Молчание памяти
19.05.2012
«Что позабудешь, того потом не хватает всю жизнь, а все, что запоминается, превращает жизнь в ад» — до того как стать писателем, Эрих Мария Ремарк торговал надгробиями и работал органистом в часовне при госпитале для душевнобольных. Он мог быть учителем, но, прославившись романом «На Западном фронте без перемен», в дальнейшем предпочитал учить словом не сказанным, а написанным. Он был немцем и не был немцем. Ремарк воевал, но история знает немало свидетельств, что воевали и с ним, и с его книгами. Да и с правдой тоже воевали и воюют...
Хоть до сих пор и поговаривают, что на Первой мировой Ремарк сидел в одном окопе вместе с Гитлером, подтверждений этому факту не существует. Зато в историю вошла фраза председателя суда, на котором в 1943 году была отправлена на гильотину старшая сестра писателя Эльфрида Шольц: «Ваш брат, к несчастью, скрылся от нас, но вам не уйти».
«Искру жизни» Ремарка не переводили на русский язык четыре десятка лет. Слишком уж явно в этом романе коммунизм ставится в один ряд с фашизмом. В нем писатель призывал «начинать... с самого начала. Не с воспоминаний, ожесточения и ненависти, а с самого простого. С чувства, что ты живешь», но мы же с вами прекрасно осведомлены, что в СССР далеко не все подчинялось общечеловеческой логике. Первые монументы погибшим в Большом и Малом Тростенце появились только в 60–е годы, а еще раньше на месте массовых захоронений выросла грандиозная свалка. И именно это кладбище бытовых отходов вынуждает сегодня оперировать разными данными о количестве погибших в зловещих печах. От 206,5 до 546 тысяч человек — ужасающий, безумный разброс цифр.
«В доме № 105 по улице Селицкого в Минске — новоселье. Вот только, право же, не знаешь, поздравлять ли тех, кто получил здесь квартиры, или сочувствовать. Ведь дом–то построен на погосте. Бывшем лагерном погосте... Эта дорога начиналась от Могилевского шоссе с поворота на деревню Малый Тростенец и резко обрывалась у бывшей «эсэсовской» бани на тростенецком поле. Километра два в длину, не больше. «Дорогой смерти» назвали этот отрезок пути, обсаженный тополями. Вел же он в «Фарнихтунгслагерь» (лагерь уничтожения, если дословно с немецкого)... «Дорога смерти» бесследно исчезает в наши дни. Деревья по северную ее сторону уже начисто вырубили, а поперек возвели этот самый дом № 105. Когда строители обнаружили на месте предполагаемого фундамента братское захоронение, в нарушение существующего законодательства они не поспешили в Заводской райисполком, не перезахоронили, а просто выкинули людские кости на бруствер. И кто только не глумился над останками... «Люди! Склоните головы! Здесь, в крупнейшем в СССР лагере смерти и третьем среди более 10 тысяч, созданных на оккупированных территориях немецко–фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг., было замучено, расстреляно, сожжено свыше 206 тысяч советских граждан...» Написаны эти слова на металлической дощечке перед скромным памятником на месте бывших кремационных ям. А вокруг — горы мусора и бурьян. Склоните же головы! Может, это поможет вспомнить: там, где прорастает трава забвения, история повторяется...» («Дорога смерти» Тростенца», 31.01.1992).
Через два года после «Искры жизни» из–под пера Ремарка выйдет новый проникновенный роман «Время жить и время умирать», главный герой которого незадолго до собственной гибели успеет понять, что «после этой войны так бесконечно много надо будет прощать и нельзя будет простить». Вот уж действительно. Я знаю, существуют сведения, что в Тростенце могут быть захоронены и жертвы сталинских репрессий. Для кого–то эта версия способна объяснить события и процессы последних 68 лет, но трудно понять, почему до сих пор на месте столь массовой гибели людей не возвели достойного мемориального комплекса.
«В январе 2010 г. Минский горисполком провел открытый республиканский конкурс, целью которого являлось создание мемориальной композиции, призванной увековечить страдания людей, уничтоженных нацистами в период 1941 — 1944 годов в районе деревни Малый Тростенец в окрестностях Минска. Победителем конкурса была признана композиция «Врата памяти» скульптора Константина Костюченко. Это 10–метровой высоты скульптура. Ее образное решение — врата, которые никого и ничего не закрывают и стоят одиноко, что наводит на мысль о бессмысленности убийств. Лицевая сторона выполнена, как старый черно–белый снимок узников этого комплекса, смотрящих на нас из того времени. Тыльная сторона, как псалтырь с отходной молитвой о душах убитых здесь людей» («Тростенец»: здесь убивали людей...», 3.02.2012).
В ближайшее время место будущего мемориала предстоит избавить от многочисленного и разнообразного мусора, который нанес на тростенецкое поле ветер времени. Предстоит разобраться с хозпостройками и ужасно загрязненной рекой Тростянкой. Но самое важное — всем, кто имеет позицию относительно будущего комплекса, предстоит раз и навсегда разобраться в своих головах, вычеркнуть из памяти наносное и оставить должное.
Утром 8 мая я пришел поклониться обелиску жертвам Тростенца. Невдалеке увидел рабочих «Мингаза». Оказалось, накануне Дня Победы они готовились снова «включить» Вечный огонь. Я спросил: «Навечно?», а в ответ услышал: «Как скажут...»