Медитация бунта
16.01.2008
Атморави «Много согласных»
Пожалуй, один из самых концертирующих по территории Беларуси музыкантов, подвижный как ртуть, он появляется то в Гомеле, то в Могилеве, то в Гродно, не забывая регулярно радовать столичную публику. Активно живет в Интернете, где его можно легко найти в «Живом Журнале». При этом успевает записывать альбомы, став в прошлом году обладателем одной из «Рок–корон».
Тем не менее в силу некоторых причин к нему невозможно относиться однозначно. В случае с Атморави существует два способа восприятия его творчества. Первый — вне контекста той музыкальной культуры, в которой он вырос. Это просто талантливый, но неизвестно откуда взявшийся музыкант. Как и многие у нас, впрочем.
Второй способ — это понимание творчества сквозь призму того окружения, в котором музыкант существовал с 1991 года, уехав на Запад.
Атморави можно определить как «барда не отсюда». На Западе те люди, которые оказываются вне жанров, определяются как «сонграйтеры» — «люди, которые пишут песни». Поэтому для понимания контекста его музыки небесполезно знать творчество таких не приносящих немедленной прибыли музыкантов, как Руфус Уэйнрайт или Энни ди Франко. До нас эта культура дошла в виде творчества Сюзан Вега и Тори Амос. То есть музыка может быть какая угодно. Главное здесь — чувство внутренней свободы музыканта.
Атморави, несмотря на эзотерическое имя, невольно навевающее нечто индийско–медитативное, оказался натурой по–своему страстной. Я даже не побоюсь этого слова — в песнях Атморави присутствует пафос. Пафос индивидуальной свободы. По сути, его лирика — это бунт против окружающей нас предметности. Пример свободы от цели. Необходимость личной реализации вне тех рамок, которые навязывает общество. Мысли вроде бы нехитрые, но здесь важно не что, а как.
Атморави крайне изобретателен в метафорах другого существования.
«Так и живем», «Месторожденье», «Утилитарность» — сами названия емко суммируют жизненную философию исполнителя. Жесткость и бескомпромиссность текстов легко проскальзывают в сознание благодаря обманчиво прозрачным аранжировкам.
Вторая линия творчества Атморави говорит о его тонком понимании женской психологии. Наиболее яркая песня, отмеченная этой темой, конечно, «И река и блесна»: «И я затащу ее в ванну. И, сидя в горячей воде, рассказывать стану о любви и пустоте»... «Суть происходящего довольна ясна: не забывать, что ты и я попеременно и рыболов, и сеть, и река, и блесна»...
В песне «Кровь на вкус» кровь предстает как ткань самой свободы — «терпкая сладость вытеканья за грань уставов правил и норм. Один–единственный укус — и ты не сможешь жить потом в четких структурах социальных ролей»...
Относительно музыки это настолько радостно далеко от стихов на ритмической основе, которое у нас зачастую символизирует человек с гитарой, что этот альбом можно смело занести в первые строчки почетного антибардовского списка.
В целом альбом и в эмоциональном и в музыкальном плане звучит обнадеживающе. Несмотря на остроту восприятия окружающей действительности, у Атморави нет такого понятия, как отчаяние. Из негативных эмоций там различима только тоска. По настоящему. По–настоящему.
Пожалуй, один из самых концертирующих по территории Беларуси музыкантов, подвижный как ртуть, он появляется то в Гомеле, то в Могилеве, то в Гродно, не забывая регулярно радовать столичную публику. Активно живет в Интернете, где его можно легко найти в «Живом Журнале». При этом успевает записывать альбомы, став в прошлом году обладателем одной из «Рок–корон».
Тем не менее в силу некоторых причин к нему невозможно относиться однозначно. В случае с Атморави существует два способа восприятия его творчества. Первый — вне контекста той музыкальной культуры, в которой он вырос. Это просто талантливый, но неизвестно откуда взявшийся музыкант. Как и многие у нас, впрочем.
Второй способ — это понимание творчества сквозь призму того окружения, в котором музыкант существовал с 1991 года, уехав на Запад.
Атморави можно определить как «барда не отсюда». На Западе те люди, которые оказываются вне жанров, определяются как «сонграйтеры» — «люди, которые пишут песни». Поэтому для понимания контекста его музыки небесполезно знать творчество таких не приносящих немедленной прибыли музыкантов, как Руфус Уэйнрайт или Энни ди Франко. До нас эта культура дошла в виде творчества Сюзан Вега и Тори Амос. То есть музыка может быть какая угодно. Главное здесь — чувство внутренней свободы музыканта.
Атморави, несмотря на эзотерическое имя, невольно навевающее нечто индийско–медитативное, оказался натурой по–своему страстной. Я даже не побоюсь этого слова — в песнях Атморави присутствует пафос. Пафос индивидуальной свободы. По сути, его лирика — это бунт против окружающей нас предметности. Пример свободы от цели. Необходимость личной реализации вне тех рамок, которые навязывает общество. Мысли вроде бы нехитрые, но здесь важно не что, а как.
Атморави крайне изобретателен в метафорах другого существования.
«Так и живем», «Месторожденье», «Утилитарность» — сами названия емко суммируют жизненную философию исполнителя. Жесткость и бескомпромиссность текстов легко проскальзывают в сознание благодаря обманчиво прозрачным аранжировкам.
Вторая линия творчества Атморави говорит о его тонком понимании женской психологии. Наиболее яркая песня, отмеченная этой темой, конечно, «И река и блесна»: «И я затащу ее в ванну. И, сидя в горячей воде, рассказывать стану о любви и пустоте»... «Суть происходящего довольна ясна: не забывать, что ты и я попеременно и рыболов, и сеть, и река, и блесна»...
В песне «Кровь на вкус» кровь предстает как ткань самой свободы — «терпкая сладость вытеканья за грань уставов правил и норм. Один–единственный укус — и ты не сможешь жить потом в четких структурах социальных ролей»...
Относительно музыки это настолько радостно далеко от стихов на ритмической основе, которое у нас зачастую символизирует человек с гитарой, что этот альбом можно смело занести в первые строчки почетного антибардовского списка.
В целом альбом и в эмоциональном и в музыкальном плане звучит обнадеживающе. Несмотря на остроту восприятия окружающей действительности, у Атморави нет такого понятия, как отчаяние. Из негативных эмоций там различима только тоска. По настоящему. По–настоящему.