Однако на этот раз жители этого поселка столкнулись с неожиданной проблемой. Перед каждой зимовкой они перепахивали землю на своих участках. А как быть сейчас? Дожди настолько пропитали почву, что трактору не развернуться.
И все же на исходе октября выдалось несколько сухих дней. Тогда и пригласили сюда со своим небольшим тракторком Генриха, что живет в деревеньке за озером. Нужен он был и мне. Каким-то ветром на приличную часть моей усадьбы нанесло семена кустарников. Они уже проросли. А что дальше? Попробуй выкорчуй! Так что Генрих со своей техникой оказался как нельзя к месту.
Слышал, что весной умерла после долгой болезни его жена. Обычно такие одинокие мужчины питаются плохо и если не берут в хату новую хозяйку, то и сами протягивают недолго. Обработав землю у всех соседей, Генрих переехал на мой участок. Работал старательно, аккуратно. За это время я успел собрать очень даже приличный стол к обеду. Выпить не предлагал. Осенью здесь милицейские инспекторы особенно бдительны. А вот, кроме денег, угостил тракториста увесистой щукой и полуторакилограммовым лещом, которых выловил утром.
Читайте также
Вообще-то, в школе его звали Виктором. Это уже позже родители почему-то решили именовать его более, как считали, благозвучно. А вот Инна из соседней деревни, но работавшая в райцентре, продолжала называть Виктором. Роман между ними вспыхнул нешуточный. Ведущей в нем была Инна, девушка амбициозная, с характером и большими планами на совместную жизнь. В те годы многие литовцы уезжали работать в Англию. А сколько от Литвы до Браслава? Соседи. Люди активно обменивались информацией, многое знали о жизни друг друга.
У Инны в Англии, неподалеку от Ливерпуля, жила тетушка, оказавшаяся там с детства со своими переехавшими родителями. Устроились, работали и жили нормально. Витольд с Инной жили уже вместе, но не были расписаны. Она и уговорила Витольда поехать, как говорится, на заработки. А там, дескать, как получится. Парню очень не хотелось покидать родные места. Но разве перед Инной устоишь?
Поначалу все складывалось неплохо. Главное – оба нашли себе работу. Инна – официанткой в ресторане у тетушки, а Витольд на складах перебирал и грузил овощи. Но первым заметил, что парень не различает некоторые цвета, то есть дальтоник, хозяин склада. Уволили. Витольд сильно расстроился.
Переживала и Инна, но не теряла надежды на лучшее. Устроился он грузчиком в соседнем пабе. Но платили здесь не шибко. Да и деньги, что зарабатывала девушка, уходили большей частью на оплату жилья. Словом, не жировали. Инна все еще верила в более светлые дни. Зато Витольд все больше тосковал по дому. Душой чувствовал – не приживется на чужбине.
Ссорились все чаще и чаще. Вроде и чувства друг к другу не угасли, но в отношениях творилось что-то непонятное. И вскоре Витольд стал готовиться к отъезду. Инна очень расстроилась, но победил сильный характер. Она осталась.
По моим личным наблюдениям, в сельской местности сложился весьма любопытный уклад. Все обо всех и обо всем знают. Но никто никого не осуждает, из ничего не делают трагедии. Рассуждают – так надо.
Казалось, что и возвращение Витольда как-то особенно не заметили. Но как бы не так! Не столь уж богаты наши деревеньки мужиками, у которых, как говорится, все при себе. Влюбилась в него Даша. Невысокая, шустрая, симпатичная девчонка, лет на десять моложе. Он и не стал перечить такому вниманию. Стали жить вместе и даже официально оформили свой брак. Одно только омрачало отношения. Оказалась Даша очень ревнивой. Готова была глаза выцарапать всякой женщине, что оказывалась рядом с ее супругом. Но Витольд был терпеливым. Тем более что вскоре жена родила ему сына.
Так вот, деревенское радио, оказывается, может быть еще и международным. Неподалеку от хаты молодой семьи жила некая родственница Инны. Она и сообщила ту новость в Ливерпуль…
И вот однажды, когда Витольд пришел домой с работы, он обратил внимание на запах гари. Подошел к сараю, в углу которого тлел костер. Удивился. Так ведь и до пожара недалеко. Огляделся. Тлели какие-то одежонки. Не сразу, но заметил, что, видимо, ветер, откинул в сторону обгоревшую фотографию. Приличная ее часть осталась нетронутой. С нее глядели синие, ясные, как у него, глаза девчонки. Такие же уголки губ… Малышке на снимке было годика три. Около трех лет назад он уехал из Англии...
Даша зло объявила, что не позволит, чтобы его бывшая присылала посылки для их первенца. Витольд слушал и не слышал: перед глазами все стояла та обгоревшая фотография.
Зачем Инна положила ее в посылку? И кто на ней? Неужели… Иногда Витольд пытался анализировать свои чувства, осмысливать все, что происходило в его жизни, и ловил себя на том, что, как это ни странно, он любит сразу двух женщин. Не стала ему чужой, не ушла из сердца Инна. Но и Дарья давно уже стала родной. Они словно обе жили на его жизненных берегах. Инна – на далеком. На тот костер тоже хотелось бы заглянуть и даже погреться. А рядом светилось то, что давала ему на этом ближнем берегу Дарья.
Да бывает ли все спокойно в самой размеренной жизни? Нет. Вот и в их семью пришла беда. Сильно заболел трехлетний Сережка. Требовалась дорогостоящая операция за рубежом. А где взять деньги? Об этом родственница тоже сообщила в Ливерпуль Инне. К тому времени ей уже перешло приличное по всем меркам наследство от тетушки. Инна приехала и предложила помощь. Они тайно от ревнивой жены Даши встретились. Договорились, что деньги будут переведены якобы от некой благотворительной организации. Тогда и узнал Витольд, что в Англии растет его дочь Вера. О своей беременности Инна узнала через неделю после его памятного отъезда в родные края.
Сережа поправился. Недавно Витольд приезжал с ним к Генриху починить его тракторок.
Я еще раз поблагодарил Генриха за работу и попросил заглянуть сюда и весной, чтобы вновь перепахать землю.
За соседним перелеском уже умолк звук его удалявшегося трактора. Вновь накрапывал дождь. Хорошо, что успели вспахать землю. Глянул на тучи, сновавшие по небу в каком-то только им известном порядке. Они сменяли друг друга, открывая время от времени неширокие просветы, в которые тут же устремлялись лучи позднего солнца. Эти облака и этот свет чем-то, думалось мне, напоминают дорогу по жизни Витольда и двух женщин, которых он по-своему любил. Того же Генриха. А может, и мою жизнь тоже, вашу… Ведь от туч на этой дороге никому не дано избавиться. И разве не радует нас солнечный свет среди них?
