В прошлый четверг полуторачасовую «прямую линию» в редакции «СБ» провел министр внутренних дел Анатолий Кулешов. От наших читателей в адрес сотрудников милиции поступали как слова благодарности за помощь, так и жалобы. Какие темы волнуют людей? Дорожная безопасность, общественный порядок, нарушения при расследовании уголовных дел. Тем, кому Анатолий Нилович не смог ответить сразу же на частный вопрос, он пообещал вникнуть в ситуацию, разобраться и позже дать ответ. Также получат письменный ответ и те, кто не смог дозвониться и прислал свои вопросы на электронный адрес и факс редакции, указав обратный адрес.
О должностных нарушениях
— Вас беспокоит Ольга Михайловна. Уважаемый министр, примите к сведению мой звонок. Я давала начальнику нашего РОВД информацию о злоупотреблениях властью должностными лицами райисполкома, оставила свои реквизиты. Эту же информацию оставила и в УВД Брестского облисполкома. Разбираться в районе лучше бы сотрудникам милиции из Бреста, ведь все местные руководители друг с другом повязаны.
— Можно и из Минска приехать, если действительно есть факты злоупотреблений. Ольга Михайловна, мы поднимем те сведения, которые вы оставили в УВД Брестского облисполкома и разберемся.
— Здравствуйте, Анатолий Нилович. Меня зовут Ризаев Изав Иргимович, я из Лоевского района. Звоню по поводу одного из сотрудников Лоевского РОВД. Еще в 2003 году он получил кирпич в совхозе, построил гараж, но так и не рассчитался.
— Это, мягко говоря, неправильно.
— Мало того! С 2004 года он регулярно устраивает ревизии, сам пишет анонимки, сам проверяет. В этом году как начал проверять, так уже семь месяцев никак не закончит. Говорит, я тебе работать все равно не дам.
— Назовите мне фамилию этого сотрудника, я поручу службе собственной безопасности МВД провести проверку.
— Это Сергей Сергеевич из поселка Нарочь. Сначала хотел письменно обратиться, но вот в газете прочел, что будет «прямая линия», и решил позвонить. Недавно узнал, что мной несколько лет назад якобы совершены два нарушения административного кодекса. Я обратился в Мядельское РОВД, где мне ответили, что протоколы тех лет уничтожены и информация о них сохранилась лишь в электронной базе данных. В одном из случаев там указан неверный номер моего паспорта и отсутствует информация о тех, кто составлял протокол. Письменно обращался в УВД Минской области. Там ответили, что никаких нарушений в моем деле не обнаружено. Мол, факты совершенных мной преступлений достоверно установлены при изучении сведений, имеющихся в едином государственном банке данных о правонарушениях и журнале учета административных правонарушений РОВД.
— Ясно. А можете вспомнить, где вы были тогда, когда на вас якобы составлялись протоколы?
— Нет, это было давно. Но у меня есть подозрения, что все это появилось не просто так. Последние полтора года я работал в управлении сельского хозяйства и продовольствия в Мядельском райисполкоме ведущим специалистом. А в мае со мной не захотели продлять контракт якобы из–за этих правонарушений. Теперь на моем месте работает бывший сотрудник Мядельского РОВД.
— Оставьте свои координаты. Будем изучать, анализировать ситуацию. И если там действительно были факты недобросовестного исполнения служебных обязанностей, то мы отменим все эти незаконно составленные протоколы. А виновных лиц привлечем к ответственности.
— Да если бы я нарушал, то сам не звонил бы!
— Вас беспокоит гражданка Старовойтова Людмила Владимировна из Чериковского района Могилевской области. Вот уже полгода я пытаюсь добиться справедливости. Сотрудники милиции нарушили мои права. Я 15 лет работаю в школе учителем, одна воспитываю двоих детей. За мной 1 октября на личной машине приехали в школу милиционеры, заломили руки, надели наручники. И все это без повесток, по непроверенному заявлению. Продержали меня в милиции до приезда своего начальника, документально это никак не оформили... В заявлении меня оклеветала бывшая свекровь, якобы я ее избила, отобрала деньги. Потом все уладилось, деньги нашлись. Я позвонила на «горячую линию» МВД, мне порекомендовали написать заявление в прокуратуру. Так и сделала. После этого милиционеры приехали ко мне в школу, угрожали, что заведут уголовное дело. Они сфабриковали его против меня. Я написала в «СБ», пришел ответ за подписью начальника ГУСБ Шаркова, что дело возбуждено необоснованно, сотрудники Чериковского РОВД действительно допустили ряд нарушений действующего законодательства. Где я только не была: и на приеме у прокурора области, и у председателя облисполкома. Везде круговая порука, кроме как выговор или устное замечание никакого наказания эти сотрудники не понесли. А я и моя семья до сих пор в шоковом состоянии. Я же в сельской школе работаю, знаете, какие там слухи уже поползли.
— Вы недовольны мерами реагирования, которые были приняты в отношении сотрудников милиции?
— Да. Я ведь вправе претендовать на то, чтобы мне принесли публичные извинения?
— Конечно. Они принесут их вам, если все так, как вы рассказали. Приедет начальник милиции вместе с теми, кто виновен, и извинится прямо в школе, раз не смогли разобраться в рамках действующего права. Пусть будут терпеть этот позор среди вашего педагогического коллектива. Если вам начальник ГУСБ принес свои извинения, значит, милиционеры действительно были виноваты. И я как министр тоже приношу вам свои извинения за действия своих подчиненных.
О делах уголовных
— Добрый день. Меня зовут Елена Васильевна Кудевич. Звоню из Витебска. Мне не к кому больше обратиться, вот и решилась позвонить вам. Мой брат находится сейчас в следственном изоляторе в Жодино. Его подозревают в убийстве. На них с другом напали семеро человек. Второго парня избили, изрезали, повалили на землю. Брата тоже порезали, стали стрелять в него, но промахнулись. У него в руках в тот момент была бутылка с пивом, он ее разбил и стал отмахиваться от нападавших так называемой розочкой. Потом, говорит, ничего не помнит. Один из семерых погиб. Брата моего посадили. Но он же защищался.
— Елена Васильевна, укажите свой адрес, мы посмотрим и дадим вам письменный ответ. Это дело расследует прокуратура.
— К вам обращается жительница поселка Плещеницы Логойского района Гусаковская Надежда Григорьевна. У меня два вопроса. Мой муж получил от отца в наследство земельный участок. Но кто–то подделал его подпись (экспертиза это подтвердила), и соседка завладела частью этой земли. Четвертый год мы не можем найти, кто изготовил поддельный документ. Вторая роспись в документах по наследству принадлежит человеку, который находится в жодинской тюрьме, а третья — покойнику. В Логойском РОВД три года не дают этому уголовному делу ход, видимо, ждут, чтобы истек срок давности.
И второй вопрос. В октябре 2007 года у нас взломали гараж, разобрали машину. На месте преступления были отпечатки пальцев, но из материалов дела они исчезли. Помогите, пожалуйста, нам сдвинуть расследование с мертвой точки. Нам почти по 60 лет, так что же нам надо оканчивать юрфак, чтобы разбираться с Логойским РОВД?!
— Надежда Григорьевна, не надо вам юрфак заканчивать. Есть подготовленные специалисты, есть кому разобраться. Мы изучим ваши уголовные дела. Если выявим основания для возобновления уголовных дел, мы их возобновим.
Об общественном порядке
— Звоню из Климовичей Могилевской области, Ковалев Николай Николаевич. Хотел бы узнать, можно ли запретить включать музыку в машинах на полную мощность в жилых массивах? Некоторые автомобилисты и днем, и ночью «врубают» такой звук, что мешают другим отдыхать.
— Запретить, наверное, мы не сможем. Да это и не выход из ситуации. Надо всем вместе сообща перевоспитывать таких «меломанов», которые по ночам громкость звука в автомобилях включают на полную мощность, мешая другим отдыхать после трудового дня. Я обращу внимание климовичской милиции на профилактическую работу в этом направлении.
О дорожной безопасности
— Кулешов слушает.
— Меня зовут Демиденко Дмитрий Мефодьевич, минчанин. С 1968 года живу в доме № 27 по улице Кольцова. Много лет назад в нашем дворе был установлен знак «Въезд запрещен». Теперь он нужен куда больше, но его убрали работники ГАИ. Сейчас через двор ездят не только жильцы, а все кому не лень. Между 20–м домом и 26–м находятся стоянка и гаражи. Стоянка бесплатная, на нее, как мне кажется, и из других районов приезжают. А нам на первом этаже жить невозможно, окна не открыть, дышать нечем. Мы хотим, чтобы чужой транспорт не заезжал в наш двор.
— Спасибо за вопрос. Насколько я помню, в вашей проблеме разбирался заместитель начальника ГАИ города Страх Константин Петрович, выезжал на место. Тогда определили, что другого решения нет. Вы должны понимать, что сегодня в Минске проблема номер один со стоянками и парковками. В прошлом году Мингорисполкомом было принято решение о строительстве временных охраняемых парковок в Минске. Оно предусматривает устройство 24 временных охраняемых стоянок и 185 парковок. УП «Минскградо» разработана схема размещения многоэтажных гаражей на территории Минска, реконструкции дворовых территорий жилых домов с уширением и проездом, увеличения количества стояночных мест для транспорта жильцов.
— Здравствуйте, министр. Это Анатолий Михайлович Михтеев из Островца. Мне уже под 70 лет, я водитель с 30–летним стажем. Не имел ни мелких нарушений, не попадал в аварии. Понятно, что раньше, когда ездили в основном «Жигули» и «Москвичи», ограничение скорости было 40 километров в час. А сейчас это зачем? Вот Крупки. Объездная дорога — хорошая трасса. А въезжаешь в Крупки и вынужден 20 километров ехать со скоростью 40 километров в час. Почему?
— Я вам примером отвечу. Если водитель, который двигается со скоростью 60 километров в час, наезжает на пешехода, то у последнего шанс выжить — 10 процентов. Если же водитель немного снизит скорость и будет ехать со скоростью 50 километров в час, то у пешехода шанс остаться в живых — уже 40 процентов! И ничего страшного, если на некоторых участках трасс машины проедут две с половиной минуты с низкой скоростью.
— Под Воложином возле одной из деревень ограничение скорости 40 километров, а деревни этой — одна хата.
— Согласен, если там одна хата, такого быть не должно. Дам поручение изучить дорожную ситуацию в этом районе.
— Звонит Леонид Павлович из Жлобина. Я попал в ДТП, а водитель, виновный в аварии, скрылся с места происшествия. Сотрудники ГАИ, прибывшие на место, протокол не составили, свидетелей не опросили. Прошло уже девять месяцев. Я до сих пор на больничном, а уголовное дело все еще на начальном этапе. Мне кажется, что виновника ДТП кто–то покрывает. Я уже письма отправлял и в МВД, и в республиканскую ГАИ...
— Хм... факт волокиты меня настораживает. Хорошо, с этим разберемся, изучим материалы уголовного дела, примем законное решение. Диктуйте свой адрес!
— На проводе Ивацевичи, Брестская область. Меня зовут Сидорова Людмила Николаевна. Мы с семьей попали в ДТП. Водителя машины, в которую мы врезались, признали виновным только через два дня. А теперь он против нас иск подал, мол, за рулем сидела не я, а мой муж. Подскажите, на экспертизу водителя вместе с пассажирами везти должны?
— Нет, только водителя.
— А если нас всех завезли...
— В этом никакой необходимости не было. Вы имели право отказаться от прохождения освидетельствования. Хотя, если возникли сомнения или есть показания о том, что все–таки за рулем автомобиля были не вы, а муж, могли и его на экспертизу отправить. Но никак не остальных пассажиров.
— Понятно... На мужа протокол тоже составили.
— Он был трезв?
— В том–то и дело, что нет. Мы с рыбалки возвращались, за рулем я была. А настоящий виновник аварии — бывший начальник, крупная «шишка», в общем. Он указывает, что сидел за рулем муж.
— Хорошо. А вот вы объективно сможете доказать, что за рулем были именно вы?
— Нет. Мы сейчас это доказываем. У нас есть свидетели — прохожие.
— Тогда проблемы никакой не вижу...
— Так суд признал виновным моего мужа, на показания наших свидетелей даже внимания не обратили. В суд Брестской области жалобу направляли, они ничего не решили.
— Запутанное у вас дело. Но ведь областной суд согласен с решением суда первой инстанции... Оставляйте свой адрес, только не обижайтесь, если мы вам дадим тот ответ или то решение, которое принял суд. Мы же не можем действовать в угоду чьим–то интересам. Будем объективно разбираться в сложившейся ситуации, если работники милиции были виноваты, они ответят в рамках действующего дисциплинарного устава. Если виноваты другие участники ДТП, они точно так же будут нести ответственность, установленную законом.
— И еще вопрос. На виновника ДТП и мужа составили протокол с разницей в полчаса, а разбежка в номерах протоколов — 300 штук. Такое быть может?
— Теоретически да. Надо смотреть, сколько вообще протоколов было составлено в тот день. Но 300 штук для Ивацевичей — это очень много, там столько ДТП и других административных правонарушений не регистрируется. Рассмотрим и этот вопрос. Адрес мы взяли для того, чтобы дать вам письменный ответ, но предварительно изучим все материалы. Будем делать запрос, потом примем решение, сообщим вам.
— Здравия желаю, товарищ министр внутренних дел! Беспокоит инвалид Великой Отечественной войны Гусев Борис Иванович, проживающий в Минске на улице Червякова. Я к вам от имени 97 ветеранов обращаюсь. Вот уже два года, как через наш двор проезжает до 70 автомобилей в день. Три человека, в том числе и я, уже стали жертвами наездов. Об этом знают и в ГАИ Центрального района, и в городской ГАИ, и в республиканской. Однако мер все никак принять не могут. А ведь в нашем здании находятся и общество инвалидов войны, и общество ветеранов войны, и общество слепых. Мы боимся выйти во двор. Автомобили едут со Старовиленского тракта на бульвар Шевченко и улицу Веры Хоружей через наш двор, им так, наверное, выгоднее и дешевле, а мы страдаем. Помогите, пожалуйста!
— Хорошо. Обязательно изучим обстановку, которая сложилась во дворах ваших домов, и будем помогать вам. Спасибо за звонок, дай Бог вам здоровья.
— Анатолий Нилович, я звоню из Островецкого района. Вышла такая беда: в декабре 2008 года по дороге в школу погиб мой 6–летний сын. Детей вез школьный автобус. Вместо того чтобы остановиться на пришкольной площадке, ребят высаживали на оживленной трассе. Когда я приехал на место ДТП, там работала милиция, была «скорая». Милиция меня отправила — мол, разберемся без тебя. Когда через день приехал к следователю, он сказал, что вызовут когда надо. Вскоре в районной газете вышла заметка, что в том ДТП виноваты оба: и мой сын, и водитель. Я поехал в Молодечно, нанял адвоката, привез его в Островец. Только тогда (через 10 дней!) в милиции меня зарегистрировали как пострадавшего.
— Какой у вас вопрос? Вы не согласны с тем решением, которое было принято органом дознания?
— Нет. Мы сейчас ожидаем решения суда.
— На этой стадии я вам уже ничем помочь не могу. Если вы будете не согласны с вердиктом суда, обращайтесь в прокуратуру или в вышестоящий областной суд.
— День добрый. Это Роман из Минска. У меня к вам предложение. Почему бы нам не перенять опыт некоторых европейских стран касательно водителей, которые сообщают о правонарушениях на дороге? Например, если они делятся информацией по поводу нетрезвых за рулем, могут предоставить фотографии или видеосъемки, почему бы не поощрять их денежным вознаграждением?
— У нас бюджетных средств на всех не хватит. Только к административной ответственности за управление в нетрезвом виде сотрудниками милиции в этом году привлечено около 28 тысяч человек, возбуждено 2.900 уголовных дел. Тут больше надо не на материальную часть упор делать, а на сознательность, на активную гражданскую позицию. Надо, чтобы люди не за деньги так поступали, а осознанно, понимая, что эта задача каждого, а не только инспектора ДПС. Если мы пойдем по этому пути, кто может меня убедить, что не найдется еще десяток людей, которые предложат подобные идеи? Кто–то скажет, давайте будем поощрять за выявление нарушителей скоростного режима. Кто–то потребует вознаграждения для тех, кто сообщил о выгуле собак в неположенном месте... Пока это не тот путь, по которому мы должны идти. Надо больше заниматься культурно–правовым воспитанием, а не изыскивать возможность получать за сообщения деньги. Пока мы сами справляемся, а вот когда будет острая необходимость, тогда и станем рассматривать подобные предложения. Поощрение у нас существует только тогда, когда речь идет о раскрытии тяжких и особо тяжких преступлений.
О разном
— Меня, Нехвядовича Андрея Вячеславовича, очень беспокоит, что без моего согласия мне присвоено электронное имя, то есть идентификационный номер. По–моему, не стоит этого делать...
— Скажите, а в чем конкретно ущемлены ваши права? Вы не можете ходить в магазин, не можете получать зарплату, не можете передвигаться по стране, не можете выехать за ее пределы? Лично я не вижу здесь никакой проблемы. Сегодня более чем в ста странах мира в личном документе граждан присутствует идентификационный номер, и по нашему законодательству в паспортах белорусов его не может не быть. Если пойти по вашему пути, это будет нарушением прав для другой категории населения.
— Из Борисова вам звонит Барашков Иван Иванович. Моей внучке 17 лет. Она окончила автошколу, 25 августа должна сдавать экзамен в ГАИ, а совершеннолетней станет только в сентябре...
— Она может сдавать экзамен вместе с группой, а потом по достижении 18–летнего возраста получить удостоверение водителя.
— Значит, до экзаменов ее допустят. Понял. Спасибо.
