Вот и опять смотрю в злые, жгучие глаза своей соседки и содрогаюсь от сказанного.
— Я ее ненавижу, — зло произносит она, упрямо поджимая красиво очерченные помадой губы. А в глазах, во взгляде, в этих упрямо стиснутых губах ни капли любви, жалости или сочувствия — только ненависть. Именно эти слова говорила недавно моя соседка о своей подвыпившей матери. И тогда я не выдержала и рассказала ей свою историю — о той боли, которую ношу в своем сердце уже пять лет. Соседка слушала меня внимательно, не перебивала, но особого интереса не высказывала. Позже я убедилась, что мой рассказ был для нее просто пустым звуком. А мне хотелось кричать на весь мир, чтоб он, этот большой взрослый мир, услышал и понял меня. Потому и пишу вам. Хочу, чтобы эту историю знала не только моя соседка. Пусть узнают многие. Не для того, чтобы меня жалели, а чтобы поняли: мать — единственная. Я жила в маленькой деревушке, совсем маленькой, всего десяток дворов. Уже в детстве я была не похожа на своих сверстников — по-другому жила, иначе проводила время, имела совсем другие взгляды на жизнь. В десять лет я узнала, что такое голод, пьющие родители, ответственность за младших брата и сестру. Время мое было заполнено не играми, забавами и учебой, а недетскими заботами о том, чего поесть и чем накормить младших. А как хотелось и мне, как другим, придя из школы, посидеть у телевизора, поиграть на улице и забыть о постоянном чувстве голода. Вы, наверное, не поверите, что было это в мирном и обеспеченном 1997 году. Но это было, и о том, что такое голод, я помню до сих пор. Вы бы знали, как стыдно и унизительно было идти к соседке и просить в долг немного денег, кусочек хлеба или десяток картофелин, точно не зная, когда отдашь долг. Но гордость отступала, когда видела голодные глаза брата и сестры. И все же случались и в этой моей беспросветной жизни минуты радости. Это было тогда, когда мама была трезвая, гладила нас по головке, жалела и обещала больше не пить. Сердце тогда ликовало: у меня есть мама. Так прошло два года. Потом жизнь мне показалась и вообще раем, потому что мама пить перестала. Вы бы знали, с каким трепетом и наслаждением я ждала первого в своей жизни праздника, своего двенадцатого дня рождения. Почему первого? Потому что праздники до сих пор в нашей семье не отмечались. Душа моя ликовала и пела, я жила в предчувствии счастья. Но вместо него в доме поселилась беда. Заболела мама, самый родной и близкий мне человек. В доме все очень резко изменилось. Запах сигарет и вина сменился запахом лекарств. А мамин взгляд, который останавливался на наших лицах, все чаще затуманивался слезами. Сначала она лечилась дома, потом ее забрали в больницу. Спустя две недели маму выписали. Я была счастлива, радовалась, что снова мы будем вместе. Но за эти две недели мама сильно похудела, выглядела бледной и нездоровой. Одна мамина подруга по секрету сказала мне, что мама умрет. С этого дня в душе снова поселилась печаль, хотя я не поверила ее словам. Наивная, я по-детски верила, что все будет хорошо. Но мамочка действительно умирала, хотя из последних сил цеплялась за жизнь, строила планы на будущее. Мне казалось, она и не подозревает, что скоро ее не станет. Но этот черный день наступил... 21 мая 1999 года в два часа ночи мамы не стало. А было ей только 32 года. Я помню, ей так хотелось жить, чувствовать себя нужной, видеть, как мы растем, взрослеем. Но жизнь ее оборвалась, а мы даже не успели сказать, как сильно мы ее любим. С тех пор прошло пять лет. Я живу в Минске у своей тети. Давно забыла, что такое голод, что значит унижаться из-за куска хлеба. Младшие брат и сестра живут вместе со своим отцом. Но все эти годы гложет душу непреходящая, ноющая боль: я так и не смогла, не успела сказать ей, как сильно я ее люблю. И теперь уже не скажу никогда. Не отзовется ласковым словом холодный бугорок земли, не засветится тихой улыбкой счастья родное лицо. И эта боль будет со мной всегда. Потому и хочется сказать не только моей соседке, но и всем, кто в злобе кричит в глаза своей пьющей или беспутной матери: “Я тебя ненавижу!” — Не спешите осудить, постарайтесь понять и помочь. Подарите ей, заблудшей, свою любовь. Ведь ей она нужна не меньше, чем была нужна мне, маленькой девочке, ее материнская любовь. Покажите ей, что она вам нужна. И не уставайте повторять, как сильно вы ее любите. Я не успела это сделать. Но вместе с ней, мамой, я потеряла частичку себя, чувствую, что моя боль будет со мной всегда.
