Чекистский спецотряд «Славный», диверсионная группа «Храбрецы»... Их боевые секретные операции, не разглашавшиеся долгие годы, уже перестали быть тайной. Однако во время оккупации на территории Белоруссии действовали и другие чекистские спецгруппы, о которых по сей день известно очень мало.
Одна из них — старшего лейтенанта Григория Сороки, заброшенная на Могилевщину, в глубокий вражеский тыл весной 1943–го разведотделом штаба 3–го Белорусского фронта. По словам могилевского историка Николая Борисенко, в исторических хрониках, изданных после войны, она местами упоминается. Однако реальных имен агентов, связных Сороки там нет. До сих пор точно неизвестно, сколько всего человек входило в ее состав: 20, 30, 40? В одном нет сомнений: эти отважные бойцы тоже повлияли на ход Великой Отечественной. В их числе — заместитель командира разведгруппы Никифор Дрозденко и его агент, впоследствии супруга, Любовь Баянкова. Их уже нет в живых, но в Могилеве осталась их дочь Галина.
— Родители много рассказывали о войне. Когда она началась, маме было 14 лет. Она жила в деревне Куты Могилевского района. Зимой 1942–го стала связной партизанского отряда Тарасова. Весной 1943–го — агентом заброшенной из Москвы диверсионно–десантной группы старшего лейтенанта Сороки, — Галина Никифоровна протягивает мне военные фотографии, письма и донесения. Те самые, что, рискуя жизнью, ее мать передавала разведчикам.
Вот одно из них: «В ночь на 22.06.43 г. была бомбежка нашей авиацией района Ямница — разъезд на железной дороге Могилев — Осиповичи. Потери немцев — 12 танков, 75 автомашин, 75 процентов горючего, убито и ранено около 500 фашистов... С 1.07.43 г. предполагается проческа немцами деревень Могилевской области силами местных гарнизонов».
В донесениях были и другие ценные сведения: о перемещении немецких войск, строительстве оборонительных сооружений вдоль Днепра, о бомбардировках города... Правда, внимательно изучила их Любовь Баянкова лишь после войны. Пока работала связной, не читала. Решила: если арестуют, будут пытать — точно ничего у нее не выведают. А убили фашисты немало партизанских связных...
— Разведчикам, подрывникам помощь местного населения была необходима. Вот и ходили к ним каждый день связные или, как их называли, маршрутные агенты. В дождь, жару, стужу наматывали по 100 километров. Петляя, путая следы. Мама рассказывала, что обычно в путь они отправлялись по двое. Но разными дорогами. Чтобы, в случае чего, хоть один донес сводку, — вспоминает Галина Никифоровна. — Однажды маминого напарника, имени которого я, к сожалению, не запомнила, рассекретили немцы. Расстреляли. Мама тоже дважды чуть не поплатилась жизнью. Летом 1943–го несла в Могилев в корзинке английские мины, замаскированные под мыло, батареи к рации для радистки Любы Сухановой. Сверху — яйца, соль, сало. Симпатичная, молоденькая, чтобы не вызвать интереса у немцев, она одевалась намеренно неряшливо. Пальто на спине застегивала, ботинки обувала драные. Ни дать ни взять — сельская дурочка. Но в тот раз ей не повезло. Немцы остановили, начали вытягивать из корзинки продукты. Мама прикинулась душевнобольной. Они дали ей пинка и отпустили. Когда гитлеровцы скрылись из виду, она упала в обморок... Еще раз чуть не погибла осенью 1943–го. Нужно было экипировать на зиму командира Сороку. Мама продала на городском рынке переданные разведчиками коня и подводу. На вырученные деньги купила у власовца одежду, обувь, рукавицы. Какая–то торговка, увидев, что мама его раздевает, подняла шум: «Держите партизанскую связную!» Началась облава. Маме чудом удалось скрыться...
Воспоминания о войне уже в мирное время Любовь Михайловна старательно записывала. Эти тетради ее дочь хранит до сих пор. Понимает: они бесценны. Никого из маминых «коллег» — агентов, связных — уже нет в живых.
«Пока была в партизанском отряде Тарасова, носила в Могилев оккупационные марки. Продавала на Быховском базаре тем, кто узнавал меня по одежде, поведению, паролю, — читаю воспоминания связной. — Когда мама узнала, что я связана с партизанами, плакала, не разрешала ходить в город. В деревне заметили, что я часто там бываю. Когда к нам пришли разведчики десантного отряда из Москвы, соседи навели их на меня. К тому времени я уже знала в Могилеве человека, который был связан с отрядом Османа Касаева. С лейтенантом Николаем Макаровым я их и свела, стала агентом диверсионно–десантной группы старшего лейтенанта Сороки. Подчинялась непосредственно заместителю командира разведгруппы Никифору Дрозденко, которому раза два в неделю передавала донесения от Макарова».
Николай Макаров познакомил Любу с другими связными: Людмилой Смирновой, Ритой Броневицкой, ее братом Анатолием. Людмила работала в городе, на бирже труда. В 1944–м ей удалось выкрасть карту Могилева с подробным планом немецких укреплений в окрестностях города по реке Днепр. Эту карту она передала Любе. Та — Сороке.
«Эти сведения впоследствии оказали огромную помощь нашим войскам при штурме города. Сорока обещал представить Люду и меня к ордену. Но почему–то так этого и не сделал», — есть в дневнике и такие строки. А вот ее будущего мужа Никифора Дрозденко, которому Люба передавала сведения, наградили орденом Отечественной войны I степени. В наградном листе сказано: «Дрозденко Н.Н. при выполнении задания на железной дороге нарвался на засаду, не растерялся, залег с пулеметом, своим огнем разогнал немцев и вывел людей. 3 раза участвовал в подрыве эшелонов. Занимался агентурой. Был первый и умелый агентурщик. В Могилеве им была создана целая агентурная сеть, которая освещала все положение города: расположение складов, штабов, аэродромов. Достал план укреплений города Могилева по реке Днепр».
— Отец был награжден и орденом Красного Знамени — за то, что в тылу противника, на территории Восточной Пруссии, добывал ценные разведданные, участвовал в операциях по захвату пленных. А вот у мамы боевых наград не было, только юбилейные медали, — признается Галина Никифоровна. — Как, впрочем, и у многих других связных спецгруппы Сороки. Но так ли это важно? Они ведь тоже совершали подвиг. Каждый день, рискуя жизнью, ходили через занятые немцами, полицаями деревни, носили сводки, которые помогали разведуправлению штаба Западного фронта планировать военные операции.
Никифор Дрозденко и Любовь Баянкова поженились в 1946 году. После войны он работал директором школы. Она сначала педагогом, после — бухгалтером. «Помни меня и моих друзей!» — еще будучи женихом, в августе 1944–го написал Никифор Любе на обратной стороне своей фотографии.
Помнить отважных чекистов, их агентов, узнать как можно больше об их героическом прошлом — наш долг. О том, что в России хотят издать книгу о судьбе спецгруппы Григория Сороки, действовавшей в годы войны на Могилевщине, дочь Дрозденко узнала из письма. В Москву, в совет ветеранов воинской части 9903, она отправила копии воспоминаний матери, военных донесений.
Могилевских историков тоже интересует судьба спецотряда. Николай Борисенко собирается поработать в Подольске, в Центральном архиве министерства обороны России. Надеется, что удастся отыскать там немало интересных фактов, которые будут вписаны в исторические хроники Великой Отечественной войны.
Фото автора и из семейного альбома Дрозденко.
