля отбирает мяч у Эдуарда Малофеева и разворачивается к нашим воротам. И тут Малофеев начинает картинно размахивать руками и падать в сторону уходящего Воронина. При этом я вижу, как он незаметно наступает носком бутсы Воронину на пятку.

Они вместе падают на траву, судья, стоявший рядом, ничего не понимает. Но я все понимаю: это подленький, опасный фол, так можно повредить сопернику ахилл со всеми вытекающими для него последствиями. (Признаюсь, я и сам получал по ногам сзади, а однажды, каюсь, некоординированно выполнил подкат и попал не в мяч, а в ногу защитника. Надеюсь, у него все хорошо срослось.) Но Малофеев ведь делал это умышленно. Он и раньше исполнял это ноу–хау против менее маститых игроков, и судьи, не разобравшись, давали свисток в пользу более авторитетного.

Однако здесь нашла коса на камень. Поднявшись, они молча стояли друг против друга — два заслуженных мастера спорта, два игрока сборной Советского Союза. Воронин стоял прямо, Малофеев — опустив голову. Опытный судья в предвидении разборки счел за благо отвернуться, чтобы не вносить факт в протокол матча. Стадион замер. Воронин обошел Малофеева и вдруг как влепит ему бутсой «пендаля» по пятой точке! На стадионе мертвая тишина, Малофеев не шелохнулся, значит, признал подлянку. Воронин продолжил игру, судейского свистка так и не было. Наша команда была сломлена, «Торпедо» легко забило нам три гола и стало чемпионом. (Если бы тренеры сборной не побоялись включить в состав Стрельцова и восходящую звезду Анатолия Бышовца, наша команда прошла бы дальше полуфинала на ЧМ 1966 г.)

А каково было слышать потом многолетние малофеевские разговоры об «искреннем» футболе. Ведь единожды солгав, кто тебе поверит. Надо было сначала самому публично покаяться. Хотя, может быть, это и способствовало той огромной пользе, которую принес Эдуард Васильевич команде, сделав ее чемпионом СССР в 1982 году и подготовив целую плеяду выдающихся игроков.

Но вернемся к музыке! Итак, я стал артистом ансамбля «Верасы» и сразу начал зарабатывать на треть меньше, чем до этого. Но энтузиазм был так велик, а вера в близкое светлое будущее так крепка, что на это не хотелось обращать внимания. Плюс патриотизм — мы с успехом представляли Белоруссию во всех городах СССР и также Советский Союз за рубежом. Ведь после сотрудничества с Эдуардом Ханком («Малиновки заслыша голосок», «Я у бабушки живу») и «Песни–80» нас полюбили многие миллионы советских людей и любят до сих пор, берут автографы, просят приехать старым составом в их города. Не пойму, какой смысл это игнорировать. Ведь и ласковым именем «Верасята» называли нас руководители Центрального телевидения. Да, велика любовь людская. Но и мы были экстравертами, горели на работе, жертвуя своими судьбами, а некоторые — и своими жизнями.

Помню первую репетицию в клубе глухонемых (БелОГ) по улице Уральской. Надежда Микулич, Ядвига Поплавская, Люцина Шеметкова, Александр Тиханович, Чеслав Поплавский, перешедший в «Верасы» из «Песняров», Коля Лосев, Валентин Матвеев, Владимир Беляев, Василий Раинчик — все молодые, талантливые, обаятельные, зажигательные — работали с огромным вдохновением и только «живьем»! После многочасовой репетиции все как–то мгновенно разошлись, бросив аппаратуру на сцене. И я, завозившийся с тремя инструментами, на которых играл, внезапно понял: к утру все разворуют. Ведь район–то был специфический — Слепянка, и я знал его нравы. И хоть аппаратура была не бог весть какая — венгерский ВЕАG, все ж я в одиночку за пару часов перетащил ее всю на второй этаж в закрывавшуюся комнату. Такой я был тогда Павка Корчагин. И когда на следующий день на репетицию первым пришел Саша Тиханович, он сначала онемел, а потом сказал: «Это ты все в одиночку? Сумасшедший». Да, я такой — человек команды, болеющий за общее дело.

Мы очень много работали, чтобы не давать повод злопыхателям, коих было немало тогда, да и сейчас хватает. Таким хочется ответить словами Кита Ричардса, гитариста Rolling Stones, который научил всех играть рок–н–ролл. На вопрос, как они играют с Ронни Вудом, Ричардс ответил: «Играем мы паршиво, но когда мы вместе, мы — великая сила!»

Так же и «Верасы» — вместе мы были сила, которая несла радость десяткам миллионов людей.

А полуграмотным злопыхателям хочу напомнить: по международной иерархии в искусстве профессионализм стоит на третьем месте, пропуская вперед деяния и божий дар.

Немного о смешном: когда мы стали знакомиться, я попросил Чесика Поплавского рассказать что–нибудь о «Песнярах».

— Пожалуйста, — ответил он. Итак, байка Чесика. Правда ли это — не знаю, но рассказ Чесика передаю точно.

— Однажды на одном из концертов Леонид Борткевич забыл слова песни «Молодость моя, Белоруссия» и спел примерно так:

Белый аист летит, все летит

и летит и летит.

Все летит и летит, белый

аист летит и летит.

Белый аист летит, все летит

и летит белый аист.

Все летит и летит, все летит

и летит белый аист!

Молодость моя, Белоруссия,

Песни партизан, сосны да туман...

Кстати, Саша Тиханович рассказал, что Виктор Вуячич, исполняя на концерте песню «На безымянной высоте», спел однажды такие слова:

Землянка наша в три наката

Из восемнадцати ребят...

Что ж, не ошибается только компьютер. А я всегда восхищался умением профессионалов красиво выйти из ошибки! Для меня это дороже, чем безошибочная фанера.

На этих байках я и закончу, но все время задаюсь вопросом: почему бы не собрать старые «Верасы», о чем просят люди во всем СНГ? Пусть бы были и новые «Верасы», и студия «Верасята». Ведь тот, кто не берет лучшее из прошлого, потом очень много тратит!

Счастья вам в новом году!