Ее мама, Валентина Матвеевна Забродская, жила в самом центре Бреста. Деревянный, на три квартиры, усадебный дом стоял на тихой улочке Халтурина. Семейная жизнь не заладилась — муж создал новую семью. А она, со временем свыкшись с таким положением вещей, пребывала в счастливом ожидании: вот-вот должна была появиться на свет долгожданная, первая в ее 36 лет кровинушка.
На рассвете в воскресенье проснулась от страшного гула и грохота. Вскочила с кровати, испугавшись грозы. В следующую же минуту все поняла: это война. На крепость и город обрушился шквал огня. От западной границы палили пушки и минометы, с воздуха падали бомбы, на Брест и в обход шли танки.
— Когда стали бомбить Брест, у мамы начались схватки. В обед соседи отвели ее в роддом, который находился всего в нескольких кварталах от дома. И сразу же родилась я, — делится мамиными воспоминаниями Кристина Станиславовна. — А на следующий день нас отправили домой: окна в роддоме были выбиты, в палатах гуляли сквозняки. Меня завернули в тряпки, пришла мамина сестра и забрала нас.
Работала она в инфекционной больнице и как могла нам помогала. Рядом с домом был небольшой огородик, с него худо-бедно кормились. Еще маме где-то удавалось раздобывать обрат — жидкость, которая остается после переработки молока. Тетя приносила неизвестно из чего выпеченный хлеб. Так и жили. В июле 1944, отступая, немцы снова очень сильно бомбили Брест. В бомбежку все жильцы дома набивались в кирпичный погребок в глубине двора, дети спали не раздеваясь. Во время одного из налетов бомбы рвались так, что из стен летели кирпичи. Мама меня накрыла собой и тем спасла, сама получила ранение в ногу... А вообще-то о войне она не любила рассказывать, просто говорила — было очень трудно.
Из самых ранних детских воспоминаний Кристины — вкус кислицы, цветков акации, зеленых и до невозможности кислых яблок. Запах хлеба, от которого так хотелось отщипнуть хоть крошечку, пока несешь его из булочной домой. И мамины уроки на всю жизнь: лучший кусок не хватай, ни у кого ничего не проси, хочется есть — терпи.
Еще помнится, мама из чего-то смастерила курточку, а ее украли в школе, и морозной зимой пришлось идти домой в одном платье...
Гул самолетов и разрывы бомб, наверное, засели где-то в подкорке — долго-долго еще от кошмарных снов Кристина вскакивала по ночам.
Жили трудно. Но в людях было столько доброты и желания поделиться последним! Если кому-то удавалось разжиться мукой и испечь пирожки, обязательно угощали всех соседей.
Она окончила школу с единственной четверкой. Чтобы немножко подработать, осталась в родной школе лаборанткой. И уже потом поступила на физмат Брестского пединститута.
Родом из 41-го
А со своим Володькой, Владимиром Александровичем, познакомилась еще в десятом классе, на картошке, когда горожане приехали помогать деревне в уборке урожая. Вот тогда-то он и углядел свою половинку — хрупкую бойкую девчушку родом, как и он, из 41-го.
В июне 41-го ему шел четвертый месяц от роду. Их у родителей было восемь детей, шесть выжили.
— Я все умел делать сызмальства, — говорит Владимир Александрович. — Отец научил плотничать, столярничать, крыть крышу, класть кирпич, малярничать и штукатурить — в то время во всем приходилось справляться собственными силами.
Несмотря на трудное время, все получили высшее образование. Владимир строил Брестский чулочный комбинат, потом, выучившись в Ленинграде, работал на предприятии мастером цеха, а с должности начальника центральных механических мастерских его пригласили стать главным механиком на трикотажную фабрику.
Друг другу под стать
Свои физико-математические способности Кристина Станиславовна реализовывала в лаборатории Брестского электролампового завода. Производство лампочек только начиналось, и многое в технологии варки стекла приходилось разрабатывать самим. Она и теперь с восторгом рассказывает об особенностях каждой производственной печи, помнит все формулы, составы, дает консультации, когда звонят с завода.
Марковские вырастили двоих прекрасных сыновей. Старший, Александр, окончив Баумановское училище, работает в Москве начальником отдела логистики на франко-германо-российском предприятии, младший, Андрей, получил красный диплом Брестского технического университета и трудится инженером-программистом. У бабушки с дедушкой подрастают трое замечательных внучат.
А Кристина Станиславовна и Владимир Александрович, как в юности, снова вдвоем.
— Не разочаровались друг в дружке?
— Я однолюб. Да и она тоже, — улыбается Владимир Александрович.
Кристина Станиславовна любит поболеть вместе с мужем за хоккейную команду, с удовольствием смотрит биатлон и гандбол, а Владимир Александрович разделяет с супругой эмоции по поводу “Ледникового периода” и “Танцев со звездами”, всякий раз удивляется, с какой легкостью она щелкает задачки “Поля чудес”. Оба любят читать. Она увлекается фантастикой, он не чурается и любовного романа, для зарядки ума — японские судоку и наши кроссворды. Еще он — заядлый рыбак, она — грибник.
Сообща занимаются и дачей, которую, к слову, мастер на все руки Владимир Александрович выстроил сам. Своими руками и баньку в прошлом году поставил, в чем очень активно помогала ему московская внучка Яночка. Гордость старшего в семействе мужчины — сад с виноградником, грядки, на которых растет девять сортов картофеля, томаты.
Есть чем похвастать и хозяюшке: в квартире плодоносит кофейное дерево, вызревают огромные ароматные лимоны, с которыми она печет свои фирменные пироги. Правда, непростое дело — вымесить тесто — это обязанность все-таки мужчины. Оттого, что сообща душа и любовь в дело вкладываются, пироги и получаются необычайно пышными и вкусными...
Много пирогов и домашнее виноградное вино на столе, когда вся семья в сборе. Чаще всего — на день рождения Кристины Станиславовны, 22 июня. Обмениваются новостями, говорят о даче, вспоминают прошлое. Он — как в детстве собирали порох у взорванного склада, спускались в жуткие подземелья крепостных дотов. Она — как любила прыгать с зонтиком с крыши, как лазила с мальчишками по деревьям и разорвала единственное сшитое мамой платье.
В этот особенный день, 22 июня, в семье Марковских обязательно поднимают бокалы в память всех родных, которые не вернулись с фронта, и тех, чей век на земле укоротили военные раны. И обязательный тост — за жизнь. Которая, несмотря на опаленное войной детство, продолжается в них самих, в детях и внуках.
