Это здание в центре Червеня своим внешним обликом, интерьером и комфортом помещений едва ли уступит достойному столичному отелю. Оснащением спальных комнат, лечебных кабинетов и комплексов, разнообразием тренажеров и методик — классному санаторию. Но сделано все это не ради прибыли: здесь живут дети. Не совсем обычные дети. Даже их непременный гвалт, крики и смех здесь звучат иначе, чем в любой школе.Эта статья имеет предысторию, серьезный повод. Девушка–сирота, героиня одной из моих недавних публикаций, высказала свою обиду в адрес дома–интерната... Я слова процитировал, желая показать, сколь тягостные впечатления человек вынес из детства. Но учреждение умышленно не назвал. Подчеркнув, что обвинений девушки уже не проверить и, по большому счету, доверять им можно лишь с оговорками. Даже приблизительный адрес интерната, как мне казалось, никто не мог определить.
Но сотрудники Червенского дома–интерната для детей–инвалидов с особенностями психофизического развития приняли сказанное на свой счет. Их обида и даже возмущение упреком, незаслуженным и несправедливым, были столь велики, что... не посетить интернат я не мог.
Мы ехали в Червень с Аллой Миколуцкой, председателем комитета по труду и социальной защите Минского облисполкома. Интернат — ее детище, ее гордость. Которую, как вскоре выяснится, целиком разделяет коллектив. Анатолий Иванов, один из воспитателей, скажет мне следующее: «Такие учреждения обычно строят на задворках, в народе именуют пренебрежительно. Места своей работы иные стесняются. А наш интернат стоит почти в центре города: любуйтесь! Мы здесь работаем и работой гордимся — завидуйте!»
Я бы не завидовал персоналу червенского интерната — преклонился перед ним. Работа здесь требует редкостных, исключительных человеческих качеств. Ведь что означает деликатный термин «особенности психофизического развития»? — что многие из живущих здесь детей способны лишь лежать. Или сидеть, если их посадить. Другие если и передвигаются самостоятельно, то нуждаются в ежеминутном, непрерывном, круглосуточном внимании. Индивидуальном!
Те же, кто способен обучаться, тем более требуют от педагога персонального, индивидуального подхода и немыслимого терпения. Разницу мне объяснили так. Если в обычной школе педагоги исповедуют принцип обязательности (что ребенку необходимо знать), то здесь главенствует желание: чего ребенок хочет...
В большинстве помещений, в которые мы заходили (игровые комнаты, классы, лечебные кабинеты), персонала было практически столько же, сколько и подопечных. Иногда больше. Впрочем, сравните сами. Сегодня здесь на 186 детей приходится 257 человек персонала!
Меня потрясла картина в одной из игровых комнат, уставленной детскими колясками. В них лежали или сидели дети–инвалиды, уже не младенцы. Юная няня склонилась над мальчиком, который едва ли понимал, что его развлекают. Но в глазах девушки было столько любви, лицо ее так светилось (признаюсь, неведомыми мне чувствами), будто она переживала счастливейшие минуты своей жизни. То была девушка из группы ирландских волонтеров, которые в очередной раз приехали в Червень помогать.
Они помогают уже 10 лет: не только самым современным для Европы оснащением и новейшими методиками, огромным опытом, но и своим сочувствием, соучастием. С другой стороны, Вильям О’Мара, руководитель группы (и «Барренского фонда», курирующего эту помощь), признался мне, что восхищен червенским интернатом. В его стране, где преобладают небольшие учреждения — максимум на полсотни детей, — таких грандиозных нет!
Объект начал строиться еще во времена СССР. К моменту распада Союза стройка по понятным причинам остановилась. И практически не имела шансов возобновиться: не позволял «норматив», освоено было меньше четверти средств.
Но мест в интернатах не хватало, страдающие дети ожидали очереди... Алла Миколуцкая, добрая душа и непреклонный, когда надо, администратор, забила во все колокола: возила сюда депутатов и общественных деятелей, стучалась в двери финансовых ведомств. Ее услышали. Строительство интерната вошло в Президентскую программу «Дети Беларуси». Финансирование велось из республиканского бюджета и резервного фонда Президента, более полумиллиарда рублей выделил областной бюджет. Всего же на интернат было потрачено без малого 13 миллиардов!
Строили поэтапно. В первую очередь ввели в сентябре 2001 года кухню, столовую и корпус на 78 мест. В феврале 2005 года — основные «мощности». И лишь в последнюю очередь, в феврале 2006–го — административный комплекс, бассейн, актовый зал...
Реконструкция была одинаково сложной для строителей и персонала (дети не должны были испытывать неудобств). Все было идеально организовано. В предпусковой период здесь работали не только строители, но и практически весь персонал: на субботниках и воскресниках, в будни по вечерам. Одни оттирали полы и выносили мусор, другие переклеивали подтекшие обои, третьи, как Зинаида Колтович и Татьяна Альшевская, занимались интерьером, расписывали стены. По 30 человек ежедневно приезжали из Минска, из комитета по труду...
Здесь нет двух одинаковых спален, классов или кабинетов: интерьер каждого помещения уникален. Подбором обоев, рисунка ковров, цвета постельного белья... Это признак отнюдь не только и не столько профессионализма — это итог любовного отношения к своему делу. К своему дому!
С маленькими обитателями этого интерната судьба обошлась жестоко. Они лишены основных радостей человеческой жизни: счастья работать, любить, иметь когда–нибудь семью. Тем благороднее задача персонала: сделать радостным само повседневное детское бытие. Это просто: вкусно накормить, дать красивую игрушку, уложить в комфортную постель. Это неимоверно сложно: одарить несчастного ребенка искренним общением, улыбкой, разделить его радость. Случайный человек работать здесь не будет.
Во дворах повсюду цветы, с мая по октябрь. Здесь огромные холодильные шкафы: запас продуктов рассчитан на 10 дней. Здесь самая совершенная пожарная сигнализация. Здесь поручни на игровой площадке пропитаны финской, особой, влагостойкой и шершавой (чтобы не скользили детские руки) краской! Здесь все самое–самое!
В интернат нередко приезжают гости: из нашей страны, из России и Украины, Польши и Германии. Они, как правило, восхищены. Префект одного из округов российской столицы признал, например: даже в Москве такого интерната нет!
В структуре Минского областного комитета по труду и социальной защите — 13 подобных социальных учреждений. Есть еще один детский интернат в Ивенце: его воспитанники тоже имеют особенности развития, но учатся и даже получают дипломы. Есть несколько интернатов для взрослых.
Если вернуться к обидам... Алла Валентиновна признала, что когда–то, возможно, серьезные поводы для них были. У кого–то, вероятно, есть и сейчас. Будут ли впредь? Только один пример. Утром 1 января 2006 года, когда большинство сограждан возвращались к новогоднему столу, Алла Миколуцкая ехала проверять один из своих интернатов...
А из того, что она рассказала по дороге в Червень и обратно, я понял главное. Пока этот интернат — действительно наша гордость. Пока он уникален, он — образец. Но это означает лишь одно. Рано или поздно такими же — по комфорту и степени человеческого участия — станут все.
Фото автора.
