По весне я считаю сумасшедших. Вот идут по парку Большой и Поменьше. Они всегда одеты в одинаковые плащи, брюки и даже туфли. Большой — очень большой. Великан. Все время что–то рассказывает, эмоционально, но совершенно для меня непонятно. Тот, который поменьше, обычного, пожалуй, роста, просто рядом с Большим он кажется Маленьким, хорошо слушает и так нервно качает головой. Мол, да. Да! Тысячу раз да. Они гуляют быстро и очень театрально. Иногда на Большом одеты коротковатые темные брюки, так что ноги продолжаются бежевыми носками, и кажется, будто это две деревянные палочки. Я тогда воображаю, что он кукла. Сделали куклу, а спектакль не получился, его не поставили в репертуар. Как быть герою? Вот он и произносит свои монологи единственному зрителю. Как хорошо они нашли друг друга. Им бы режиссера, чтоб довел до ума антрепризу, запросто могли бы состояться, как «оскароносные» герои.
В сумасшедших все так. Грань. Чуть туда подвинь — гений, а так... Сон разума. Кто знает? Я вот, бывало, иду–иду, а в голову такие мысли приходят, гораздо более странные, может, чем в тех головах, которым вынесен диагноз и выписаны таблетки. Но я хитрая. Мысли свои скрываю и сны не рассказываю, мимикрирую под образ здоровой и успешной леди. А так да, доктору со мной могло бы быть интересно. Шутка.
Где там остальные? Как перезимовали? Знаете, я как весной кого-то не увижу, сильно волнуюсь. Вот на моем пути в парк есть окно первого этажа, там живет Борец с силами зла. Лет десять назад моя собака его облаяла, с тех пор он, завидев меня, громко читает молитвы на старо–непонятном и бросает вслед тряпки, пахнущие ладаном. Однажды еле увернулась от выливаемой из окна банки с жидкостью. Страшно представить, что это была за жидкость. Но теперь форточка закрыта и нет на стекле записки: «Изыди!» Свечи не горят... Надеюсь, что Борца взяли в спецучреждение подлечить. Вынимут из его головы немного ладана, напихают чем–то похожим на реальность, и будет он сидеть молчаливо на лавке, пока не покажется на горизонте род неверный и извращенный.
Другой сосед просто прелесть. Годы идут, а он мне все: «Здравствуй, девочка и собака!» Это не важно, с собакой я или нет. Вечная девочка — и мне приятно. И согласна я с ним на все сто процентов. Тоже пока не появлялся. А мне надо, мне страшно, вдруг этой весной уже никто не увидит во мне девочку...
Папа с мальчиком. Мальчик уже вырос, но по–прежнему верит, что он лошадь. Так и бежит по парку аллюром и заглядывает в мусорки. Отец однажды отвлекся на свое и потерял сына. А я видела, что бежал мальчик по проспекту счастливый, один, будто вырвался из упряжки. Я оказалась полезной, помогла найти ребенка.
Еще люблю, когда присоединяются новые. Раз — и появилась на горизонте Цветочная Фея. Все–все волосы цветастые, в них искусственные розы, маки, сарафан в пол, на плече сумка с узорами — королева Весна. И вдруг все запело, дрогнуло в удовольствии. Мой мир, так хорошо подкрученный, как качественная мебель, разошелся на стыках и впустил внутрь себя невозможное. Такое пронзительное, горькое, свободное. Как же, оказывается, бывает... Как во сне.
Бьются, бьются рыбки на песке. Ищут море, и тела их маленькие дрожат от страха, но по воле горькой иронии эти судороги отбрасывают рыбок на сушу, все дальше и дальше от желанной стихии. И это называется борьбой за жизнь, инстинктом самосохранения. А если все не так? Если это необязательно? Если вдруг ты абиссинский скакун или герой ненаписанного романа?..
У сумасшедших есть чему поучиться, ибо опаснее всего вера человека, что ум его трезв и глаголет истину.
Т.С.
Советская Белоруссия № 70 (24952). Пятница, 15 апреля 2016
Фото с сайта dlaciebie.org
Фото с сайта dlaciebie.org
