Алесь Бадак. Зорка для вавёркi. Мiнск, Выдавецкi дом «Звязда», 2015.У гэтым зборнiчку казак роўна на тыдзень. Калi кожны дзень чытаць дзiцяцi перад сном казку. I раю паспрабаваць! Пачнем з гiсторыi, як хлопчык убачыў сон пра ўласныя акварэльныя фарбы. Аказваецца, яны могуць чхаць, таму што iх разбаўляюць халоднай вадой, а пэндзлiк спецыяльна псуе малюнкi, таму што неахайны гаспадар забыўся яго вымыць! Далей iдзе расповед пра кансерваторыю... для жаб. А што, яны ж любяць спяваць! Нават Чапля хоча навучыцца iх песням... Калi быць чуйным хлопчыкам, дык нават стары тэлефон пачне табе расказваць цiкавыя гiсторыi. А што рабiць, калi хлопчык капрызны i патрабуе ад бабулi з дзядулем зорку з неба? Трэба дзейнiчаць па казачнай схеме. Паслаць па зорку сабаку, той перакладзе сваё заданне на ката, той — на шпака, а шпаку, як самаму безабароннаму, давядзецца звяртацца да самога Месяца. I што ж учынiць хлопчык Мiхаська, калi атрымае зорку ва ўладанне? А выкiне, бо яна ўдзень не свецiцца i ўвогуле нагадвае шкляны шарык. Зорка будзе свяцiць толькi таму, хто ацэнiць яе прыгажосць. У Алеся Бадака, вядомага паэта, гэта ўжо не першая кнiга для дзяцей, таму хтосьцi набудзе яе ўжо з–за знаёмага прозвiшча аўтара. А для другiх зборнiк стане прыемным адкрыццём.
Юрий Клепиков. Записки бывшего мальчика. Москва, АСТ, 2015.«Во мне ведь есть особенное нечто. Я — очевидец». Эти слова Евгения Рейна стали эпиграфом этой тоненькой книжечки, вышедшей в серии «Дети войны». Аналогичная серия существует, кстати, и в Беларуси. Юрий Клепиков — известный российский драматург, ему было шесть лет, когда началась война. В его биографии нет тех ужасов, которые пережили сверстники, войну они с матерью встретили в Гаграх... Потом добрались до Ташкента, затем — в родной Челябинск. Мать работала на танковом заводе. Но война отобрала детство и у тех, кто не попал под бомбежки. Переполненные теплушки, вечный голод («Есть хотелось всегда, ежечасно. Жевали толь с крыши сарая. Жмых был большим лакомством»). Вот мать теряет карточки на питание — это катастрофа... Мальчика спасает отец, давно имеющий другую семью: дает талон в рабочую столовую. Но свидание с ним неудачно: «Мне хотелось бы услышать, каким он был героем, как он храбро воевал, а он стыдится своего рукава и бубнит мне про мое рваное пальто, дырявые мокрые варежки, свисающие на веревочке, про мои уродливые, залатанные валенки, от которых на полу образовалась лужа». Война приходит и вместе с беженцами. Вот еврейский мальчик из Беларуси: «Он и сейчас стоит у меня перед глазами — Миша Канторович. Худенький, густо залепленный веснушками, с затравленными глазами и седой. Седой!» Именно этот седой мальчик бросит кусок хлеба измученному пленному немцу. А ведь дети обычно стреляют в них из рогаток! Кадры хроники перед глазами... «А забыть ли ряды калеченых нищих? Безногие и безрукие, мужики и бабы, на тачках и в кожаных мешках, в грязных опорках, нередко с обнаженными обрубками рук и ног». «На перемене — возможно, был праздничный день, не помню — ученики подносят учительнице домашнее угощение. Бутерброды с маслом, колбасой, огурцом. У меня просто кусочек хлеба. Старушка растроганно кивает, закрывает глаза рукой. Она похожа на нищенку». А эти наблюдения, возможные только у очевидца: «Не помню, чтобы в войну в доме кто–то умер. Крепко держались даже древние старухи. Будто все дали слово дожить до Победы». Подобные книги, искренние до последней точки, заставляют думать, чувствовать, понимать гораздо эффективнее, нежели громоздкие киноленты и тома.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр-т Независимости, 72.
Советская Белоруссия № 200 (24830). Пятница, 16 октября 2015
