Во время одного из своих отпусков мои хорошие приятели Александр Сорокин и Геннадий Бердников, работающие в Уссурийской гидрогеологической партии, решили для поддержания семейного бюджета попромышлять немного знаменитым корнем жизни — женьшенем и избрали для его поисков глухую и дремучую тайгу в районе реки Уссури Приморского края.
К исходу третьего дня своих странствий по сопкам друзья вышли на крутой, скалистый берег реки для ночлега. Внизу грозно шумела зажатая громадами замшелых, бородатых скал могучая река Уссури. Полюбовавшись сказочной панорамой, Александр и Геннадий прошли немного вдоль реки и вышли на обширную площадку, покрытую толстым ковром осыпавшейся хвои и бьющей прямо из скалы струей хрустально-чистой воды.
— Вот здесь, дорогой мой товарищ, мы и заночуем, — громко объявил свое решение всегда и во всем лидирующий Сорокин.
Но вдруг Геннадий схватил его за плечо и приложил к своим губам палец:
— Посмотри на ту сторону, — показал он рукой на противоположный берег. — Такого чуда мы с тобой даже на камчатских реках не видели.
Почти напротив них, чуть выше по течению, находился старый волок лесоповала, и на высоком скалистом обрыве лежали несколько штабелей старых длинных бревен, когда-то подготовленных к сплаву.
Возле одного штабеля деловито возился матерый бурый медведь, раскатывая бревна в стороны, непонятно для каких целей.
Но косолапый знал, что делает, так как, по-видимому, занимался подобными делами не в первый раз. Вот он наклонился над одним бревном, вытащил волоком на чистое место, положил его на землю и, постояв над ним, решительно взял передними лапами точно посередине. Дальше, выпрямившись во весь свой исполинский рост, смешно переставляя задние лапы, поднес бревно к обрыву и швырнул вниз. Но не как попало, а так, чтобы оно ударилось о поверхность реки строго плашмя. До друзей донесся сильный шум упавшего в воду дерева, а вверх взметнулся большой столб брызг. Медведь быстро прилег и, свесив свою лобастую голову со скалы, долго наблюдал за уплывающим деревом. Затем, поднявшись на задние лапы, снова подошел к развороченному штабелю, постоял немного, видимо, опять выбирая, какое взять, и схватив прежним способом понравившееся, также отнес к обрыву и сбросил в реку. Вернувшись назад, бурый решил брать бревна уже не с открытого места, а с другой стороны. Но там ему преграждало путь к бревнам более толстое, хотя и обчекированное дерево с толстым комлем, не убрав которое он не сможет брать другие бревна.
Косолапый понял сразу и попытался поднять дерево посередине прежним захватом передних лап, но оно оказалось слишком тяжелым для такого приема даже для него. Походив вокруг него, упрямый сплавщик-хулиган переменил тактику. Выбрав удобное для захвата место, он стал над деревом на задние лапы так, чтобы оно лежало между ними, подхватил его передними и, немного приподняв, поволок к обрыву. Доставив таким образом свой тяжелый груз к месту сброса, он положил его на землю и, стоя задом к реке, стал короткими рывками передних лап просовывать дерево под собой к обрыву. Все у него шло удачно до тех пор, пока нависшая над водой верхушка не стала перевешивать комель и упрямого медведя, приподнимая их над землей. Зло взревев, медведь навалился на дерево своим тяжелым телом и резко дернул его, протолкнув дальше к реке.
И тут произошло то, чего он никак не ожидал. Сильно перевалившись через край скалистого обрыва, дерево ухнуло вниз вместе с вцепившимся в него ревущим зверем. Всплыло бревно уже без незадачливого наездника. Но не успели Александр с Геннадием обеспокоиться дальнейшей судьбой медведя, как он тоже вынырнул и быстро поплыл к их берегу, затем стремительно вскарабкался по крутому склону и оказался на площадке лицом к лицу с моими друзьями…
Те от страха и неожиданности так громко и дружно заорали, что косолапый, испуганно хрюкнув, проскочил мимо них и бросился убегать вдоль берега, разбрасывая в стороны толстые задние лапы.
Неизвестно, кто из них больше испугался.
