Как часто судьба или обстоятельства изменяют задуманное. Во всем, даже в названиях. Боровляны для белорусов уже давно не ассоциируются с медностволыми смолистыми борами.
Для здоровых Боровляны - знак беды. Для больных - символ надежды. Однако долгий и трудный путь к ней отмечен страхом и отчаянием, тоской и безысходностью, поисками ответа на вопрос, почему и за что? Люди, заглянув в глаза вечности, невольно проводят границу между той жизнью и этой, больничной, между собой и людьми из здорового мира, замыкаясь в переживаниях, в болезни, в страданиях. И чтобы вернуться из-за этой границы, нужна не просто тропочка - крепкий, добротный мост, который строят здесь на прочных опорах науки, сооружая настилы и перила из знаний, врачебного опыта, виртуозного владения профессией, из полной отдачи себя благородному делу врачевания.
Здесь психологи все. Новички вздрагивают от строгости сестер, с замиранием сердца выслушивают безапелляционный диагноз нянечки: "Бросит тебя муж, бросит непременно". И когда пациентка, отдавшая этой мысли множество бессонных ночей, казалось бы, находит им авторитетное подтверждение, собеседница вдруг объясняет: "Потому что неряха ты и распустеха. Болячки свои тешишь, а причесаться слабо? А тумбочка и дома у тебя такой же лахудрой выглядит? Разленишься тут за моей спиной, чему дочку научишь?" Нянечка уходит, грохоча ведром, а женщины, расшифровывая ее нравоучение, приходят к неожиданным выводам, что если муж и бросит, то не из-за болезни, что и болезнь эта самая не такая уж исключительная, что и дочек воспитывать еще есть перспектива.
Отдельное слово о врачах. Онкологи - особые люди, у которых есть одна общая черта - жертвенность, ибо как иначе назвать их в недавнем прошлом ежедневные подвиги, когда они голыми руками вводили больным радиоактивные источники, или способность ценою собственных душевных ресурсов вытягивать больных с того света? Да, именно душой, потому что одного мастерства не хватает. Изо дня в день, глаза в глаза с тяжелейшей болезнью, лицом к лицу со смертью.
Перед всеми низко склоняю голову, но особо отличаю Екатерину Ефимовну Вишневскую. Великую Вишневскую.
Екатерина Великая
Великой ее считаю не только я - многие. Те, кто избрал Вишневскую - первой из всего Советского Союза - членом Европейского общества онкогинекологов; те, кто выгравировал ее имя на золотом и платиновом дисках Института биографий США, называя несколько лет "Женщиной года"; те, кто неоднократно вносил имя доктора медицины Вишневской в международные списки выдающихся людей планеты, кто присуждал ей Государственную премию. Ее считают великой и святой те, кто приходит помолиться в храм, воздвигнутый Екатериной Ефимовной на собственные средства на Михановичском кладбище. Но главное - вечная благодарность пациенток блестящему ученому и хирургу, отважному гладиатору на поле битвы с тяжелейшим недугом. Да, именно гладиатора напоминает эта маленькая, хрупкая, совершенно бесстрашная, когда дело касается ее больных, женщина. Сотни научных работ, аппарат гамма-терапии "Агат", изобретенный под ее руководством и позволивший сократить время неподвижного облучения опухоли от двух суток до 20 минут, тысячи блестящих операций, десятки беззаветно преданных медицине учеников и огромное количество возвращенных женских жизней - таков счет доктора Вишневской. Я уже не говорю об эмоциональном воздействии на больных самой личности великого доктора, ее внимания, ее знаний, интеллекта, мастерства.
Но... Катаклизмы эпохи вторглись в жизнь каждого человека, во все сферы его деятельности, в том числе и медицину. И то, что больной с банальным аппендицитом может просто не заметить, для онкологического пациента становится поводом для раздумий и непростых психологических заключений. Представьте себе совершенно обычную, давно не знавшую ремонта палату, ветхое постельное белье, стертую эмаль ванн, расколотую плитку на стенах, недостаток диагностической аппаратуры и т.д. и вы угадаете мысли больного. О том, что, наверное, онкология не финансируется, потому что лечение безрезультатно, наука не справляется, а значит, надеяться не на что, никому я не нужен, жизнь закончена. И меркнет авторитет врачей, ученых, и видятся они такими же неудачниками...
Когда подобные мысли начали посещать не только пациентов, когда разруха стала не просто беспорядком, а тормозом в науке, когда были пройдены все официальные инстанции в профильных вышестоящих ведомствах, женский доктор Вишневская обратилась в женский союз. И тогда пришла...
Надежда
Точнее, Надежда Ермакова. Председатель правления крупнейшего, старейшего, известнейшего Беларусбанка, председатель Союза белорусских женщин. Человек, в общем-то, от здравоохранения далекий, ничем ему особо не обязанный.
Когда такого ранга работников сравнивают с цветами, это кажется, по меньшей мере, смешным. Тем не менее, промучившись в поисках журналистских метафор, самым точным я нашла сравнение с полевыми цветами, неважно незабудкой ли, васильком, ромашкой, чтобы передать не внешность, а характер. Хрупкие, неяркие, очень красивые, бесконечно нежные и бесконечно сильные - такими и бывают эти цветы, будь то весна или осень с первыми заморозками.
Естественно, банк - это деньги. Но не лежащие в подвалах, как это кажется многим, а заработанные тяжким трудом, умением рассчитать и вложить их с выгодой для себя и для государства, способностью предвидеть чужие взлеты и падения, чтобы избежать своих. Конечно, для успешной работы банку нужно имя, и он легко и красиво может его приобрести, спонсируя фестивали и праздники, вписывая себя в афиши праздничных шоу или превращая деньги в дым рекламных фейерверков. Беларусбанк для меценатства находит другие адреса.
В конце февраля в Боровлянах в НИИ онкологии открывалось отделение, прошедшее полную реконструкцию: от прежней постройки остались только стены. Надежда Ермакова, как и подобает случаю, была торжественна и сдержанна. Перерезала ленточку, слушала речи, говорила ответные слова, заходила в палаты и процедурные, выслушивала пояснения директора института и врачей, любовалась новой мебелью и оборудованием, словно все это видела впервые, словно не она бывала здесь почти еженедельно, словно не она подбирала строителей, заботилась об оконных пакетах, сантехнике, изысканном кафеле, напольном покрытии, солнечного оттенка постельном белье, "почти сервизной" посуде, оговаривала со своими заместителями, с руководством НИИ, с Вишневской прочность, удобство, цветовое решение.
Только одно действительно стало для нее неожиданностью - памятная пластинка при входе, где золотыми буквами записано, что именно Беларусбанк и его руководитель Надежда Андреевна Ермакова сотворили это строительное и человеческое чудо. Протестующее смущение спонсора было пресечено заявлением о благотворном действии этой информации на больных: сознание участия в их судьбе такого учреждения дорогого стоит, ведь банк в безнадежных делах не участвует.
Казалось бы, все. Можно принимать комплименты, цветы. Эксплуатация здания - дело медиков. Вот уже Вишневская с директором института обсуждают в сторонке вопрос о таком труднодоступном, но таком необходимом оборудовании. И Надежда Андреевна говорит тихо и твердо: "Я вам его обещаю". Но вы и так... Затраты... Каким образом?.. Нам неловко... И опять она твердо и тихо: "Или сам Беларусбанк, или поищем спонсоров. Решим. Но оборудование я обещаю".
"Человек создан для счастья" - сказано классиком. А значит, ему свойственно бежать от чужой боли, страданий, отчаяния. И только сильные духом способны принимать эту боль на себя. Не потому ли из года в год весной прорастают полевые цветы на однажды выбранном месте, какой бы горькой ни была там земля?
АВРИНСКАЯ Елена
