К маю Минск должен превратиться в конфетку. Немудрено, город готовится встречать десятки тысяч гостей. Грядет событие — чемпионат мира по хоккею. А ведь точно так же более 30 лет назад Москва, Ленинград, Киев, Таллин и Минск ждали Олимпийские игры. Хоть эти спортивные мероприятия и разного масштаба, писатель Владимир Степан и журналист Дмитрий Умпирович нашли здесь определенные параллели. В своем проекте «Хронотоп» они вновь попытаются связать пространство и время.
— Знаешь, Дима, когда я впервые почувствовал, что в Советском Союзе будут Олимпийские игры? За три месяца до их начала. В конце апреля 1980–го. Я с однокурсником поехал в Москву. Там произошло то, чего раньше никогда не было. Мы уже вышли с Белорусского вокзала на площадь, двинулись в сторону улицы Горького — так раньше, если вдруг не знаешь, Тверская называлась, — как нас тормознул наряд милиции. Два сержанта и лейтенант. Попросили предъявить документы. Естественно, у нас с собой были студенческие и паспорта. Проверяли тщательно, сличали. В общем, полный фейс–контроль. Расспрашивали и о цели прибытия в столицу. Скрывать нам было нечего, мы признались, что приехали за красками, кисточками, а параллельно — в музеи и на выставки. Хоть мы длинноволосые и выглядели подозрительно, нас отпустили. Уже потом москвичи нам объяснили, что к чему. Оказывается, всех неблагонадежных — фарцовщиков, проституток, бродяг и ранее судимых — начали высылать за пресловутый 101–й километр.
— А я приближение чемпионата мира по хоккею ощущаю уже давно. Куда ни глянешь — строительные краны. Рабочие в спецовках суетятся. Транспорт из–за объездов перестает ходить по привычным маршрутам, зубры яркие с клюшками то тут то там появляются. Веселят. Гостиницы «звездные» одна за другой открываются. Я, Владимир Александрович, даже представляю, какие кошмары по ночам мучают начальников всех уровней: что в срок не уложатся, спортивный праздник испортят...
— Дима, неужели ты думаешь, что и перед Олимпийскими играми Минск не приводили в порядок? Еще как старались. Реконструировали стадион «Динамо». Открыли гостиницу «Планета». Даже строительство целой трассы закончили — от Бреста до Москвы. Между прочим, ее и сейчас называют «олимпийкой». В то время она считалась лучшей дорогой Советского Союза. Образцовой. Скоростной. А как Москва преобразилась! Спорткомплекс «Олимпийский» соорудили, куда ты в позапрошлом году на концерт Мадонны ездил. Гостиницу «Космос». «Лужники» обновили. Тот самый Центральный стадион имени Ленина, откуда Мишка с кольцами на животе на разноцветных шарах улетел. Все рыдали. Думали, навсегда. В космос. А он, говорят, где–то в районе Ленинских гор приземлился... Телецентр «Останкино» переделывали. Модернизировали, как сейчас модно говорить. Оборудование для трансляции современное завезли. И Минску тогда досталось. А еще, что меня особенно удивило, по всей Москве начали появляться оранжевые павильоны из невиданных в то время материалов вроде сайдинга. Там продавали фанту и пепси–колу. Представляешь, эти напитки я попробовал только благодаря Олимпиаде! Кстати, как и «Мартини». Тогда же, к слову, появились одноразовые стаканы, тарелки и вилки–ложки.
— Для иностранных гостей, небось, это все делалось? А продавцы по–английски хоть говорили? Или пытались на громком русском с использованием жестикуляции обслужить интуриста? Нынче работников торговли, а также милиционеров, работников гостиниц и ресторанов, таксистов язык вроде бы учить заставили. Разговорники напечатали. Инструкции всякие «для служебного пользования». Поможет ли? Вопрос. Определенные успехи есть. Но вот коллеги периодически доказывают обратное: неоднократно эксперименты проводили. Подходили, скажем, к газетному киоску на вокзале и, изъясняясь по–английски, пытались купить туристическую карту. Киоскеры пугались, делали большие глаза, будто бы инопланетян увидели... Хочется верить, что, когда приедут иностранные гости, таких конфузов не возникнет. Предлагаю в киоски или популярные точки посадить хотя бы студентов–волонтеров.
— А тогда — в июле 1980–го — студентов, наоборот, пытались отправить подальше от города. Кабы чего не вышло. Чтобы иностранцы своей идеологией мозг не запудрили, жвачкой не переманили. Я, например, вместе со своими одногруппниками в дни, когда в Минске игрались олимпийские футбольные матчи, был на этюдной практике в деревеньке на Витебщине. Так вот съездить в столицу даже на выходные мы не могли. Преподаватель лишь разводил руками и хитро улыбался. Скорее всего, существовало некое устное распоряжение. А может, просто страховался...
— Наших студентов, Владимир Александрович, ни кока–колой, ни жвачкой уже не проймешь. У них сегодня другие заботы. Особенно у иногородних. Как минимум пять общежитий студенческой деревни отдадут иностранцам. Куда в это время деваться учащимся — пока неясно. Кстати, все еще непонятно, сколько именно приедет гостей. Россияне, само собой, Минск оккупируют. Это уже почти традиция. Билеты на матчи их сборной уходят влет. Латвийцы подтянутся. Финны и шведы прилетят. Мне в «Белавиа» недавно рассказывали, что уже сейчас чартеры заказывают, чтобы поболеть за свои команды... И это несмотря на все кривотолки и истерику по поводу возможного бойкота соревнования.
— А в 1980–м году, Дима, все было очень серьезно. За полгода до Игр Советский Союз ввел войска в Афганистан. Вот тут и началась истерия. Всем стало ясно, что спорт — это большая политика. Бойкот был настоящий. Представляешь, в Москву не приехали представители более 60 стран! Но даже такой массированный прессинг всеобщий праздник испортить, к счастью, не смог.
— И сейчас, уверен, не сможет. Международная федерация хоккея ясно дала понять: спорт — это спорт, политика — это политика. И свое решение она менять не собирается. Правильно, зачем лишать радости простых болельщиков? Детей, которым взрослые уже подарили билеты? Которые будним вечером идут в «Минск–Арену», надевают шарфики и шапки и ждут свистка арбитра в полосатом свитере. Тех, кто рубится в хоккей на приставке и хочет увидеть своих кумиров вживую... А представляете, сколько эмоций и воспоминаний у них останется на будущее? Материальных в том числе. Сувениров, атрибутики...
— Ой, ты будешь смеяться, но у меня с тех времен сохранилась пепельница с олимпийской символикой. Были еще часы. Где–то потерялись. Авторучки и блокноты. Списались. Майка и трусы с пятью кольцами. Сносились. А вот юбилейные монеты уже несуществующего государства остались. Кстати, за них коллекционеры платили втридорога. Знаю, что некоторые белорусские милиционеры, которые были откомандированы для поддержания порядка в Москву, привозили их оттуда, а затем выгодно продавали в Минске. И сегодня эти деньги пользуются спросом. Вообще, на что тогда только не лепили эмблему Игр! Даже на радиоприемниках и телевизорах она красовалась.
— Сувенирной продукцией наши полки завалены, Владимир Александрович, и сейчас. Самой разнообразной. Вплоть до туалетной бумаги и одноразовых полотенец. Я вот недавно в ГУМе папиному коллеге из Смоленска значок покупал — он их собирает. Коллеги с одного интернет–портала недавно даже составили топ–10 самых необычных сувениров к чемпионату. Там и мыло черного цвета — точь–в–точь, как шайба, и консервный нож, и соломенные шляпы, и козырьки... И «клюшколошадь» даже придумали. Про магниты и календарики я уже и не вспоминаю. Но это только наша, отечественная продукция. А сколько еще будет импортной — официальной... Почему–то мне кажется, что этой весной весь Минск будет ходить в майках хоккеистов с номерами и фамилиями. В город одновременно выйдут десятки Малкиных, сотни Калюжных и Кросби.
— Я ловлю себя, Дима, на странной мысли: московская Олимпиада вышла несколько грустной. И такой ее сделал не только улетающий в небо под песню Пахмутовой Мишка, но и смерть двух певцов — Владимира Высоцкого и Джо Дассена. И многие говорили совсем не о голах, очках и минутах, а об этих двух великих артистах. Не радовались, а переживали. И теперь их песни тоже в какой–то мере для меня тот хронотоп, который раз за разом возвращает меня в тот олимпийский год...
Советская Белоруссия №7 (24390). Среда, 15 января 2014 года.
