«Да у них дома и кошке жить негде!» — говорит обладатель квартиры с 40-метровым балконом Александр Ширвиндт о своих друзьях Михаиле Державине и Роксане Бабаян. Михаил Михайлович справедливость замечания признает, но переезжать не собирается. И супруга — что удивительно! — его понимает. Вот почему мы расположились в кафе напротив их дома на Арбате. Зачем лишний раз стеснять кошку?
Михаил Михайлович: Все свое детство я провел в этом доме на улице Вахтангова (так до 1994 года назывался Большой Николопесковский переулок). А когда вырос, вышел из одного подъезда, перешел в другой, где располагалось Щукинское училище, — и выучился на артиста. Очень удобно. Мой папочка был ведущим артистом Театра имени Вахтангова, по соседству с нами жили практически все вахтанговцы, и их путь до места работы занимал пять минут. Однако папа не хотел, чтобы я шел по его стопам: он видел меня художником. Поэтому, учась в школе, я занимался в студии напротив Третьяковской галереи, где преподавал отец актрисы папиного театра Галины Александровны Пашковой, народной артистки. Но папа умер, когда мне было 15 лет, — и я все-таки пошел в театральное. Раз уж оно рядом… Я тут родился, рос — и прирос.
— Роксана, почему за 31 год совместной жизни вы не уговорили Михаила Михайловича переехать в квартиру побольше?
Роксана: Я по этому поводу долго бастовала. Когда мы поженились, поначалу жили с мамой Мини: он не захотел идти на съемную квартиру. Через год нам от Театра сатиры дали просторное жилье рядом с «Останкино». И тут Михаил Михайлович узнает, что в мамином подъезде стоит заброшенной квартирка — такая же, как наша, только на четвертом этаже. И мы договорились, что от большой откажемся, а вместо нее возьмем эту, маленькую, 25-метровую. Пошли на серьезное сокращение метража ради жизни на родине.
— Так это только для Михаила Михайловича родина! А вы-то сюда попали уже взрослым человеком…
Роксана: Я постоянно говорила ему, как мне не по душе это уплотнение! Но деликатнейший Михаил Михайлович, если принял решение, может превратиться в стену. Замер — и все, об эту стену можно разбиться! На мои доводы, уговоры и упреки он отвечал молчанием. Для него было очень важно, что рядом, на втором этаже, жила его мама — к сожалению, ее уже нет с нами. Сейчас там обитают его младшая сестра Таня и племянник Миша (актер Театра сатиры Михаил Владимиров, сын Бориса Владимирова, игравшего Авдотью Никитичну в эстрадном дуэте с Вадимом Тонковым — Вероникой Маврикиевной. — Прим. «ЗН»). Я поняла, что семья для Михаила Михайловича важнее, чем метраж, и приняла это. Сама я родилась в Ташкенте. Наш прекрасный дом в 1966 году был уничтожен землетрясением — и тогда я узнала, как бывает больно, когда рушится то, что ты любишь. Мне и сейчас иногда снится именно тот дом — не новая квартира, которую родители потом получили, а старая. Мы с моим двоюродным братом Юрочкой (доктор мед. наук, профессор-психофизиолог Юрий Леонидович Арзуманов. — Прим. «ЗН») часто вспоминаем ташкентские дома нашего детства, которых давно уже нет. А у Михаила Михайловича дом есть — и это счастье. Мы можем сколько угодно ругать Арбат, говорить, что он стал другим, но для Державина его атмосфера все равно связана с детством и юностью. Он ходит по переулкам, зная: вот здесь жил тот, а здесь — этот, а вот здесь было уютнейшее местечко со смешным названием Со¬бачья площадка…
Михаил Михайлович: Переулки моего детства сломали, потому что Новый Арбат прошел по Молчановке, Собачьей площадке — от них остались только воспоминания.
Роксана: Лет десять назад Театр сатиры снова предложил Михаилу Михайловичу на выбор несколько больших трехкомнатных квартир в хороших местах, но Миня отказался. Ему надо жить здесь.
Михаил Михайлович: Вскоре после того, как мы обосновались в своей квартире на Арбате, Роксана сказала: «Теперь бы обзавестись загородным домиком». Наш концертный директор Володя помог получить землю в красивейших местах под Чеховом — внушительный участок, не какие-то 6 соток. Знакомые помогли купить сборно-щитовой домик, но его, конечно, надо было еще построить. Хорошо, что Роксаночка по первому образованию инженер: было кому руководить строительством. Поскольку у нас близко к поверхности проходят грунтовые воды, пришлось выкопать большой основательный подвал, чтобы вода не собиралась, — получился «минус первый» этаж. И хотя дом по проекту планировался в два этажа, у нас он стал фактически трехэтажным. Внизу сделали бильярдную, на первом этаже устроили комнату, кухню и веранду, а на втором этаже — две небольшие комнаты. Следом за нами в тех же местах стали строиться друзья, и центром общения стал наш дом. Поэтому Роксочка дом расширила: пристроила еще одну, 90-метровую комнату — зал, в котором все могли бы спокойно собираться.
Роксана: Наш дом — как каша из топора. Сначала он был такой страшный! Покачивался на ветру, и казалось, что сделан не из деревянных щитов, а из картона. И подвал все равно перманентно затапливало… Мы его лет пять достраивали, отделывали кирпичом. А ведь кирпич, как и многое другое, был дефицитом! Люди за ним ночами в очередях стояли! Нам, конечно, было попроще — все-таки узнаваемые лица. Приехали на кирпичный завод, познакомились с руководством.
Михаил Михайлович: Пока Роксана разговаривала с директором, ко мне подошел человек в грязной спецовке. Пожал руку и сказал: «Здравствуйте, Бабаян». — «Державин», — поправил я. А тот: «Нет, это я Бабаян. Заместитель директора по производству».
И тогда я понял, что кирпич у нас будет.
Роксана: Сразу было видно, с какой любовью его для нас упаковывали. Кирпич тщательно завернули в целлофан. И ни одного битого не попалось!
Мы в наших краях одними из первых дом построили. Сами по болотам провели дорогу от основной трассы — и вдоль нее дачи пошли, как грибы после дождя, целые городки из садовых товариществ образовались! С одной стороны, здорово, что наша дорога стольким людям пользу принесла, а с другой… По ней стали ездить огромные грузовые машины, самосвалы — и разбили ее так, что теперь она вся в ямах и колдобинах… Ну что поделаешь, если люди не понимают. Сначала не берегут, что имеют, а потом в ямах буксуют.
— Дорога пострадала, но на самом-то участке красота?
Роксана: У нас абсолютно простой участок, засаженный елями, соснами.
Михаил Михайлович: Когда мы получили землю и стали обсуждать, что посадить, Роксана предложила завести какую-нибудь грядочку, посеять укроп или лук. Я же, на свой страх и риск, взял за правило — и считаю, что это хорошее правило: если, едучи на рыбалку, увижу у дороги какую-нибудь маленькую сломанную сосну или елочку, потихоньку ее выкапываю и сажаю на даче. Роксана добавила саженцы вишни, яблони. Они так разрослись! Еще мы выкопали экскаватором пруд глубиной в четыре метра, запустили туда карпов с карасями. Первыми оценили новшество нутрии и ондатры. Они там уже много лет плавают — пищу добывают. Карпов с карасями я вылавливаю в других прудах, а потом бросаю в наш. Да у нас всюду жизнь! Среди деревьев, которые я сохранил, бегает собака, которую мы спасли.
— А собаку вы подобрали, как и кошку Пулю?
Михаил Михайлович: Однажды сидим мы с Роксаночкой на терраске, а мимо на машине проезжает милая дама. Остановилась, машет мне рукой и кричит: «Михаил Михайлович!» Подхожу к воротам, а она говорит: «Убили собаку в поселке, остались четыре щенка. Я пытаюсь их раздать, возьмете одного?» А у нас уже тогда была чудесная немецкая овчарочка Мона. Но Роксана сказала: «О, какой прекрасный щенок! Давай возьмем!» И вот из крохотного малыша вырос здоровенный парень. Из-за коричневого окраса мы назвали его Каштаном. Но обычно зовем Каш, Кашик. Когда перед летом стрижем овчарку (она у нас любит купаться, а потом валяться по земле — и на шерсти быстро появляются колтуны, поэтому мы ее стрижем, хоть по породе и не положено), он дежурит, ждет, когда его тоже причешут. Любит эти процедуры.
Ежиков, которые рвутся в наш лесок, мы тоже любим. Но наши собаки обожают на них охотиться. И чтобы никто никому не причинил зла, внизу под забором мы закрепили заградительные сеточки. Но когда видим, что со стороны соседей к нам пробирается ежик, Роксаночка идет за ворота и несет ему любимую еду…
Роксана: Остапа понесло — и уже занесло довольно далеко! (Смеется.) Не кормим мы никаких ежиков! Просто Михаил Михайлович такие трактаты может сочинить! Он иногда моему брату Юрию Леонидовичу звонит… Юра сообщает свои новости, спрашивает, как дела у Михаила Михайловича. И Миня начинает фантазировать на ходу. Вот, говорит, новую пьесу принесли — в одну секунду придумывает фабулу. Да так, что мой брат, театральный человек, который знает про все и всех в театре, который все спектакли видел, Миню не сразу может раскусить. Потом у меня спрашивает: «Слушай, а кто автор новой пьесы?» — «Какой?» — «Да которую мне Миня час назад пересказывал». — «Ах, этой! — смеюсь. — Автор — Михаил Державин».
— А вы когда-нибудь покупались на эту блестящую способность к импровизации?
Роксана: Я к его импровизациям всегда готова — слух у меня очень тонкий. В самых спорных случаях могу уточнить: «Это правда, ты всерьез?»
Михаил Михайлович: Сегодня из какого-то нового журнала, название которого я впервые слышал, позвонила коррес¬пондентка. У нее был такой юный чистый голос… Как тут было удержаться? Она спросила, над чем я сейчас работаю. Ну я и придумал, что соединил три пьесы Лопе де Веги в одну, и сейчас по ней ставят спектакль, в котором я играю главную роль. Сказал, что мне, конечно, будет тяжеловато танцевать: все-таки я уже взрослый, 75-летний. Но когда твоя партнерша — Майя Михайловна Плисецкая, надо постараться и не оплошать. Корреспондентка, кажется, поверила… Понимаете, скучно одно и то же рассказывать! А Майю Михайловну я обожаю, знаком с ней с давних пор. Мы даже когда-то вместе с Андрюшей Мироновым и Плисецкой мечтали сделать в Театре сатиры спектакль на троих…
Мы с Шурой Ширвиндтом часто что-нибудь с ходу придумывали. В начале 1980-х в Концертном зале «Россия» был праздничный вечер Рязанова. Эльдар Александрович, конечно, ждал, что мы его поздравим. У нас с Шурой был в тот вечер спектакль в театре, но мы пообещали, что к антракту прибудем. Втайне от него придумали номер: я играл иностранку, прибывшую поздравить Рязанова, а Ширвиндт мою речь якобы переводил. Сейчас многие актеры-мужчины переодеваются в женское платье, а тогда это был крайне оригинальный ход. Платье с блестками одолжила Ольга Александровна Аросева — уж не помню, в каком спектакле она в нем играла. Приготовили сумочку, блондинистый парик и накладные ресницы. А серебристые босоножки 43-го размера купили в магазине «Обувь» у Тишинского рынка.
Роксана: В те годы было очень сложно что-то найти, но в том магазине босоножки на каблучке ходового 43-го размера были. Миня говорит: «Дайте мне, пожалуйста, померить». Нам надо было посмотреть, удобно ли будет Михаилу Михайловичу ходить — у него подъем высокий. Сначала в торговом зале никого не было, кроме продавщиц, потом покупатели стали подтягиваться — такой аттракцион получился. Человек пятнадцать со всевозрастающим недоумением смотрели, как известный актер прохаживается в дамской обуви. Один не выдержал: «Михаил Михайлович, это вы себе берете?» Он отвечает: «Да». Представляю, как эти люди потом рассказывали про Державина в женских босоножках!
Михаил Михайлович: Мы примчались к Рязанову в концертный зал в обычных костюмах. Именинник сидел на сцене с уже поздравившими его Микаэлом Таривердиевым и Геночкой Хазановым. И вот я выхожу в дамском костюме и говорю на тарабарщине с английским уклоном. Эльдар, Мика и Геночка от хохота начинают сползать со стульев! Слава Богу, что телевидение все снимало. Очень многое из наших старых импровизаций удалось благодаря ТВ сохранить. Пересматриваю сейчас эти фрагменты и думаю: ну какие мы были озорники, чего только не вытворяли! Иногда из таких импровизаций вырастало что-то большое.
«Мифаня, — как-то спросил меня Гриша Горин, — какого ты бы хотел сыграть вождя?» А я же жил в окружении вождей: моим вторым тестем был Семен Михайлович Буденный, в нашем подъезде жили маршалы Тимошенко и Малиновский, в соседнем — маршал Ворошилов, в центральном — Рокоссовский и нарком Молотов. И вот примерил я мысленно на себя их мундиры и говорю: «Знаешь, я бы продолжил семейную традицию. Мой папа в спектакле «Олеко Дундич» и в фильме «Сталинградская битва» играл маршала Ворошилова, давай и я его же сыграю». Горин спрашивает: «А Фурка?» Я говорю: «А Шурка, когда небритый, на Сталина похож». И Гриша написал для нас «именную» пьесу «Счастливцев — Несчастливцев»: два актера с перебранками репетируют пьесу «Лес» Островского, пока на горизонте не появляется человек, у которого нужно узнать, где спрятано золото партии… А для этого им нужно притвориться — ни много ни мало — Сталиным и Ворошиловым… Работали мы над пьесой на рыбалке в Финляндии — и для вдохновения запаслись большим количеством алкоголя. Спиртное в необходимых для озарения количествах провезли благодаря старушкам из ВТО. Тогда разрешалось брать не больше двух бутылок на человека. Перед границей Александр Анатольевич попросил пожилых дам, ехавших с нами в автобусе, купить водку. Они ответили: «Но мы непьющие!» — «Нет, пьющие!» — возразил Шура и раздал им деньги. Мы с Шурой без конца придумывали повороты сюжета и диалоги. Горин нам даже сказал: «Ребята, вы уже прекрасно все сочинили, мне нечего дописывать!» Мы говорим: «Гриша, ты же автор пьесы! Нам нужны монологи — вступительный и финальный». Он отвечает: «Я их уже написал давно. Но вы так здорово все придумали, что теперь их надо переделать». С Гришулей было такое удовольствие работать…
Мы не уставали друг от друга: и играли вместе, и собирались (чаще всего на огромном балконе Александра Анатольевича в знаменитом доме на Котельнической набережной), вместе ездили отдыхать на машинах. Как-то Шура с женой Татой и маленьким внуком и мы с Роксаночкой поехали под Астрахань на рыбалку. В наше единоличное пользование выделили прелестный островок, на котором пасся верблюд.
Роксана: Мужчины ловили рыбу в промышленных количествах, а мы с Таточкой потихоньку выбрасывали половину.
Михаил Михайлович: Вечером, когда поставили палатки, Роксаночка сказала: «Тут очень много змей, поэтому я буду спать в машине». ä ä А у нас была «Нива», для ночевки явно не приспособленная. Змей, правда, было полно: и гадюки, и медянки. Но мы прекрасно выспались в палатках.
Роксана: Через две недели я летела в самолете рядом с Николаем Николаевичем Дроздовым. Поведала ему о роскошной рыбалке на плавнях и о гадюках, от которых спасалась ночью в машине. Дроздов нежно улыбнулся и сказал: «Роксаночка, я вас огорчу: змеи больше всего любят ночью залезть погреться в автомобиль…»
— Разыграл вас Николай Николаевич?
Роксана: Нет, это правда. Сейчас у меня уже другое отношение: надо жить в гармонии со всеми, в том числе и со змеями. К тому же они нам полезны, потому что истребляют грызунов. Сами не нападают, если ты их не потревожишь. Просто надо принимать разумные меры предосторожности. Если уж ходить там, где водятся змеи, то в высоких резиновых сапогах. Если соблюдать правила безопасности — мир вокруг вас будет гармоничен.
— А безмятежного мира в семье вы долго добивались? Бывали ли продолжительные ссоры или притирки?
Роксана: Нет, мы сразу оказались на одной волне.
— И не было размолвок или желания настоять на своей правоте?
Михаил Михайлович: Я получаю от Роксаны кое-какие указания, в основном по поводу здоровья: вот это не ешь, надень пальто, закрой горло, не ходи в театр в легких ботиночках в дождливую погоду… И чаще всего я слушаюсь.
Роксана: Михаил Михайлович просто кокетничает — он совершенно самостоятельный и ходит как хочет. В семье разные люди должны найти точки соприкосновения и с уважением относиться к слабостям друг друга. Конечно, в начале семейной жизни какие-то вещи нам друг в друге мешали. Все было бы проще, знай и соблюдай я элементарные правила совместной жизни. Сейчас уже думаю, что девушек изначально надо воспитывать так, чтобы они понимали: замуж выходишь не только за своего любимого мужчину, но и за всю его семью — за маму, сестер, племянников, двоюродного брата… Тогда и картина для нее будет яснее. И мужчина, который женится на девушке…
Михаил Михайлович: Он должен жениться и на всем ее таборе! Вот и Роксана, выйдя замуж за меня, получила в придачу мой табор. Ведь у меня осталась семья, с которой я прожил 19 лет, дочь Машенька. А также мама, сестра Аня и ее дочь Оля, сестра Таня и ее сын Миша. Таня с Мишей живут в нашем же доме, и мы с Роксаночкой помогали растить племянника с четырех лет. Мы говорим, что Миша пристегнут к нам большой булавкой. С Машей и ее мужем Петром, с их сыновьями Петром и Павлом у нас чудесные отношения, причем их семья дружит с семьей брата Роксаны Юрия Леонидовича.
— Но ваша дочь, наверное, не сразу Роксану приняла? Все-таки, чтобы жениться на ней, вы развелись с ее мамой…
Михаил Михайлович: У нас с Ниночкой Семеновной, как и у Рокси с мужем, супружеские отношения были на излете. Нина после нашего развода сразу вышла замуж. Наверное, потому у нас с Роксаной все и получилось так хорошо, что мы своим поступком никому не разрушили жизнь. И наши взаимоотношения со всеми окружающими остались такими хорошими. Мы с Ниной Семеновной видимся редко, но очень уважаем друг друга.
Роксана: Маше вообще свойственно теплое, деликатное отношение к людям — фирменное державинское. Она, кстати, и внешне очень похожа на Михаила Михайловича.
Михаил Михайлович: Я сильно перешиб буденновскую породу.
Роксана: В то же время Маша и на Нину очень похожа. При всей мягкости она человек очень решительный и конструктивный, руководит тремя мужчинами — мужем и двумя взрослыми сыновьями. Но там не только управление, но и любовь есть. А это вообще самое главное! Если любовь есть, ее хватает и на близких, и на посторонних, и на собак, и на кошек — на всех.
— А для вас больше стало любви, когда в сентябре 2009 года вы сделали потрясающий шаг — обвенчались, прожив в браке 28 лет? Долго ли шли к этому решению?
Роксана: Долго… Мы же начали вместе жить в другое время, когда о духовных законах не говорили. Знай я их тогда, многих бы ошибок не совершила. Понимая, что можно, а что нельзя, человек становится сильнее и защищеннее. Один из законов православия гласит: мужчина и женщина, живущие в браке, должны быть венчаны.
Я несколько раз предлагала Михаилу Михайловичу венчаться. Он никогда категорично не говорил нет, но я понимала: чтобы он ответил да, нужно время. Муж тоже стал ходить со мной в храм — его там, кстати, все обожают. И наступил момент, когда Миня сказал: «Да, я готов». Обряд — очень красивый и камерный — совершил наш духовник, настоятель храма Преображения Господня на Песках отец Александр Туриков.
Михаил Михайлович: Я видел, что для Роксаночки это важно. Да и сам думал о вере: играл пьесы Чехова, Островского, которые касались Бога, религии… Читал на эту тему книги. Для меня имело большое значение то, что мы венчались в этом арбатском храме, изображенном на картине Поленова «Московский дворик». Это же родное мне место, я бывал там в детстве, хоть и не как в церкви. Большевики устроили там мастерскую студии «Союзмультфильм». Когда я уже вышел из возраста, когда важнейшим из искусств являются мультики, там обитали мастера, делавшие кукол для кукольных мультфильмов — там, например, родились Чебурашка и Крокодил Гена. В 1991 году здание отреставрировали и снова сделали храмом. Так что мальчишкой я забегал туда посмотреть, как рисуют мультики, а 73-летним парнем венчался… Столько прошло десятилетий, случилось важных событий в жизни — и все на одном пятачке. Почти таком же маленьком, как наша с Роксаночкой квартира.
Елена ФОМИНА, ООО «Теленеделя», Москва (спеицально для «ЗН»), фото Андрея ЭРШТРЕМА
