Кадры решают все! В контексте начала нового сезона нашей традиционной полемической рубрики подразумеваем кадры, ежеминутно бросающиеся в глаза современного человека вместе с теле- и фотохроникой, рекламой, интернет-роликами, блокбастерами и сериалами. Кадры, которые цепляют за душу и учат, шокируют и манят, ранят в самое сердце либо побуждают к действию. Именно с позиций пристрастных наблюдателей за происходящим через самые разные объективы двое журналистов «СБ» продолжают давать свои оценки событиям, явлениям, ситуациям, людям. В течение 5 лет их авторский проект выходил на страницах нашей газеты под разными названиями: «Спор-площадка», «Спор-прогноз», «Спорный вопрос». И вот представляем на ваш суд «Спор-кадр».
Лозунгом нового формата дискуссионной рубрики может стать несколько измененное известное выражение: «Остановись, мгновение! Дай-ка над тобой поразмышлять». Причем рассуждать на любую тему авторы этой полосы предлагают и читателям.
Первый повод для вашего участия в дебатах нашелся на просторах интернета. Перед вами один из вариантов многим известного демотиватора — ироничного и где-то даже циничного коллажа, приглашающего к раздумью. В сегодняшнем случае — о том, какой труд в современном обществе важнее: физический или умственный, должны ли сотрудники офисов испытывать комплекс вины перед рабочими, сельчанами, имеют ли «белые воротнички» право считать себя выше тех, кто трудится в спецовках и, наоборот, есть ли основания говорить о якобы дармоедстве многих кабинетных сотрудников. В конце концов, чей кпд выше? И еще несколько аспектов проблемы затрагивают спорщики. Ждем ваших комментариев в письмах и на сайте www.sb.by.
Командиры рыночного фронта
Я знаю секрет популярности этого интернет–постера с шахтерами, Роман! Любому представителю династии служащих знакомо чувство неполноценности, которое ему внушали с советских времен. Помнишь плакаты? «Хвала рукам, что пахнут хлебом», «Женщины в колхозах — большая сила», «Пятилетку в 4 года — выполним!» — на всех бодрые комбайнеры, повара, сталевары, авиаторы, атлеты и военные. Не припоминаю, чтобы героями агитпропа были полпреды социальной прослойки, которых в народе укоряли: «А еще в очках! А еще в шляпе! Шибко грамотные стали!» Впрочем, видел плакат, на котором двое явно непролетарского вида типажей — при галстуках и портфелях что–то с заговорщицким видом обсуждают, а поодаль третий, как раз в шляпе, прикрыв лицо газетой, их беседу подслушивает. Вывод автора мизансцены такой: «Болтовня, сплетни — на руку врагу».
Во времена всеобщего равенства тех, кого нынче называют офисными клерками, задвигали на задний план, внушая комплекс вины перед обладателями мозолистых рук. Если ситуация требовала найти поддержку в среде инженеров, ученых, педагогов, медиков, партия апеллировала к ним как к «пролетариям умственного труда». А коль уж момент требовал зачистить интеллигентскую прослойку, начинались поиски оппортунистов, космополитов, врачей–вредителей, шпионов, диссидентов. В 90–х общество впало в другую крайность: слова «пролетариат», «колхозники», «пэтэушник» чуть ли не ругательствами считаются, бывший гегемон ушел на задворки. Но и офисных работников, студентов, ученых никто на пьедестал не возвел — в скетч–шоу их пародируют, в комедиях, как положено, ставят в нелепые ситуации. Иной раз беспомощный персонаж вдруг снимает очки, рвет на себе пиджак да крушит челюсти злодеям. Но это так, для отвода глаз, чтобы сделаться похожим на гораздо более симпатичных массовой аудитории спецагента, «хорошего бандита» и прочих мачо. Вообще же складывается впечатление, что от «офисного планктона» (современное прозвище, пришедшее на смену «гнилым интеллигентишкам»), как и прежде, ждут подвоха, уличают в лентяйстве. В лучшем случае завидуют, как рок–звезда Шнур: «Ты не такой как все, ты работаешь в офисе». Хотя и это лишь злая ирония, далее следует предупреждение: «Степ бай степ, пока от монитора ты не ослеп».
Вот здесь, Роман, корни успеха демотиваторов вроде того, что нас с тобой так зацепил! Классовой ненависти воротнички синие спецовочные к воротничкам белым галстучным уже не испытывают, но, как говорится, осадок остался. Никуда не подевался и врожденный комплекс вины очкариков перед передовиками производства. Но разве должны тысячи офисных профи оправдываться перед шахтером за свои якобы нагретые места? Зачем менеджеру идти с повинной к грузчику, если и в конторе свои тяжкие грузы имеются. Причем в широком ассортименте. Вот психологический груз ответственности за людей и большие деньги, вот постоянно нависающий дэдлайн, а вот — забитые продукцией склады. Не желаете, товарищ слесарь высшего разряда, подумать, в какую рыночную нишу пристроить товар? Действительно, какая польза от великолепного станка, трактора да пусть даже велосипеда либо лопаты, если они ржавеют в ангарах? Поэтому люди в костюмах и призваны решать проблемы сбыта, маркетинга, рекламной раскрутки, совершения выгодных для предприятий, компаний сделок. По сути, незаметная монотонная деятельность «планктона» придает смысл трудовым будням производственников. Думаю, ни заводчанин, ни крестьянин не в восторге, когда их работа идет насмарку — изделия, продукты не раскупаются, кризис бьет по кошельку, нависает угроза безработицы. Жизнь — не постер для инфантильных остряков из интернета. Любой здравомыслящий независимо от уровня образования понимает: без управленцев, экономистов, бухгалтеров, компьютерщиков нынче не обойдешься. В XXI веке золотые руки целиком и полностью зависят от компетентности, профессионализма т.н. работников умственного труда. Хотя этот факт не дает «белым воротничкам» права чувствовать себя всесильными господами, зарываться!
Нужно понимать: у каждого свой участок фронта. И на нем одни — солдаты. Другие — офицеры. Покинет свой штаб командир–проектировщик, и солдаты–рабочие станут легкой добычей врага — жесткого, а порой и дикого рынка. Потому и не нужно смеяться над представителями новых рыночных профессий: мерчендайзерами, стартаперами, маркетологами и прочими промоутерами. У них свои зоны риска, как и у шахтеров. И грязной утомительной рутины тоже хватает. Хотя я против того, чтобы «мерилом работы считали усталость».
К тому же белоручек среди кабинетных обитателей я что–то особо не наблюдаю. Зато вижу кавалькады их авто, направляющиеся по выходным в сторону дач, деревень. Вероятно, грань между умственным и физическим трудом стирается за кольцевой дорогой. Все мы родом из народа...
На пальме с умным видом
Где грань, говоришь, между умственным и физическим? Она на лицах, в буквальном смысле. Взгляни на снимок — угольная пыль въелась в кожу, у шахтеров одни глаза сверкают. А у офисных работников навечно въелся в щечки увлажняющий крем для лица, помогающий избежать морщин и вечно выглядеть молодцом. Их, собственно, это и заботит — как сохранить моложавость. А не то, как бы дать стране угля. Стеснительно объясняют, что «работают лицом», «представляют компанию», поэтому вынуждены уделять внимание мужской косметике. Руками–то трудиться уже разучились, вот и приходится торговать физиономией. Жалкие копии работяг, бледные тени бывших мужчин. Я, конечно, намеренно утрирую, чтобы подыграть твоей вольной или невольной хитрости: ты тихонько уводишь разговор в сторону, ловко обходя главную тему разговора. Разве мы рассуждаем, у кого работа тяжелее? Разве спорим, чей труд рискованнее? При чем тут нервные нагрузки и невероятный риск «белых воротничков»? Мы задались конкретным вопросом — чей труд важнее. Изволь прямо ответить. Я, например, скажу без затей — первенство за тяжелой физической работой. А уж извилины напрягать — это дело вторичное, когда надо ловчее сбыть уже готовый продукт — то, что сработано настоящими трудягами.
Ты припомни, Андрей, чем человечество обязано именно физическому труду. Представь джунгли до начала времен. Под пальмой стадо умных обезьян — настолько мозговитых, что ни одна не возьмет палку, чтобы сбить кокос: «Ищите дураков палками кидаться... Мы лучше посидим тут в теньке, поразмыслим...» Не будь того самого примитивного труда, мы бы так и остались обезьянами, пусть и шибко умными. А сейчас идет обратный процесс: в кабинетах засела настолько огромная часть трудоспособного населения, что каменщики и пахари, занятые будто бы несложным напряжением физических сил, все больше превращаются в дефицитных специалистов. Конечно, любители просиживать смену у компьютера прикрываются модными словосочетаниями вроде «информационная эра», «век мобильных технологий» и т.д. Но на деле за красивыми словами чаще всего скрывается банальное нежелание строить дома и дороги, то есть класть кирпичи и асфальт на морозе.
Упрекнешь, что у меня сейчас тоже руки не в мазуте? Так я свое отгрузил и отстроил в молодости. До сих пор тому времени благодарен. Не только за то, что спину у меня никогда не ломило и колени гнутся прекрасно. Не только за то, что и сегодня легко мешочки с картошкой по полцентнера поднимаю. А главным образом — за науку: почем фунт лиха. За понимание, как нелегко достаются плоды труда, которыми сейчас легко распоряжаются юные менеджеры, не поднявшие в жизни ничего тяжелее компьютерной мышки. Поэтому убежден, что каким бы завзятым экономистом или иным офисным сидельцем ни планировал сделаться нынешний молодой человек, начинать ему стоит с тяжелого, почти надрывного физического труда. Тогда и в своей кабинетной, допустим, бухгалтерской карьере он справедливо, с пониманием начислит зарплату рабочему, вкалывающему до седьмого пота. Сначала следует на своей шкуре ощутить важность и сложность рабочих профессий, а потом уж записываться в обслуживающий персонал.
Да–да, Андрей, я считаю, что все эти люди в галстуках — именно обслуга для настоящих мастеров, производящих собственными руками реальный продукт. Даже упомянутые тобой высоколобые проектировщики — всего лишь помощники человека с кельмой. В офисах засели те, кто только способствует созданию или продаже изделия, дома, машины. А создают совсем другие люди, не белоручки. И мы с тобой лишь освещаем их деятельность, не выпекая хлеб и не собирая колесные тягачи. Поэтому лично у меня перед теми, кто занят погрузкой вагонов, литьем чугуна или поднятием зяби, вечное чувство вины. За недооцененность их усилий. За пренебрежительное отношение к их квалификации. За дурацкую моду на «умственный» труд, который зачастую заключается лишь в перетаскивании бумажек с этажа на этаж.
Но не все так плохо. В меня вселяют надежду, например, новости из Могилевской области: там школьникам предложили осваивать сельскохозяйственные профессии, и оказалось (скоро об этом будет статья в «СБ»), что от желающих нет отбоя. Быть может, повальное увлечение конторскими нарукавниками сходит на нет? Наверное, даже дети начинают понимать, какой труд ценнее? Подтверждение этому вижу и в том шумном буме, который вызвала в бывшем СССР недавняя песня Игоря Растеряева «Комбайнеры». Несмотря на некоторую стеснительную ироничность, получилась ода обычным деревенским пацанам, с детства привыкшим тяжело трудиться. 4 миллиона просмотров простецкого ролика с этой песней! Которая доносилась также из окон офисов и салонов дорогих машин.
Люди, по–моему, просто устали от стереотипа якобы успешного офисного современника. И начинают понимать, чей труд на самом деле важнее.
