Мир не заметил, как началась третья мировая война?

А.Ж. — Давайте начнем наш разговор с анализа процессов, которые происходят в начале ХХI века.
Н.Н. — То, что происходит сейчас, в начале ХХI века, на мой взгляд, является закономерным итогом того, что произошло в предыдущее десятилетие. Главным содержанием 90-х годов было, на мой взгляд, уничтожение российского великодержавия во всех его когда-либо существовавших геополитических и духовных очертаниях. Прежде всего как равновеликой или сопоставимой всему совокупному Западу геополитической силы и всегда самостоятельной исторической личности. Россия утратила позиции, сделавшие ее в свое время державой, без которой ни одна пушка в Европе не стреляла. Начался новый передел мира, я считаю. И историки знают, что вообще-то он случается при переходе из одного столетия в другое, но причиной является, безусловно, резкая перемена соотношения сил в мире.
На мой взгляд, Россия утратила позицию держателя равновесия и между цивилизациями, между Европой и восточными мирами, она утратила положение на Балтике, на Черном море. В результате сегодня в мире стала доминировать так называемая англо-саксонская ось. Это очевидно. Все, что не удалось немцам за два массированных “дранкнахоста” в течение ХХ века, в Первой и Второй мировых войнах, виртуозно удалось сделать другим. Это прежде всего вытеснить Россию с Балтики, с Черного моря. А ведь это была главная цель немцев перед Первой мировой войной.
— Другими словами, агрессивные действия США и Великобритании — не что иное, как попытка завоевать новые пространства, инструмент решения своих захватнических планов?
— Естественно. Что такое агрессия против Югославии? Она была осуществлена под надуманным предлогом, ибо сейчас уже никто и не пишет о том, что все дела по якобы массовым расстрелам албанцев в Косове рассыпались, потому что не возможно этого доказать. Не было таких массовых расстрелов. Удары по Югославии — это уничтожение последнего антиатлантического анклава на европейском континенте уже в тылу расширения
НАТО со стратегическим выходом к Средиземному морю. НАТО не успокоится. Что такое Косово поле? Это единственная природная равнина на Балканах, которая может обеспечить сухопутное соединение даже танками Западной Европы до Солоник. Солоникский фронт в годы Первой мировой войны имел огромное значение. Сейчас мы видим, как одна за другой планомерно и сознательно обрушиваются все структуры биполярного мира в одном регионе за другим. Поэтому не надо удивляться и тому, что происходит на Ближнем Востоке, в Грузии, где в 1919 году британцы оккупировали дорогу от Кавказа до Батуми, и с легкой руки англичан Деникин писал, что грузины заняли враждебную позицию к России и к русским вообще. Не надо удивляться тому, что Запад никак не может признать за чеченскими бандитами статус террористов, а все время, особенно ЕС этим отличается, пытается убедить общественность, что это что-то вроде национально-освободительного движения. Вспомним, что британская шхуна “Вигзен” выгружала оружие для черкесов в 1835 году, в связи с чем был дипломатический скандал. Так что, несмотря на то, что эти явления кажутся чем-то совершенно новым, они не являются продуктом пресловутой борьбы тоталитаризма и демократии. Здесь проявляются достаточно преемственные очертания, и англо-саксонская ось в ХХI веке опять занимает те самые рубежи, к которым она стремилась практически в течение двух веков.
Почему Ирак стал в центре внимания? Почему этот “Карфаген” должен быть разрушен, как неустанно повторяет наш новый “четвертый Рим”? Да потому, что необходимо установить контроль над старой британской линией: Средиземное море, Константинополь, Персидский залив, Пакистан... Ранее это были британские позиции в Индии. Помимо геополитического и военно-стратегического значения, это регион мировых нефтересурсов, всем понятно, что мировая экономика сейчас зиждется на углеводородных ресурсах и пока альтернативы нет. Нефть не просто стратегический товар, это фактор мировой политики, за который будут воевать.
— По-моему, только слепой не видит, что за многими обострениями в различных регионах мира стоят США. Понятно, что их экономика и система финансов стремительно летят в пропасть. При этом никто не хочет заниматься глубокими структурными финансово-экономическими преобразованиями внутри страны. Расчет на то, чтобы поправить свои дела за счет других государств...
— Вы абсолютно правы. Мы видим, как США планомерно, используя тот моральный ресурс, для меня весьма сомнительный, который они получили после событий 11 сентября, включили огромную евразийскую стратегию в нашем южном “подбрюшье”. Целью было, безусловно, превращение Афганистана в протекторат. Вспомним, что англичане всегда пытались овладеть Афганистаном, причем эти попытки всегда случались во времена либо усиления России, чтобы воспрепятствовать ей, либо в момент ее слабости, чтобы раз и навсегда потеснить ее в этом регионе. Вот это было близко к Крымской войне и Берлинскому трактату. Вспомним, что было содержанием секретных соглашений между Россией, Британией и Францией в Первую мировую войну. Россия попросила контроль над проливами, а Британия — присоединения к своим владениям Месопотамии, Ирака и Кувейта. И она оккупировала Ирак в первые же дни Первой мировой войны. Вот с каких пор тянется эта заинтересованность. Поэтому разговоры о том, что нынешние угрозы в отношении Ирака связаны с желанием утвердить там права человека или ликвидировать угрозу для США, совершенно смехотворны. Не говоря уже о том, что вообще-то международное право не запрещает, насколько мне известно, обладание ядерным оружием, важно было бы доказать, что это оружие не сегодня — завтра уже готово быть употребленным против США и каких-то их союзников. Тогда это действительно угроза международному миру. Это не значит, что я сторонник бесконтрольного распространения этого оружия, это, безусловно, осложняющий международные отношения аспект, но тем не менее это факт международно-правовой.
— Давайте уточним термин “англо-саксонская ось”...
— Речь идет об англо-американской роли. В прошлые века, если мы говорим о преемственности нынешней стратегии, этим занималась Британия. США пребывали в состоянии достаточной изоляции, замыкаясь в своей доктрине Монро. Но с Первой мировой войной, как известно, с президентом Вильсоном они выходят на международную арену и во многом повторяют те контуры внешнеполитических устремлений, которые до этого проводила Британия. И уже в Первую мировую войну формируются некие особые отношения между Англией и США. Это факт. Дальше они были развиты в период антигитлеровской коалиции, хотя там были и противоречия между Черчиллем и Рузвельтом. Скажем, Черчилль, преследуя старую британскую цель — не допустить СССР в Средиземное море, все время предлагал правофланговое наступление: через Вену занять Балканы. Рузвельт его в этом никогда не поддерживал. По-видимому, не желая дать возможность Англии потом без США продолжать политику коалиции. Мировая роль США нуждалась в совершенно другой конфигурации. А вот, начиная с послевоенного периода, для меня совершенно очевидно формирование общих геополитических интересов. Во-первых, США, став великой морской державой и воспользовавшись новыми морскими технологиями, созданием авианосцев, продолжают старую британскую традицию владычества морской силой, и вся их военная стратегия в целом основана на ведении боевых действий за пределами собственной территории. Это сильно все-таки отличает их от континентально-европейских держав, которые сами были всегда театром военных действий.
— Значит, ничего нового нет, просто третьей мировой войне за ресурсы нашли “антитеррористическое прикрытие”?
— Есть. Никогда еще так, как в век провозглашенных США общечеловеческих ценностей, позволю себе поиронизировать, не была так велика идеологизация внешнеполитических интересов. В прошлые века страны откровенно и честно говорили о своих национальных интересах. Это было куда порядочнее. Согласитесь, даже когда Святослав говорил: “Иду на вы” — это было достаточно благородно. Сейчас же идеологическая борьба стала совершенно самостоятельным явлением международных отношений, и заключается она в отождествлении собственных интересов с морально-этическими канонами универсала. В связи с чем противник этих интересов становится врагом мира. Это виртуозно демонстрируют США. Посмотрите, все их интересы: и расширение НАТО, и агрессия против Югославии, и интервенция в Ираке, и овладение Черноморским бассейном — все это продвигается только под флагом демократии, прав человека, установления всеобщего мира, лучших отношений между народами, борьбы с терроризмом... Однако за этим проглядывают старые очертания геополитических устремлений. Стремление занять прежде всего конкретные военно-стратегические позиции в том же Средиземном и Черном морях, которые, в сущности, являются наиболее вдавшимися в сушу бухтами Мирового океана.
Кстати, Черное море, не надо забывать, — это совершенно особый регион. Совершенно очевидно, что позиции черноморских стран, в том числе России, всегда были предметом военно-политических и дипломатических баталий. Британия, будучи сама далекой от этих мест, всегда вмешивалась в отношения России со всеми черноморскими и средиземноморскими державами. Хотя ни один торговый путь Британии в прошлом никогда не проходил через черноморские проливы.
И хочется вспомнить слова Данилевского, гения нашей социологии, внешнеполитического мышления, когда он говорил: вся польза для них от обладания проливами Константинополя измеряется лишь тем вредом, который при этом наносится России. Все, что сейчас происходит в Черноморском регионе, — прекрасная иллюстрация этих констант.
А ведь судоходные реки, не замерзающие порты, проливы одинаково важны что для монархии ХVIII века, что для республики ХХI. Что для тирании, что для демократии. Через эти проливы, порты идут не только имперские пушки, но и танкеры с нефтью, гуманитарные конвои и все то, что сейчас так же важно для современной экономики. Вот почему главенствует фактор силы. То, что происходит за эти два десятилетия, несмотря на псевдогуманистические фразы, подчеркивает, что фактор силы в международных отношениях возрос многократно по сравнению даже с периодом холодной войны. А международное право трещит по всем швам, в том числе и главный его основополагающий принцип: суверенность государства, нации, равноправие. В Уставе ООН записано: равноправие субъектов международного права. Что это означает? Не только то, что маленькая страна и большая равны, но и то, что монархия или республика, скажем, исламская цивилизация или либерально-западная, православное государство или какое-нибудь африканское... равны во всех своих ипостасях. Суверенитет — это не обретаемое качество, санкцию на который подписывает некий концерн по мере достижения этим государством каких-то внутренних стандартов, назначаемых кем-то извне. Суверенитет — это признак государства, который отличает вообще государство от других публично-правовых союзов. И этот основополагающий принцип международного права сейчас на грани существования.
— Какую политику в этой ситуации надо выстроить России?
— Сейчас много дискуссий между сторонниками однозначной и полной ориентации на США и теми, кто резко критикует такой поворот во внешней политике. Эйфория определенных кругов от тех якобы успехов, которые достигаются вот такой односторонней ориентацией на США, ложна, поскольку, чем больше кажущихся мнимых дивидендов, тем неотвратимей последует период очень серьезного давления на Россию. А кто знает, если можно Ирану запрещать обладание ядерным оружием, может быть, через 10 лет такой ультиматум будет поставлен и России. В силу того, что она якобы неуправляема, ядерная кнопка может попасть к кому угодно, и в интересах безопасности мира США как главный руководитель и организатор этого мира потребуют взять эту кнопку под контроль. Я намеренно сгущаю краски, чтобы показать смысл своей аргументации. Это не значит, что я была бы сторонницей резкого обострения отношений с США. На самом деле мир еще не такой однополярный, и поэтому США и хотят овладеть Ираком, чтобы он стал и в ресурсно-материальном выражении однополярным. Но на уровне банкротства политической воли той же Европы и пока неярко выраженной, деликатно сформулированной воли сегодняшней России, безусловно, этот мир во многом однополярный. Самым негативным следствием является то, что как раз любое несогласие с США немедленно трактуется как конфронтация, и такое развитие международных отношений носит крайне нездоровый характер. Державы могут и имеют право быть солидарными с США в одних вопросах, примеряться, пусть не очень будучи довольными, с какой-то их позицией в других вопросах. Но они точно так же могут выступать категорически против в вопросах, очень важных для них самих.
И в такой обстановке, как сейчас развивается однополярный мир, Россия постоянно оказывается перед некими ультиматумами. И поэтому задача наша — выстроить постепенно такой уровень взаимоотношений, когда мы будем иметь возможность сосредоточиться на собственных проблемах, чтобы накопить собственные силы. Но тем не менее отвоевать себе право на некую известную самостоятельность и свободу маневра в международных отношениях нужно уже сейчас. Именно это и будет началом восстановления роли России как весьма крупной центросилы. А при этом, если проявить твердость в вопросах Чечни, Грузии и Калининградской области, то это некое сохранение позиций в тех ключевых моментах, которые даже при любой экономической слабости, все равно делают Россию державой.
У России — огромная международная роль. Согласие Европы всегда было для США формальностью, а вот Россия (ранее СССР) — это представитель альтернативного проекта. Именно согласие России придает видимость универсальности, именно Россия создает фантом голоса мирового сообщества в целом. Россия могла бы балансировать на этом, но это тонкая работа. Приведу слова одного из патриархов американской внешней политики Дж.Кенона, бывшего посла в СССР, который сказал очень мудрую фразу: отношения с Советским Союзом должны быть в разумной степени хорошими, в разумной степени отдаленными. Мне кажется, это очень подходит для сегодняшнего момента России в отношениях с США.
— Даже американские специалисты вынуждены признавать, что экономика и финансы Соединенных Штатов находятся не в обычном повторяющемся спаде, а в системном кризисе, связанном с самими основами американской экономики, этой квадриллионной куче бумажных долларов, которые там ничем не обеспечены. Даже всего достояния США не хватит, чтобы покрыть этот бумажный хлам. Назревающий коллапс и толкает Соединенные Штаты на все эти международные авантюры.
— Есть аналитика, которая сейчас занялась исследованиями, что такое федеральная резервная система США. И обнаруживаются интересные детали: хотя система создана по резолюции Конгресса, она фактически не зависит от правительства Соединенных Штатов. Что это за мировая финансовая сила, для которой государство Соединенные Штаты — это инструмент? Это вопрос для будущего, но, я думаю, все-таки не ближайших пяти лет. Федеральная резервная система — это очень интересный феномен, она действительно не подчиняется правительству США. Фактически получается, что это она диктует политику Америки. Нынешние попытки утвердить свое окончательное главенство в мире могли быть направлены по двум различным сценариям. Первый способ утвердиться как лидер — это быть намного, на порядок выше и сильнее других. Но все же так или иначе в мире существуют другие центры силы, которые, скажем так, пока еще на плаву. Есть Россия с ее ядерным потенциалом и колоссальными ресурсами.
Но есть и второй способ. Не подняться самим за счет глубоких структурных преобразований в экономике, а тупо опустить всех ниже себя, лишить их потенциала быть на плаву. По-видимому, одержало верх радикальное крыло, которое сформулировало две задачи: с одной стороны — дать стимул себе, а с другой — подорвать позиции России и Европы. Европа тоже сильно пострадает от антимусульманских действий США. В Европе живут и работают миллионы мусульман.
Европа во времена двух ближневосточных кризисов была в очень своеобразном положении. В 1973 году даже канцлер и министр иностранных дел Германии заявили, что не хотят, чтобы с аэродромов и портов Западной Германии отправлялись американские самолеты и оружие в Израиль, что Бонн выбирает роль нейтрального государства, чтобы не портить отношения с арабским миром. Что тогда сделал госдепартамент США? Он на следующий же день дал отповедь в ноте, что по условиям послевоенного урегулирования Германия не имеет полного суверенитета, что США в силу договоров имеют право без уведомления совершать с территории Германии любые действия, какие сочтут нужными. Поэтому лишение Европы и России потенциала силы — одна из главных задач США... Причем, мне кажется, понимание этого должно было бы объединить в России сейчас всех — и олигарха Абрамовича, и учительницу Иванову, потому что отсутствие потенциала силы одинаково лишает будущего всех.
— Хватит ли у Европы силы духа, благоразумия, чтобы вместе с Россией противостоять гегемонизму США?
— Америка — это объективная реальность, поэтому не должно заниматься ложной, так сказать, войной с ней. Действительно, только вместе с Россией Европа может отстоять свои интересы, на которые стремительно наступают США. Россия и Европа вместе — это уже серьезный центр силы, это, если хотите, геополитически неуязвимая связка с выходом ко всем океанам. Пришедшие к власти в Европе лево-либеральные силы были настроены на глобализм, и они отнюдь не отказались от идеи всемирной федерации, только теперь под либеральным флагом. Поэтому они очень активно соучаствовали на первом этапе этой гигантской евразийской стратегии, которая заключалась в уничтожении Югославии. А сейчас и они задумались о том, что Европа-то, оказывается, вовсе не является стержнем интересов США, это всего лишь плацдарм, полигон для гигантской евразийской авантюры. Средиземное море уже под контролем США, и они за европейцев будут решать, в какой форме им компенсировать все потери от, скажем, возможных авантюр на Ближнем Востоке. Это в Европе не всем нравится. Достанет ли понимания, что дилемма Россия—Европа, которую не обошли своим вниманием все крупнейшие русские умы прошлого, сейчас может быть пересмотрена совсем в новом ключе, потому что мы, обе части Европы, оказались перед одним и тем же вызовом. И даже в философском и культурном измерении у нас гораздо больше общего, у двух ветвей — православной и латинской — культуры в цивилизационном отношении, чем у каждого из нас с той особой цивилизацией, которая выращена и склонна к либеральной идее на чистой доске в Америке.
— Давайте немножко поговорим о так называемом энергетическом эллипсе, который объясняет и дезавуирует многие действия США и Великобритании.
— На наших глазах происходит формирование гигантского эллипса под контролем нынешней, как я говорила уже, англо-американской оси. У эллипса два центра, как известно, и две дуги: северная и южная. Если взять за отправную точку Средиземное море, которое уже сейчас практически под полным контролем, то северная кривая проходит через Стамбул, Кавказ и т.д. С давних пор турецкий Константинополь — вечная, так сказать, британская ставка. Отсюда понятны мотивы всего того, что делается сейчас в Грузии, Чечне, в Крыму. Дальше — Прикаспийский регион, базы в Центральной Азии. Вспомним английских советников в рядах басмачей на Амударье и так далее. Южная кривая: Средиземное море, опять Стамбул, Тель-Авив, дальше НУЖНЫ Иран, Ирак, Персидский залив, Пакистан, и замыкается это все в Афганистане. Это большой военно-стратегический эллипс, который контролирует все морские подступы и обеспечивает их, отрезая Россию от важных выходов в Средиземное море. Соединенными Штатами создается подконтрольный внутренний мировой углеводородный эллипс, который во всех макроэкономических стратегических исследованиях называется именно так. Это огромный регион, доходящий до наших прикаспийских рубежей, в нем сосредоточены главные запасы мирового газа и вообще углеводородного сырья.
Отдельные фрагменты этих кривых уже четко вырисовывались в течение всего XX века. Начиная с первой мировой войны, когда Британия оккупировала Ирак. Далее — сближение позиций США и Британии, военно-стратегическая ставка на Израиль. Не будем все сводить к израильскому лобби в США, хотя это тоже имеет место. Это просто полностью совпадает с нефтяными и геополитическими старыми британскими интересами. Дальше — вспомним Багдадский пакт. Я предвижу, что если США удастся установить в Ираке протекторат, они назовут это, скажем, “Пактом стабильности в Центральной Азии” или “Пактом мира и согласия”. Но достанут они из ящика старый пакт СЕНТО, организации центрального договора. Основой этого пакта был Багдадский пакт, соглашение между Турцией и Багдадом. И когда антиимпериалистическая революция произошла в Ираке, Багдадский пакт был призван на замену, но потом уже исламская революция в Иране, которая уж точно не была результатом происков СССР и советской разведки, окончательно разрушила эту конструкцию, которую сейчас просто восстанавливают. Поэтому тут сразу становится понятно, что должен рухнуть сначала Багдад, дальше последует давление на Иран, потому что Персидский залив можно контролировать, только контролируя оба побережья. Это тоже слишком вдавшаяся в сушу бухта Мирового океана, и она нефтеносна и т.д. Поэтому мне представляется, что такая гигантская евразийская стратегия завершится формированием гигантского евразийского эллипса — от Средиземного моря и до бывшей российской Средней Азии через Каспий, Черное море и спускаясь на юг — все соединено Пакистаном. Другими словами, начался очень серьезный новый передел мира, в котором России вряд ли уготовано какое-то место вообще.
Вообще, история как бы разворачивается назад. Сейчас положение России на северо-западе — как до Ливонской войны. Под угрозой все обретения Петра Великого, на юге перечеркнуты все результаты русско-турецких войн. Теперь у России положение хуже, чем после Крымской войны, после Парижского мира, когда мы потеряли статус черноморской державы. Более того, если англо-саксы займутся Ираном, то мы окончательно вернемся к ситуации тех времен, когда Британия проводила активную политику в противодействие российскому влиянию в Иране. Вспомним убийство Александра Грибоедова, который заключил очень важный Туркманчельский договор, утвердивший принципиальное российское влияние в этом регионе. Балтика и Черное море жизненно необходимы для России. Россия с такой огромной территорией, с такой многоукладностью, с такой разнокачественностью и многоцивилизационностью может быть только великой державой. Иной альтернативы у нее нет. Россия — не блестящая мишура в национальном платье, которое можно снять и повесить. Это бремя мировой ответственности... Большие числа живут по своим законам. Не может не быть большой политики у большого государства. Когда оно не может дать всем составляющим фундамент продолжения исторического бытия именно вместе, а не по отдельности, оно рассыпается.