Советская школа не только учила грамотно писать и читать, но и была ярким отражением социума
“Школьные годы чудесные” были у каждого, рожденного в СССР. Многие их вспоминают с ностальгической теплотой как беззаботное время, надежно огражденное от жизненных невзгод родительской опекой и заботой педагогов. “От нас, не видавших ни войны, от не слыхавших, кроме “Зорьки” утром для школьников страны, каких-то откровений горьких”, — описывал ту чудесную пору Олег Митяев. Однако если попытаться абстрагироваться от воспоминаний, как молоды мы были, перед взором исследователя встает грандиозная, отлаженная годами и отшлифованная трудами тысяч талантливых педагогов, психологов и обществоведов система советского всеобщего и всестороннего образования. Эдакого всеобуча, не ограничивающегося военной подготовкой, а затрагивающего практически все грани жизнедеятельности будущего самостоятельного гражданина Советского Союза. И отразившего основные этапы становления и заката советской державы.
Пороть? Чушь!
До Октябрьской революции на белорусских землях, как и в целом на просторах Российской империи, воспитание детей было весьма патриархальным. Ответственность за его результаты делилась между семьей и церковью, а нравоучительная проповедь сочеталась с розгой. С появлением СССР приоритет над семьей стали иметь школа и общество. “Эпоха розг” отступала в прошлое: одной из главных задач советской педагогики было искоренение насилия над ребенком в семье.
Вскоре за Октябрьской в СССР грянула и революция педагогическая. Ее автором и вдохновителем стал Антон Макаренко, проживший лишь 51 год, но успевший, по признанию ЮНЕСКО, стать одним из четырех педагогов планеты, определивших способ воспитательного мышления в ХХ веке. “Наше педагогическое производство никогда не строилось по технологической логике, а всегда по логике моральной проповеди. Это особенно заметно в области собственного воспитания, — отмечал он. — Почему в технических вузах мы изучаем сопротивление материалов, а в педагогических не изучаем сопротивление личности, когда ее начинают воспитывать?” Успехи возглавляемых Макаренко детских трудовых коммун были столь велики, что сделали его заметной фигурой мировой педагогики. И не только ее.
Пионеры made in USA
Общечеловеческие ценности утверждала в сознании ребенка и образованная решением Всероссийской конференции комсомола 19 мая 1922 года Всесоюзная пионерская организация. Именем Ленина она была названа лишь после смерти вождя мирового пролетариата, а до того носила имя Спартака. Но примечательно иное: в данном случае СССР в значительной степени использовал опыт США и других стран Запада, где дети в массовом порядке входили в “отряды разведчиков” — скаутов. Это позволяло не только воспитывать их в духе коллективизма и физической культуры, но и готовить мобилизационный резерв молодежи на случай войны. Даже само слово “пионер” — первооткрыватель — пришло в Советский Союз из американского лексикона: так назывались люди, переселявшиеся на запад территории США для заселения новых территорий.
И все же советская пионерия поначалу отличалась большей гуманистичностью и многофункциональностью. Это хорошо заметно на примере эволюции пионерских лагерей от палаточного спортивно-туристического до практически санаторного варианта. Самыми же известными в СССР пионерскими лагерями стали знаменитый на весь мир “Артек” в Гурзуфе, “Орленок” близ Туапсе, “Океан” у Владивостока, обосновавшаяся под Одессой “Молодая гвардия” и белорусский “Зубренок”. Причем уровень образцовых пионерлагерей был столь высок, что экстравагантный Никита Хрущев в бытность председателем Совмина УССР даже назвал их “буржуазными курортами” и высказывал сомнения в целесообразности подобной формы организации детского отдыха: “Я против всяких Артеков”.
Даже рядовые детские сады СССР вызывали восхищение зарубежных гостей, предпочитающих глядеть на советскую действительность без идеологических шор. Посетив один из них в 1960 году, лидер итальянской компартии Пальмиро Тольятти написал по-русски в книге отзывов: “Изумительное учреждение! Мы должны понимать и надеяться, что для всех детей во всех странах мира может быть открыт такой путь — путь коллективного воспитания здоровья, свободы”.
Навстречу эре милосердия
В пятидесятых годах в оправившейся от войны стране образование и воспитание подрастающего поколения вновь стали центром государственного внимания. Проводится школьная реформа: введены совместное обучение, единая школьная форма для мальчиков с белыми воротничками на гимнастерках, которые школьники обязаны были пришивать себе сами. Среднее образование становится всеобщим, отменена плата за обучение в старших классах, а в обязательную программу введены занятия по труду и домоводству.
По сути послевоенное советское образование опиралось на фундаментальный постулат, озвученный Михаилом Бомзе из “Места встречи изменить нельзя”. Он верил, что новая жизнь сформируется естественным путем: “Моралью нашего общества, милосердием и гуманизмом наших людей. Сейчас в бедности, крови и насилии занимается у нас радостная заря великой человеческой эпохи — Эры Милосердия, в расцвете которой мы все сможем искренне ощутить себя друзьями, товарищами и братьями”. Увы, на практике имел место обратный процесс: в семидесятые годы советская школа все чаще становилась местом аккумуляции подростковой жестокости. И если до 1982 года эта тема старательно замалчивалась, то со смертью курировавшего сферу образования главного идеолога КПСС Михаила Суслова и приходом к высшему партийному рулю Юрия Андропова, стремящегося “закрутить гайки” изрядно разболтанной государственно-общественной машины, плотина молчания была прорвана.
На страницах весьма популярных журналов — как “взрослой” “Семьи и школы”, так и подросткового “Пионера” — запестрели одна за другой публикации о детском бездушии и его чудовищных проявлениях. А с киноэкранов страны поистине бомбой разорвалось “Чучело” — социальная психологическая драма Ролана Быкова о шестикласснице, столкнувшейся в школьной среде с подлостью и предательством и сумевшей выстоять в этом поединке. По сути, это был первый фильм, показавший советских пионеров антигероями. Картина расколола советскую киноаудиторию: одни требовали уничтожить фильм, который “позорил честь советских детей”, другие восхваляли режиссера за дерзость и актуальность. Тем более что запоздалое раскаяние школьников — вызвавшая немало слез в кинотеатрах страны фраза “Чучело, прости нас!”, начертанная мелом на доске, давало робкую надежду для оптимизма.
Однако страна стремительно рушилась. Для автора же этих строк смерть советской школы стала очевидной в начале девяностых: классная руководительница, сопровождая своих учеников в турпоездку в Санкт-Петербург, прихватила с собой два баула сметаны и масла, предпочтя привокзальную торговлю экскурсии в Исаакиевский собор. Хотя до того не раз внушала нам: “Синичку он в окне увидел! Сперва задачу реши, а уж потом личной жизнью занимайся!”
Самая большая школа БССР
Это средняя школа № 3 города Солигорска. Открыта 1 сентября 1966 года. На тот момент в ней было 1600 учащихся, 56 кабинетов, бассейн, стадион и столовая. Педколлектив насчитывал 215 учителей.
Послевоенное возрождение
За годы Великой Отечественной войны в Беларуси была почти полностью разрушена материально-техническая база науки и культуры. Но уже в 1946—1947 учебном году в республике работало 11,3 тысячи школ, а в 1950-м — 12 тысяч. Однако даже в 1955—1956 учебном году 7,2 тысячи школ все еще размещались в приспособленных, а еще две тысячи — в наемных зданиях. Одновременно восстанавливалось и развивалось среднее специальное образование — техникумы и училища.
В 1955 году их насчитывалось 123.
Самая старая действующая школа Беларуси
Это учебно-педагогический комплекс “Борунский ясли-сад — общеобразовательная средняя школа” в Ошмянском районе. После реформы ордена монахи-базилиане получили привилегии короля и папы римского, в результате в Борунах в 1617 году была открыта начальная школа для будущих монахов и священников.
Сколько стоило в СССР обучение?
26 октября 1940 года вступило в действие постановление “Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначений стипендий”.
В старших классах школ и в вузах вводилось платное обучение с установленным размером годовой оплаты. Обучение в минских школах стоило 200 рублей в год, в региональных — 150 рублей. За обучение в институте в Минске приходилось выкладывать 400 рублей в год, в других городах БССР — 300 рублей. Следует отметить, что годовая плата примерно соответствовала средней месячной номинальной зарплате советских трудящихся (в 1940 году она составила 338 рублей в месяц). Однако введение даже такой скромной платы закрыло возможность продолжить образование после седьмого класса детям работников колхозов, которым зарплаты не начислялись вовсе. Единственной социальной лестницей для них стали военные училища, обучение в которых было бесплатным. Для всех граждан СССР плата за обучение была отменена 10 мая 1956 года.
