Милонги по-балтийски

Чего только ни придумают танцоры, лишь бы не танцевать...

В этом году в Вильнюсе фестиваль современной хореографии «Новый балтийский танец» совпал аккурат со всеми советскими праздниками: начался 1 мая — закончился 9–го. Но эти праздники в Вильнюсе, а тем паче Каунасе, в основном обходят молчанием... Глядишь, через пару лет в «евросоюзной» Литве лишь фестиваль современного танца останется отличительной чертой майского пейзажа...

Но это вряд ли. Жанр «contemporary dance» («современный танец») умер в Европе. Судя по всему, та же судьба ждет его и в Прибалтике, и у нас: многолетние поиски современных хореографов, их попытки сломать классические ценности и традиции балета обернулись ничем. На фестивале «Новый балтийский танец» профессиональные труппы показали явное тяготение к классике, где от танцоров требуются подготовка и выучка «от станка». Труппа челябинского театра показала в этом году самых гуттаперчевых созданий и в прямом смысле слова театр физических действий. Их хореограф — Ольга Пона (дважды лауреат российской премии «Золотая маска») — откровенно требует от своих танцоров совершенной формы. Очевидно, такой подход к современному танцу сегодня наиболее востребован в Европе, откуда челябинский театр «не вылазит». Их постановки «Чего не знает о жизни английская королева?» и «Ожидание» изредка можно увидеть в Челябинске, а вот в Тунисе, во Франции, Италии и Германии — регулярно. Кроме хорошо тренированных тел, в спектаклях челябинцев есть еще одна модная «фишка» — исследование русской души, которая в каждой постановке Ольги Поны, как ни крути артистов вокруг шестов и стоек, как ни подвешивай их в петли цирковых конструкций, все равно выходит несчастной, «в валенках», но ужасно романтичной субстанцией. Недоумеваю, почему такой талантливый и крепкий профессионал (хореография — снимаю шляпу) боится выйти из темы китчеватой «русскости»?

Йо! Это, знаете ли, не какой-то чувственный крик из эротического фильма, а полное имя хореографа из Норвегии Йо Стромгрена. Его танцкомпания тоже относится к профессиональным, на их счету более 30 спектаклей, и Стромгрен за свои постановки всегда получает престижные награды. Он постоянно сотрудничает с Норвежским национальным театром, а в прошлом году состоялась премьера его двух полнометражных фильмов. Стромгрен умело рассказывает истории, и абстрактными его постановки не назовешь. «The Hospital» («Больница»), которую он показал в Вильнюсе, — в ней все понятно (кстати, по сюжету напоминает «Дом дураков» Кончаловского): замкнутое пространство, помешательство, которое непременно охватывает людей, когда они начинают ходить по одному и тому же кругу, в одном и том же коллективе. У Стромгрена медсестры в основном сражаются за то, «кто же пойдет сегодня к Эльзе?». Эльза — это самая симпатичная из трех медработниц, две другие все время почему–то хотят с ней спать. «Уж не легализованы ли однополые браки в Норвегии?» — подумала я на первых минутах просмотра спектакля. Но «Больница» оказалась с юмором... Не буду долго объяснять, в чем дело, — совсем скоро, осенью, норвежская труппа пообещала приехать с «Больницей» в Витебск на фестиваль современной хореографии. Любителям жанра настоятельно рекомендую не пропустить этот спектакль: более остроумного человека, чем Стромгрен, в самом современном из современных искусств мне пока встречать не доводилось. В прошлом Йо Стромгрен — футболист, а в 17 лет его словно озарило, что нужно заниматься хореографией. Вот он, техничный, и преуспел не только в Норвегии — во всем мире прослыл большим оригиналом в жанре современной хореографии.

Чем еще примечателен год в Евросоюзе для Литвы? Жизнь подорожала на 15 процентов. И если в прошлом году в период массового психоза и всеобщей радости вступления в ЕС Вильнюс гулял по–богатому: на фестивале «Новый балтийский танец» гастролировали дорогущие британские труппы в полном составе, то в этом — поскромнее. Из «дорогущих» были приглашены только руководители коллективов, например, Урс Дитрих из Германии, легендарный основоположник contemporary dance. Он мог бы и труппу привезти в Вильнюс, но финансовых возможностей фестиваля хватило только на два соло–спектакля самого Дитриха. Равно как и Найджел Чарнок из Англии: на малой сцене национального драмтеатра Вильнюса он показал всего–то часовое соло–шоу, а мог бы, мог бы... С группой «Пет шоп бойз» приехать, для которой Чарнок ставил хореографию неоднократно.

Хотя и одного Найджела вполне достаточно... «Чего только ни придумают танцоры, только б не танцевать!» — посетовала коллега из «Летувос ритас» во время спектакля Чарнока, но, на мой взгляд, Найджел придумал больше всех. Вел шутливые переговоры с залом о погоде (всю неделю в Вильнюсе лил дождь): «Да вы, наверное, прямо с зонтиками и рождаетесь». Выскакивал на сцену с баскетбольным мячом (явно заигрывая с литовцами по поводу их пристрастия к данному виду спорта). Кстати, шутка о баскетболе «не покатила»: чопорные литовцы не захотели расписаться в таком банальном мифе о себе. Тогда Найджел прыгнул в зрительный зал, разделся там (почти на голове у публики), чтобы исполнить «умирающего лебедя» (в лучших традициях Анны Павловой). Еще он рвал на себе британский флаг (в буквальном смысле), выбрасывал в зал конфеты из мешка: «Чтобы сделать вашу жизнь более сладкой», но главное — Найджел пел. Поет он, между прочим, если не как Бог, то — как Фрэнк Синатра, тысячу процентов. После каждой песни Найджел срывал «браво», «бис» и полное умиление публики. В мире искусства за сценическую неуемность Найджела прозвали болтуном. Но одну секундочку, перед нами — художественный руководитель хельсинской танцевальной компании. Уникальные соло–спектакли Найджела есть на видеокассетах и DVD. На досуге, если захотите со вкусом развлечься и от души похохотать, попробуйте неукротимого Найджела, честное слово.

А Урс Дитрих, как и положено легенде, поражал публику блестящей пластикой, мягкими, округлыми движениями и медитативной сосредоточенностью. Немец вел диалог с видеоэкраном, где отражалась его собственная тень. В финале тень переиграла солиста — раздвоилась, утроилась, потом и вовсе превратилась в толпу марширующих теней Дитриха. В «реале» такую виртуальную метаморфозу Дитрих пережил как–то болезненно, скрутился весь и в позе зародыша прямо на полу и застыл. Сделано суперпрофессионально! Запад по–прежнему занят копанием в себе, переживая кризис собственной идентификации: кто я, где я и почему мне так одиноко, в конце концов?

А теперь, пожалуй, настало время открывать имена любительских трупп, участников фестиваля «Новый балтийский танец». Их много. Но, во–первых, все литовские компании, как и белорусские, они только ищут — не могут найти новую инъекцию для танца. Театр Анжелики Холиной (довольно прославленный в Литве) показал, например, спектакль «Болеро», где очень красивые литовские парни исполнили почти стриптиз, правда, в модных полосатых костюмах. И было непонятно, зачем им эти костюмы, если перед нами хорошо поставленный номер для мужской стриптиз–группы? Друзья, у нас в Минске в ночном клубе «Макс–шоу» работает мужской коллектив, «Опасная зона». Так вот, они гораздо смелее в своих постановках идут к клубному зрителю. До самого конца. Догола, я хотела сказать. Хореографу Анжелике Холиной чуть–чуть бы творческой фантазии...

Другая крайность современной хореографии — танцетерапия. Это когда танца нет, а ритуальные телодвижения есть. Рижская компания Ольги Житлухиной показала спектакль «Снова о том же. Часть 1», необычный перфоманс, где зрителям, входящим в зал, на сердце приклеивали бумажного купидона (хореограф Житлухина вводила публику в атмосферу спектакля загодя). Кстати, за этим почти детским «трюком» у входа в театр выстроилась целая очередь. Неожиданно фестивальная публика, которая неделю рассуждала в буфете (и не только) о высоких материях, в полном составе захотела себе наклейку амурчика на сердце. «Вот об этом, — говорит Ольга Житлухина, — мне и интересно ставить спектакли: как высоко мы способны подняться, оставаясь на земле». В спектакле было много интересных «атрибутов»: 100 свечей на сцене, живые музыканты с оригинальной «инструменталкой», актеры в пижамах, попеременно целующие себя во все места. Но танца не было. Хоть стреляй. У Житлухиной, как и у большинства наших хореографов, проблема с финансами для организации собственной труппы — это раз. Второе — танцующие мальчики в современной хореографии, они на вес золота, ребята очень редкой породы. Вот и раздумывает сейчас Ольга Житлухина, «развлекаться» ей дальше в contemporary или все это дело оставить. Но как тут оставишь, если после ее спектакля люди со слезами на глазах бросаются на сцену, чтобы целоваться с актерами, друг с другом, обниматься и плакать? Это для хореографа пуще наркотика...

Приходите в танцевальный зал — поговорим... Такие сейчас нравы в мегаполисах — люди приходят на милонги (танго–вечеринки) для танцетерапии, чтобы избавиться от депрессии, допустим, или от скованности и упрямства. Чтобы почувствовать в себе женщину (или мужчину) наконец, ну и прочитать себя...

А в фестивале «Новый балтийский танец», право, есть любимые страницы.